Выучил собаку лаять,
Куриц научил "летать".
Обучив всю нашу живность,
Поднабравшись свежих сил,
Дима, завершив свой "отпуск",
Снова в город укатил.
Быстро пролетело лето,
Осень у крыльца опять.
Потянулись к югу птицы,
Листья стали увядать.
Все к зиме давно готовы,
Нет причины унывать.
Но вот бедным нашим курам
Стало нечего клевать.
Туго птицам с пропитаньем,
Негде курам корма взять.
И хозяин, дед Никифор,
Стал про куриц забывать.
Но ведь курицы не люди,
В нищете жить не хотели.
И однажды, ранним утром,
За границу улетели.
И с тех пор в тоске хозяин,
Горе стал он горевать:
"Эх, зачем, мой внук любимый,
Кур ты научил летать?!"
Когда Димка закончил, Митька Оглоблин, любивший по каждому поводу вставлять фразы из телерекламы, назидательным тоном изрёк:
– Кормить надо было лучше, вот бы и не улетели!
Учителям "рифмушка" понравилась. Но на лицах многих ребят было написано разочарование. А одна из девчонок презрительно фыркнула:
– Фи… Складно, конечно, но слишком уж стишок детский…
Задетый за живое, Димка попытался оправдаться:
– Слону ясно, что детский. Я сочинил его в шестом классе. А сейчас я расскажу рифмушку-анекдот:
Встретил в городе Серёга
Друга своего, грузина Гогу.
Тот во фрак и плащ одет был
С парашютом на спине.
Ты куда? – спросил Серёга!
Так одет прилично, модно,
И вдруг с грязным парашютом,
Очень любопытно мне!
Отвечал, помедлив, Гога:
– Это все любовь, Серёга!
Очень милая подружка,
Да вот замужем уже.
Ну, а муж тот – сущий дьявол,
Каратэ и самбо знает!
А живут они в высотке
На сто пятом этаже!
Теперь всё было наоборот. Ребята засмеялись, но учителей покоробил вульгарно-пошловатый тон "рифмушки". Димка сконфузился. Его попыталась выручить Елена Васильевна, классный руководитель десятого "А".
– Дима, а ты не пробовал писать серьёзные стихи?