– Родон Герасимович… – в молитвенном изумлении сложила руки мать.
– Ты что, Родон, это же отец мой, – прошептал Славик.
– Вон! – Вскинул над головой стул отец. – Подлец!
– Отец!
– Папа!
Но отец вдруг медленно опустил стул и сел на него. Долго непослушными пальцами расстегивал пуговицы на рубашке. Все от горла до пояса. Откинулся на стуле, плетьми свесив руки. Сказал, глядя в потолок:
– А впрочем, ты прав. Судить меня будут. Судить. И надо судить. Люди делали, а я взял и побил.
– Что побил, пап?
– Все. Все я разрушил.
– Ты же говорил, что не все.
– А все хотел. Спросят на суде, и я скажу: все хотел. Так и судите. За все.
– Успокойся, отец, успокойся. Сходим в кино, как решили, и все забудешь, – мать уже хлопотала вокруг него, поправляла рубашку, гладила волосы.
– Да, да. Пойдем. Сейчас пойдем. А вы не говорите, куда я ушел. Не говорите. Если придут… Если будут искать…
– Ты что, пап? Ты что?
– Отец?!
– Да-да-да. Сейчас. Сейчас я. Да…
Он дает себя поднять со стула, надеть пиджак. Из кармана пиджака выпала пачка бумаг, рассыпалась по полу веером: квитанции, бланки, счета… Все кинулись собирать.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: