Только живые ищут выход

Грек кашлянул в кулак:

– Товарищ генерал! Мы расположились на краю зелёнки, как и планировалось. Террористы вышли на нас. Всё шло по плану. Если бы Рэм… лейтенант Петрухин не поторопился…

– «Не поторопился», – передразнил Керимов, – почему не стреляли в террориста? Зачем эта самодеятельность?

– Да какой он террорист, – Грек ухмыльнулся, – тощий пенсионер. Мы его легко взяли. Просто баба начала палить и случайно попала. А так бы мы…

– Ты слишком самоуверен, майор, – перебил Керимов, – ориентировку на него читал?

– Нет.

– Почитай! – Керимов бросил на стол бумагу. – Особенно про боевой опыт и награды этого пенсионера! Радуйтесь, что он вам войну не устроил, а всего лишь пытается уйти в «красную» зону, – Керимов замолчал, наблюдая за майором.

Греков читал и менялся в лице, а потом спросил:

– Рашид Ринатович, разрешите моей группе ликвидировать этого террориста? Это уже дело чести!

Керимов кивнул:

– Разрешаю. Будете со мной на прямой связи. Докладываете лично. Все планы согласовываете.

– Понял! План уже есть!

– Говори!

– Для начала – объявить операцию «Перехват», силами соседней воинской части оцепить район, вызвать вертолёт и в месте предполагаемого прорыва организовать патрулирование ЦКАД. Организовать передвижные блокпосты, усилить группы захвата кинологами, в каждое подразделение выдать тепловизоры.

– Действуйте! – одобрил Керимов.

Грек развернулся и вышел из кабинета.

Глава третья

Вечернее богослужение закончилось. Священник – отец Алексей, переоблачился в алтаре и устало присел на стул. От повышенного давления шумело в ушах, отёкшие ноги ныли, мучила отдышка. Священник вздохнул. На душе было нехорошо. «Что за времена! – думал отец Алексей. – Власть грубо вмешивается в религиозные дела, не разрешает людям ходить в церковь. Останавливает богослужения, запрещает крестные ходы, колокольный звон разрешён раз в месяц только в определённые часы. Всё переведено в виртуальное пространство – проповеди, праздничные службы, даже некоторые требы. Воскресные школы закрыли, встречи с прихожанами запрещены из-за опасности эпидемий, всех обязали вакцинироваться. Без QR-кодов выходить никуда нельзя, все ходят в масках-намордниках. Крупные города объединили с областями в агломерации, а деревни и малые города бросили, объявив чрезвычайно опасными и назвав «красной» зоной. Да-а! Времена… Но люди приняли такой образ жизни, согласились со всеми условиями, предложенными властью, и таких – большинство! Ради чего? Страха ради иудейского…» – священник, кряхтя, переобулся, надел пальто, выключил свет и вышел из алтаря. К нему подскочили несколько пожилых женщин в масках-намордниках: «Благословите, батюшка!». Отец Алексей перекрестил их, они тут же развернулись и покинули храм. Священник пошёл к выходу.

– Батюшка! – из-за колонны вышла женщина в тёмном платке.

Отец Алексей остановился. Лицо незнакомое. Она заговорила тихо, почти шёпотом:

– Батюшка, очень нужна ваша помощь. Или хотя бы совет.

– Да, – священник кивнул, мягко улыбаясь, – как ваше имя?

– Елена.

– Хорошо, Елена, рассказывайте, что случилось, – доброжелательный тон священника придал женщине смелости:

– Я совсем не церковный человек, – начала она, – просто я была соседкой отца Иоанна из Никольской церкви.

– Почему была?

– Он умер, – Елена вздохнула, – а перед смертью посоветовал обратиться к вам.

– От чего он умер?

– Нужен был QR-код, чтобы покупать еду для детей. Он вакцинировался, а через месяц умер от осложнений.

– Не понял, – священник приподнял брови, – какие дети? Он же не был женат!

– В том всё и дело, – Елена приблизилась и заговорила ещё тише, – вы же помните, как это было? Обязательная вакцинация, потом закон об эпидемиологической безопасности, QR-коды, цифровой иммунный паспорт, новая волна вируса, аресты тех, кто не сделал прививки, лишение их родительских прав, изъятие детей для «Сириуса». Помните?

Отец Алексей кивнул, женщина продолжила:

– Так вот, некоторые верующие люди перед арестом приводили своих детей к батюшке Иоанну, и он их прятал.

– А как же полицаи? Они разве детей не искали?

– Нет. У батюшки родственник служил в полиции. Он делал какие-то документы, и детей не искали.

– Где этот родственник сейчас?

– В тюрьме. Его недавно арестовали. По телевизору сказали, что он коррупционер.

– А что с детьми? Где они? Сколько их?

– Перед смертью батюшки мы перевезли детей ко мне на дачу. Это в Новой Москве, недалеко от ЦКАД. Двенадцать детишек от пяти до пятнадцати лет. Я вакцинировалась, чтобы получить иммунный паспорт и QR-код. Иначе нельзя – кругом камеры. Только выйдешь, сразу арестуют.

– Что же делать? – задумчиво сказал священник.

Елена тронула его за рукав:

– Батюшка Иоанн рассказывал, что за Нижегородской агломерацией, двести километров на север, есть монастырь. Рядом – брошенное село. В монастыре живёт старенький монах – священник. Не помню, как его зовут, но к нему в монастырь бегут многие верующие, со всей бывшей России. Отец Иоанн благословил меня отвезти туда детей. Сказал, что вы поможете.

Женщина замолчала, глядя вопросительно. Отец Алексей задумался. Вот так поворот! Как быть? Чем он может помочь? Да, у него есть микроавтобус и QR?коды, дающие право на перемещение между агломерациями. Священникам пока ещё разрешались паломнические поездки. Но куда в микроавтобусе спрятать двенадцать детей? А если остановят и обыщут? Путь-то совсем не близкий – около семисот километров! Через две агломерации. Это значит, что почти полпути придётся ехать по «красной» зоне, где в брошенных городках и сёлах орудуют банды мародёров и рейдовые отряды Росгвардии, брошенные на зачистку. Неизвестно, что хуже – нарваться на бандитов или попасть к безжалостным гвардейцам. Да-а! Задача! С другой стороны, как выжить с детьми здесь, в удушливой, насквозь провонявшей антисептиком агломерации, под постоянным контролем властей, в положении абсолютно бесправного заключённого концлагеря? Разве это жизнь? Священник тяжело вздохнул, погладил бороду, повернулся к Елене, тихо сказал:

– Я помогу. Только надо подготовиться. Давайте встретимся завтра днём и всё обсудим.

– Спасибо батюшка! – Елена сложила руки под благословение.

Отец Алексей перекрестил её и побрёл к выходу. Впереди возле двери мелькнула тень – кто-то выскочил на улицу. В полутьме было не разобрать, но фигура показалась священнику знакомой. Он оглянулся. Елена стояла возле иконы и крестилась. Затем вышла боковой дверью. «Неужели нас подслушивали?» – подумал отец Алексей и поспешил выйти. От ворот храма отъехала машина.

Глава четвёртая

Стемнело. Сергей сидел на поваленном дереве и наблюдал за дорогой. Здесь она проходила совсем рядом. До колючки – метров десять, и от неё столько же – до бетонки. К ночи поток машин уменьшился, но каждые десять минут на небольшой скорости мимо проезжали патрульные автомобили с включёнными мигалками. Километра три севернее, куда Сергей сначала хотел уходить, весь вечер кружил вертолёт, оставляя за собой мутное серое облако. Надо бы вернуться к месту перестрелки. Вот там их точно никто не будет искать. Сергей обернулся. За кустом на расстеленной плащ-палатке спала Настя с сыном. Вовка, одетый в камуфляжный костюм, свернулся калачиком и улыбался во сне. Настя беспокойно ворочалась и вздрагивала. Сергей укрыл её своей курткой.

Небо затянуло чернотой. Воздух остановился, и пришла духота. Смолкли птицы. Вдалеке громыхнуло. Чувствовалось приближение грозы. Сергей склонил голову и задремал. Через некоторое время проснулся от сильного порыва ветра. Открыл глаза. Воздух посвежел. Ветер гудел, ударяя в деревья, поднимал пыль и уносился, срывая листву. Лес скрипел, недовольно качаясь.

Сергей разбудил спутников. Они молча собрались, переместились за крайнее дерево, залегли, ожидая удобного момента. С неба сыпанули холодные капли. Сергей пополз к колючке. Молния вспыхнула, осветив направление. За громом хлынул дождь. Намокшая одежда стесняла движения, ветер ревел и свистел, мокрая трава щекотала лицо. Ещё немного, ещё пару метров, и Сергей – у цели. Голова упёрлась в бетонный столбик. «Есть! Теперь достаём инструмент, открываем кусачки». Лёжа на боку в кювете, Сергей делал проход в колючке. Холодный дождь лил стеной. Яркие всполохи освещали пространство, гром сотрясал воздух и внутренности.