Залив белого призрака. Фантастика

– А даты на камне?

– А тебе эти цифры зачем?

– А если…

– Смерть не стоит такого внимания, думать надо о жизни, – капитан сменил тон: – Вахту никто не отменял! Усилить наблюдение!

На мостике все притихли. Только рулевой продолжал озвучивать показания эхолота. По мере движения судна ледник смещался к корме. Из белого безмолвия прорисовался мыс, открывая перспективу маленькой бухточки, переполненной птичьими стаями и лежбищами морского зверя. Старший помощник метался с биноклем с крыла на крыло. Матрос на руле был опытный, успевал видеть всё. Молодой помощник заметно волновался, вглядываясь в холодные волны. Берег приближался, поднимаясь в небо, как японская улитка по склону Фудзи.

Юра – третий помощник

Юра оглянулся на стену ледяного поля.

– Господин капитан! Ледник над заливом как радуга стал: красный, оранжевый, жёлтый зелёный, голубой… А конус вершины белый и яркий! – голос молодого помощника опять трепетал флажком.

– Молодец, Юра, что вы это замечаете. И не волнуйтесь так, всё будет хорошо.

– Слева пятнадцать, два кабельтова, водоворот крутится. Как будто там кит нырнул. Я на крыло выйду. – Старший помощник направился к правой двери.

– Куртку и шапку, чиф! – коротко произнёс кэп, не отрываясь от бинокля. – Дверь рубки открылась и закрылась, выпустив чифа и впустив порцию свежего ветра. – Юра, место на карту! Постарайтесь брать больше пеленгов – на водоворот, на мыс, чёрный камень над снегом.

– Есть, делаю! – Юра уже был у штурманского стола. Молодой голос выдавал его возбуждение, и капитан улыбнулся своей странной мысли: «Был счастлив и я молодым помощником…». Но произнес другое:

– Место на карту наносить каждые две минуты. Под берегом может спружинить течение. Нам это надо заметить. Очень важно.

Вошёл с крыла чиф:

– Есть член подводный, и пена волны холодной.

– Стихи?

– Стихия.

– Наблюдать внимательно… Пеленг на него постоянно…

– Облако на ледник садится…

– На высоком мысу хороший ориентир…

– Второй волноплеск! Справа десять, дистанция четыре кабельтовых… Там скала с ледяной шапкой…

– Есть место первой подводной! Три пеленга сошлись…

– Добро, Юра, добро.

Через сорок минут стали на якорь. Голос третьего помощника звучал радостью первооткрывателя:

– Глубина десять метров. Правого якоря три смычки на грунте. Дистанция до берега… Залив Белого призрака!

– Название откуда?

– Сам придумал… – третий помощник чувствовал себя на вершине глобуса. – Можно?

– Можно, Юрочка.

– А зачем нас сюда прислали, капитан? Воздух – минус 35!

– Увидеть Белого призрака.

– Моего? – рассмеялся молодой.

«Не дай бог, услышит и придёт…», – подумал чиф и хлестанул себя по губам, чтобы никто не услышал. На берегу что-то сверкнуло, может, солнечный луч по снежному полю, но мысль испугала догадкой: будто кто-то стоит в глыбе льда, замороженный намертво, только глаз один светится и следит, прищуренный, как в прицел.

– Чиф! За погодой смотреть в оба. Здесь по три циклона в сутки меняются. Море шквалов, китов и зверя. Катер на воду, связь с разведчиками постоянно. Теперь наша главная опасность – разведчики.

– Почему, господин мастер?

– Читай историю морей и океанов: инициатива на флоте наказуема, – хохотнул старший помощник. – Разведка – главная инициатива.

– Разве может от них опасность? Они сами везде, как заноза?

– Именно поэтому, Юра, – ответил капитан.

– Не понимаю? – Юра, показалось, даже обиделся. – Они отчаяннее любого из нас. Куда угодно пойти могут. Не задумываясь!

– Потому и опасные. Они ведь и нас за собою потянут. Туда, где обычному человеку смерть. Вы, Юра, готовы?

– Я же не экстремал!

– Потому нам за ними в два глаза смотреть придётся. Понадобиться – в десять глаз смотреть будем. Мы в ответе за них, мы им прикрытие, база и вахта. Бережём, если мерить по жизни. Кроме нас, никого у них нет. И никто их не знает такими, по-звериному осторожными, по-змеиному острыми. Никто не поймет безрассудности. Никто не спасёт, кроме нас. Понятно? В этом вахта и жизнь.

– Чтобы их возвращение не пропустить?

– Чтобы всем нам в героев не играть. Очень не люблю подвигов. – Капитан умолк.

– Почему?

– Потому что подвиг одного, как правило, это небрежность другого. Не ясно? Один – не доглядел, отвлекся, зачитался… Другой – поймал кураж эмоций, укол адреналина… На мостике от этого аврал, звонки, призыв на подвиг. Представьте, Юра, вы – на вахте, вам – спасать, приказывать и посылать в ночное море. Кого пошлёте? Чья судьба? От ваших слов и чей-то подвиг, чья-то смерть, а вам, быть может, тюрьма, медаль и слёзы мамы…

– А кто пойдёт, господин капитан?

– Всегда найдутся в экипаже. Сложить нас вместе, мы – уродливая сороконожка, сложное и смешное чудовище. В машине с мазутом, на камбузе с ложкой, во сне – суетимся, смеёмся, ворочаемся. Когда надо – стучим башмаками по трапам и палубе. Готов? Не готов? В море мы все как волна, то ли падаем, то ли растём до неба.

Капитан разговаривал с третьим помощником. Старший выходил на крыло, разговаривал по телефону с машиной, звонил боцману, делал записи в черновом журнале.

– Не устал ещё, чиф? На тебя вся надежда… Я в каюте, если что, – буду мигом.

– Работаем, капитан. – Чиф улыбнулся, он любил оставаться на мостике главным.