Бог не играет в кости

Бог не играет в кости
Николай Андреевич Черкашин

Черкашина разворачивается в приграничных районах Западного Особого военного округа в предвоенный год и в первые десять дней после вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз. Наряду с судьбой главного героя – командующего 10-й армией, базирующейся в так называемом Белостокском выступе, генерал-майора Голубцова – представлены судьбы его соратников, других генералов 1941 года, а также младших командиров, сержантов и просто рядовых красноармейцев. Особое место уделено описанию трагической ситуации, в которой после нашествия оккупантов оказались местные жители: поляки, белорусы, евреи. Развернута широкая панорама боевых действий отступающих частей РККА, оказавших серьезное сопротивление превосходящим силам противника на всем пути от Бреста до Белостока, Гродно и Смоленска.

Николай Андреевич Черкашин

Бог не играет в кости

© Черкашин Н.А., 2021

© ООО «Издательство «Вече», 2021

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2021

Уважаемые читатели!

Спешим сообщить, что начиная с книги, которую вы сейчас держите в руках, все последующие издания серии «В сводках не сообщалось…» будут выходить в новом современном внешнем художественном оформлении. Не скроем, менять привычное, давно апробированное всегда трудно, к тому же серия эта – известная (выпущено уже около 50 наименований) и ее книги о Второй мировой войне неизменно пользуются популярностью у любителей остросюжетного жанра. Тем не менее, посоветовавшись с маркетологами, специалистами книжной торговли, дизайнерами, решили попробовать. Что из этого получилось, судить вам. Ждем ваших замечаний и предложений по адресу: 129337, Москва, а/я 63. Издательство «Вече» или по электронной почте: kichin@veche.ru

    От издательства

Военные консультанты – генерал-лейтенант танковых войск А.В. Наумов, профессор Г.А. Биржевой.

Автор выражает искреннюю признательность Дмитрию Егорову (Калининград), Николаю Быховцеву (Волковыск), Ольге Цейкало (Зельва), Ольге Швыкиной (Москва), Александру Дударенку (Минск)Ы, Дмитрию Козловичу (Волковыск), Станиславу Адасику (Слоним), Ларисе Бибик (Брест), Александру Каркотадзе (Брест), Андрею и Елене Воробей (Брест), Владимиру Лигуте (Гродно), Валерию Черепице (Гродно), Евгению Страшинскому (Сморгонь) за помощь в сборе материалов для этого романа.

Эльвире Соловьевой (Черкашиной)

Часть первая. Любисток-41

Есть имена, и есть такие даты, —
Они нетленной сущности полны.
Мы в буднях перед ними виноваты, —
Не замолить по праздникам вины.

    Александр Твардовский

Вместо вступления

Начиная этот роман, я так и не определил – кто же в нем главный герой? Скорее всего, героев несколько, то есть, выражаясь языком математики, их множество. Некое множество. Еще точнее – это подмножество известных величин, а второе подмножество со многими неизвестными составит как бы фон первому.

Итак, главный герой здесь – это подмножество действующих лиц, заключенных в точные рамки «Белостокского выступа», который просуществовал всего два года (с 1939 по 1941) и который весьма глубоко вклинивался со стороны СССР в государственное тело Третьего рейха. Его, этот выступ, можно было бы назвать «Белостокский треугольник» с городами-«углами»: Гродно-Волковыск-Ломжа. Были и другие углы, которые делали его наложением нескольких треугольников с иными географическими точками, и тогда это был бы уже шестиугольник, «звезда Давида» или по определению геометров – «полигон». И этот термин, наверное, наиболее соответствовал положению вещей – полигоном он и был для размещенного в нем могучего воинства.

Некоторые историки называют его «клином». Немцы – «белостокским балконом». Генерал Голубцов определял его как «белостокскую подкову». А по сути дела это был плацдарм для 10-й армии РККА – великого множества с двумя подмножествами известных и неизвестных героев… И плацдарм довольно коварный, который при старании противника мог стать «белостокской западней». Мысль эта вызывала у властителя «клина», «балкона», «подковы» генерал-майора Константина Голубцова зубную боль. И порой не фигуральную, а самую настоящую, поскольку в силу своей постоянной занятости и перегруженности командующий 10-й армией уже год не садился в кресло дантиста. А правый коренной доводил его порой просто до отчаяния. Поначалу на помощь приходила жена, Анна Герасимовна: она снимала острую боль народными средствами. Константин Дмитриевич с детства боялся завывания бормашины. Ничего не боялся, три войны прошел, а сверления зубов боялся…

– На, приложи кусочек сала… Ты бы все-таки сходил к зубному!

– Да у нас в госпитале одни зубодеры.

– Тут в частном секторе такая искусница есть. Она мне пломбу ставила. Хочешь, свожу тебя к ней?

– Как-нибудь сходим. А пока – по службе полный завал!

Глава первая. Лучший дантист Белостока

Агния Станиславовна Свирепчик, она же, по первому мужу, Рейснер, она же, по второму… Да просто Агнешка. Лучший дантист Белостока. Ей тридцать три года, она красива – природная блондинка с голубыми глазами. Крылья породистого носа повторяли красивый вырез чуть пухлой верхней губы. Ее зубы напоминали яблоневые лепестки – такие же ровные и белые.

Статная, с горделивом поставом головы. И эти ноги, столь высоко открытые белым халатом – стройные, легкие, быстрые, созданные для бегства от фавнов и сатиров. Но не от настоящих мужчин.

Как же велись на нее мужчины! А она почти ничего для этого не делала, если не считать заботу о хорошо ухоженных волосах и те простые, но хорошо продуманные наряды: где-то в обтяжку, где-то с напуском, с деликатным разрезом на юбке (а то и с двумя сразу!), смелые, но в рамках приличия декольте. Грудь у нее была красивая, не тронутая губами младенца, и Агнешка умела подавать ее, как подают десертный торт.

Она хорошо помнила фразу из Библии «В волосах женщины ее ночь». Шелковое золото ее волос в три неотразимых волны сбегало на ее плечи.

А как она умела носить юбки! Ношение юбки – это особая статья искусства женского обольщения. Она любила строгие черные полотнища, которые при всей своей строгости так изящно подчеркивали ее бедра и опускали мужские взгляды к коленям, которые хоть и были прикрыты подолом, но опытный глаз всегда мог понять, сколь округлы они и чувственны. Особенно хорошо смотрелись такие юбки с коротеньким, сильно приталенным белым халатиком, в котором она принимала пациентов.

Уроженка Белостока, она училась зубоврачебному искусству в Варшаве, стажировалась в Кенигсберге и весьма преуспела в этой столь важной отрасли медицины. В свои немногие годы Агнешка дважды побывала замужем (слава богу – бездетно), сменила добрую дюжину любовников, гражданских мужей и прочих претендентов на ее сердце и руку… Анализируя свой жизненный опыт, она вывела формулу идеального мужчины. Сокращенно она называлась МИМ – «Мой Идеальный Мужчина». По молодости лет она воспринимала мужчин как приятное дополнение к своему телу и не более того. И то, что так восхищало поэтов и романтиков, она уподобляла индукционной катушке со снующим в ней железным сердечником, от которых бегут не электромагнитные волны, но волны наслаждения. Однако с годами это чисто гедонистическое понятие дополнилось новыми качествами. Мысленно она рисовала себе набор необходимых мужских качеств, как привыкла рисовать схемы зубов верхней или нижней челюсти. В понятие верхнего ряда она включала три обязательных достоинства – М.З.Б. Идеальный мужчина должен быть могущим – «М», он должен быть знающим – «З», знающим то, что неизвестно ей, то есть быть интересным собеседником. И, наконец, ее идеал должен быть бесстрашным – «Б», не бояться жизненных невзгод, угроз, врагов.

В тридцать лет она добавила к этому «верхнему ряду» достоинства нижнего ряда, которые могут быть или могут не быть, но очень желательны, и без которых ее идеал будет неполным. Это «Ю» – чувство юмора, которое идет от бесстрашия, и качество «П» – преданность. И все это, разумеется, на основе практического здоровья, не отягощенного плохой наследственностью и зубными проблемами (протезами – пометила она в скобочках). Всего пять зубов, пардон, обязательных качеств: М.З.Б.Ю.П. Она попыталась составить из них мнемоническое слово, но ничего путного не получилось. «МЗЮБП, ПЮЗБМ… Тогда она заменила „З“ – знающий на „У“ – умный. Тогда получилось МУЗЮП, ПУЗЮМ. ЗЮМБУП… Она писала стихи и любила играть со словами и с мужчинами. Но тут с аббревиатурой у нее ничего не получалось.

Одни ее поклонники были и могущими и мужественными, но они не обладали знаниями, которые делали бы их интересными собеседниками – „крепкие примитивы“, определяла она их. Другим не хватало бесстрашия и решительности, то есть они не могли разорвать тяготившие их семейные узы и сделать свой выбор в пользу Агнешки. Третьи оказывались слишком заумными и к тому же „слабо могущими“.

Своего МИМа – более-менее соответствующего этим канонам – она встретила в Кенигсберге, в университетской клинике: он сел к ней в кресло с запущенным кариесом. В учетной карточке было записано: Вальтер Хаске, 1910 года рождения, преподаватель университета…»

Вальтер обладал энциклопедическими знаниями почти во всех областях, которых они касались потом в своих разговорах за чашечкой кофе. О его мужественности свидетельствовали два шрама – на левой щеке и на шее, которые он получил не на дуэлях буршей, а на фронте под Верденом вместе с Железным крестом. Он владел тремя языками помимо родного немецкого – французским, английским и польским. Но покорил он ее сначала своей неутомимостью в любовных поединках. Немного портила его излишняя серьезность и даже некоторая угрюмость, Вальтеру не хватало юмора, умения подтрунивать над собой или подшутить над другими, и к тому же, как потом выяснилось, он не проходил и по качеству «П» – преданности. И тем не менее, когда Вальтер Хаске, доцент кафедры экономики, предложил Агнешке вместе бороться против общеевропейского врага – «московского жидобольшевизма», она приняла его предложение, поскольку именно этот враг обрушился на Польшу 17 сентября 1939 года в самый пик войны с немцами и в день рождения Агнешки. Этот враг вошел в Польшу с востока, тогда как с запада и севера ее терзали дивизии Гитлера. Вальтер по умолчанию не был поклонником фюрера. В глазах Агнессы он представлял некую очень засекреченную патриотическую организацию, которая пыталась противостоять напору «жидомасонства» с Востока. Она никогда не слышала слово «абвер», а Вальтер никогда не произносил его вслух. Просто и в Германии, и во Франции, и в Англии действовало немало скрытых патриотов, которых кровно, так же, как и ее, волновала судьба захваченной и разделенной Польши.

Как хотелось Агнешке не расставаться с Вальтером, но ей пришлось согласиться с доводами своего МИМа и вернуться в некогда родной Белосток. Вернуться для того, чтобы помогать Вальтеру и его друзьям вести разведку среди оккупантов. Вальтер обещал приехать к ней при первой возможности, а пока помог найти ей квартирку с зубным кабинетом, открыть частную практику. Агнешка без проблем – в бурном потоке беженцев и переселенцев, сновавших по обе стороны новой границы – перебралась в Белосток и поселилась в еврейском районе Ханайка, рядом с базаром и кладбищем.

Итак, Белосток – столица польского, а ныне белорусского Полесья, Агнешка Свирепчик, дантист высшей категории. Ну и еще загадочный Вальтер Хаске, который вел свою подопечную в новой и опасной жизни почти что за руку…

Глава вторая. Палица Геракла

«За морями, за горами, за широкими долами, против неба на земле…» стояла могучая современная армия. Стояла она точно между Минском и Варшавой (а по большому счету между Москвой и Берлином); стояла, нацелясь на столицы Восточной Пруссии и новообразованного генерал-губернаторства, в которое превратилась покоренная Польша – на Кенигсберг и Варшаву.

Корпуса, дивизии, полки 10-й армии РККА обретались вовсе не за горами и морями, а скорее за широкими долами, густыми лесами и топкими болотами. И не было на всем огромном пространстве от полесских болот до мурманских скал, от Бреста-Вильно-Риги-Таллина-Ленинграда и Мурманска, – более многочисленной и современной группировки, чем эта армия о пяти корпусах. Пять корпусов – соединений из нескольких дивизий – входило в эту армию: два стрелковых (1-й и 5-й), один кавалерийский (6-й) и два механизированных (6-й и 13-й) да еще авиационная дивизия впридачу. Командовал всем этим мощным воинством бывший поручик царской армии и генерал-майор советской, человек богатырского телосложения – Константин Дмитриевич Голубцов.

И когда он собирал свою «дружинушку» на совещание, перед ним представали пятеро верных «нукеров»-комкоров, пятеро генерал-майоров: Рубцов, Гарнов, Никитин, Хацкилевич и Ахлюстин – один краше другого. Все пятеро прошли суровую закалку в былых и недавних войнах – Германской, Гражданской, Японской, Испанской, Финской… Однако никому из них не посчастливится пережить сорок первый год. Вся пятеро войдут в анналы истории с простреленными сердцами и черепами…

* * *

В ходе «сентябрьской войны» 1939 года 206-я пехотная дивизия вермахта захватила Белосток, но, в соответствии с пактом Молотова-Риббентропа, вынуждена была оставить его и отойти на оговоренный в документе рубеж.

22 сентября 1939 года в Белосток, так же как и в Брест, оставленный немцами, вошли советские войска, сначала казаки, а за ними краснозвездные танки и пехота. Вошли без выстрелов, как было в Гродно, вошли в полном походном порядке и встали на постой в покинутых польскими солдатами казармах, в военном городке, заняли аэродром, железнодорожную станцию, помещения пожарной команды, здания телеграфа, почты…

Встречали их с хорошо сдержанным любопытством, а на некоторых улицах и с цветами. Многие горожане толковали меж собой: «лучше русские, чем немцы». Другие возражали: «Но то же большевики! Те самые, которые рвались в Варшаву в двадцатом году!». «Ах, оставьте! Двадцать лет прошло. Все быльем поросло. У большевиков теперь новые враги – немцы». «То есть полная бздура[1 - Бздура (польск.) – глупость, чепуха. (Примеч. ред.)]! – сердились опоненты. – Гитлер стал другом Сталина. А поляки как были для москалей врагами, так ими и остались! Так что мы теперь между двумя жерновами!» «Поживем – увидим…» Кухонные споры перерастали в ожесточенные дебаты между местными коммунистами и вернувшимися с фронта офицерами Войска польского.

«Как вы можете, говорить, что советы лучше немцев?! Немцы честно войной пошли, а советы нам в спину ударили!»

«Тогда скажи, почему они вместе с Гитлером не пошли на Польшу первого сентября, а тянули аж до семнадцатого? Почему пятого не пошли, десятого, а именно семнадцатого?» «Поговорка есть: русские долго собираются, да быстро едут. Собиралсь, как всегда, долго». «Глупство, панове, глупство!.. Пошли на Польшу спустя полмесяца, когда уже и Польши не было, когда правительство нас бросило и наутек в Румынию и Францию ушло». «Советы с немцами заодно Польшу поделили! Как и при Екатерине». «Потому и поделили, что наши правители не страну укрепляли, а свои виллы!»

* * *