Сквозь Бесконечность. Акт Первый: Эра Отверженных

– Кхм… – спокойно, спокойно, ей ведь даже неизвестно, есть ли у этого уродца шея, может, душить окажется нечего. – Сколько световых лет до ближайшей библиотеки?

– Я сам не местный, лишь барбашем торгую. Вам дать упаковочку?

– Барбаш? – Разговор пошёл по нужному руслу. – А почём он?

– Три гинеции или одна луна… – Существо помедлило. – Но гинеции предпочтительнее.

– Да, будьте добры упаковочку. – Тут Вишну была уже готова и заранее положила монеты в нагрудный карман. – Сдачи не надо.

Тут она оказалась немного шокирована, так как монеты внезапно сами поднялись в воздух и, описав небольшую дугу, скрылись под тьмой капюшона. Телекинез, поняла Вишну и постаралась никак не выразить своей заинтересованности, – такими способностями обладала лишь горстка галактических рас, население которых сокращалось из года в год. Поговаривали, что способность к телекинезу вырабатывается у представителей особо древних рас, но вместе с ними приходит вырождение генома, ведущее к её вымиранию, – очередная жестокая шутка природы, которая никогда не даёт могущество просто так. Правда, в Просторе часто появлялись мнения о том, что ВМО заодно с Собором скрывает настоящий потенциал своих зрячих – мол, среди них тоже достаточно телекинетиков. Однако Вишну предпочитала не верить всем сплетням и домыслам – она считала себя реалисткой и предпочитала верить в то, что могла увидеть и потрогать.

Мимо прошёл очередной инопланетянин, тащивший на себе огромные тюки со специями: душистым шафраном, ароматной ванилью и приторным калганом, – щаканаги оказались довольно неплохими аграриями ввиду того, что везде, куда бы они ни катились, они оставляли за собой плодородную слизь, которую вполне можно эффективно использовать для удобрений. Кеметские специи пользовались особым почётом в этом секторе Галактики, а посему таких торговцев здесь толкалось до кучи. Вся компания подождала, пока носильщик скроется из виду, а потом снова послышался голос булькающего:

– Сейчас, мелочь. – С этими словами сфера с воспоминаниями начала пульсировать и из неё вылетел небольшой шарик, который мгновенно скрылся под капюшоном инопланетянина, но потом так же быстро оттуда вылетел – завёрнутый в неприглядную серую упаковку: казалось, кто-то просто завернул камень в переработанную бумагу.

Вишну вытянула руку, и предмет успешно оказался у неё на ладони.

– Теперь вали отсюда. – Беседа определенно закончилась, а молчавший до этого момента бомж всё-таки позволил себе рассмеяться.

– Спасибо за ваш контакт, – произнесла последнюю заготовленную фразу Вишну и стремглав пустилась обратно в толпу. Однако, хотя она этого и не хотела, всё же услышала последние слова булькающего:

– Мразь!

И Вишну тут же поклялась себе, что рано или поздно вернётся на эту планету и что-нибудь сотворит с зазнавшимся уродцем.

На самом деле улицы города мало чем отличались от местного рынка – повсюду толпились инопланетяне, размахивающие различными товарами на продажу, но здесь чаще всего попадались книги и свитки. Если приглядеться, то можно заметить, что здесь попадались сами аборигены – щаканаги, обладающие довольно экзотической внешностью. Они напоминали большой шар из плоти, усеянный непонятными наростами и чем-то вроде опухолей и жировиков: в основном они сидели на одном месте, подставляя своё уродливое тело солнцу и мерно вибрируя, вбирая в себя его лучи и тепло. Когда к ним кто-то подходил, они мигом раскрывали глаза, и вот тут незнающего путешественника ожидал настоящий сюрприз. Их огромные глаза, создавая невероятный контраст с телом, были просто прекрасны – практически лишённые белков, украшенные несколькими зрачками сразу: один помещался в другой, и все имели разные насыщенные цвета. Однако главное заключалось в центральном зрачке, или хрусталике, который сиял подобно сверхновой, пронзая окружающих мудрым и вдумчивым взглядом. Кеметские учёные поговаривали, что глаза щаканагов способны видеть даже сквозь твёрдые объекты, но изучить их не удавалось из-за дипломатических разногласий: аборигены считали, что сочетание цветов закладывается в их глаза божественными силами и определяет кастовую и социальную принадлежность, а потому изучать их – значит оскорбить богов, в том числе Бога Писаний. Так что единственное, что могли делать люди и другие инопланетные существа, – наслаждаться их красотой и дивиться матери-природе, которая создаёт такие удивительные сочетания.

Гости из других миров подскакивали к отдыхающим на солнце щаканагам и пытались продать им свои свитки и книги, – дело верное, так как в девяноста девяти процентах случаев те соглашались и одаривали их чем-то, походившим на золотые слитки или же местной валютой – гинециями (которую, кстати, ввели кеметцы, поскольку у самих щаканагов торговли раньше не существовало в принципе). Но иногда живые шары почему-то отказывались брать тот или иной письменный труд – никто не мог сказать почему, ибо это не зависело ни от его содержания, ни от формы подачи (один предприимчивый мошенник с земли умудрился продать местным две тысячи листов с обычными каракулями). Тогда гости планеты поднимали скандал и временами даже пытались применить насилие по отношению к щаканагам, но тщетно, – те либо их игнорировали и сносили удары, либо внезапно отращивали сразу несколько отростков с присосками, коими обматывали обидчика и ломали ему все кости. Причём никто не обращал на это внимания – одним из условий вхождения планеты в ВМО было то, что щаканаги будут вправе карать своих обидчиков самыми радикальными методами.

Какую мораль извлекла для себя из всего вышесказанного Вишну? Лучше не попадаться им в лапы (отростки?), когда она будет хозяйничать в Верховной библиотеке.

Она торопливо перебегала с улицы на улицу, про себя сетуя на местную запылённость и отсутствие публичного транспорта, и по пути просматривала то, чем её одарил булькающий тип. Бумага и правда оказалась упаковкой, а вот шар на деле являлся головоломкой (просто прекрасно…) – определённо, неземного происхождения, – которая, при её правильном решении, предположительно указывала на местоположение требуемого ей документа в местной библиотеке. Видимо, инопланетянин в капюшоне и сам не раз осуществлял налёты на это учреждение, а потому и имел у себя в сфере подсказку о внутреннем её плане. А может, он просто кого-то убил и высосал его воспоминания… мало ли что он ещё кроме телекинеза умеет. Только вот зачем их зашифровывать? Это отнюдь не упрощает ей работу! Вишну покрутила шар перед глазами, пытаясь разобраться в мириадах внеземных букв и символов, и при этом чуть не врезалась в пыльный косяк дома – местные использовали в строительстве исключительно местную глинистую грязь, считая, что если по ней стучать, то глухой звук будет отгонять незваных духов.

– Вот всегда всё нужно усложнять… – посетовала Вишну и решила подыскать тихое местечко, чтобы хоть как-то разобраться в записях на сфере.

Однако тут она поняла, что сзади к ней кто-то подкрадывается, – подсказку дали лёгкое движение ветра и еле уловимый отвратительный запашок, который она мигом идентифицировала с встреченной ею сегодня личностью. Она не подала виду, что что-то заметила, и просто продолжила рассматривать шар, пока не поняла, что золотозубый извращенец уже стоит за её спиной. Ей хватило одной десятой секунды, чтобы достать из-за пояса длинную заострённую электроспицу, развернуться и вонзить её аккурат под коленную чашечку нападающему. Однако и тому хватило этой же десятой доли секунды, чтобы вогнать ей в шею тончайшую иглу с единственной капелькой нейтрализатора на кончике. Да, ему определённо больно, о чём можно судить по его дикому ору и матерной брани, но она, в свою очередь, почувствовала, что её покидают силы и руки и ноги одеревенели. Вишну упала на землю, попробовала перекатиться, чтобы попасть на следующую улицу, которая уходила вниз под уклон, но поняла, что даже этого сделать не может. Перед тем как окончательно отключиться, она увидела, как золотозубый выдёргивает из колена спицу, а к нему подбегают два молодых парня – скорее всего, помощники.

– Теперь я тебя так отдеру, что ты будешь истекать кровью неделями… – произнёс её новый заклятый враг, а Вишну наконец потеряла сознание.

Слепяще-белое солнце планеты Щаклак уже начало скрываться за горизонтом, когда золотозубый перебросил бесчувственное тело Вишну через плечо и немедленно скрылся в переулке.

IV. Кирис Айам

Кэсседи не мог поверить, что на его родной планете всё ещё сохранились места такой красоты: сквозь дымчатые облака пробивались весёлые лучи золотистого солнца; они радостно играли в высокой некошенной траве и серебрили очаровательные капельки росы на листьях нетронутых деревьев. Куда-то за горизонт убегала давно разбитая и запущенная, но от этого только более загадочная асфальтовая дорога, которую время от времени перебегали юркие зверьки, спасающиеся от зноя и неожиданного вторжения человека. Из тёмного и манящего леса тянуло давно забытым запахом еловых шишек и несобранных грибов, а до ушей доносилось еле различимое журчание далёкого источника пресной воды. Воистину, даже на этой повидавшей виды планете кто угодно мог найти для себя райский уголок. Если, конечно, этот самый «кто угодно» сможет пройти через тройные кордоны тяжеловооружённых солдат кеметской гвардии, навороченной бронетехники, оснащённой самым современным тепловым оружием, и душегубцев, которые патрулируют окрестности, обвешанные лазерными ятаганами и ультразвуковыми распылителями. Так называемую Запретную территорию тщательно скрывали от внешнего мира: здесь не имелось ни современных городов, ни дач, ни вилл, ни магазинов, ни ресторанов, ни личных космодромов, ни даже военных баз, – правительство тщательно охраняло эту священную и дьявольски опасную землю от искателей приключений, разного рода учёных и просто любопытных глаз. При этом никто на всей планете не знал, почему эта территория является закрытой – некоторые поговаривали об орде уродливых мутантов, которые заселили эти земли после войны с Жао, другие намекали на старую как мир теорию заговора, которая гласила, что оттуда секретное правительство контролирует разумы всех жителей планеты; самые же безумные индивидуумы считали, что древние тираны захоронили там несметные сокровища, наворованные у простого народа как на этой планете, так и на других. Однако при всём при этом все распространители сплетен и просто шептуны сходились в одном – Запретная земля чрезвычайно опасна, и мало кто сможет в ней выжить. Опасна до того, что кеметские войска и спецслужбы охраняли лишь территориальный периметр, не пуская никого внутрь, – на самой же Запретной земле не было ни солдат, ни правительственных агентов. Считалось, что она сама уничтожит незваного гостя…

Кэссиди же хотел выжить.

И именно поэтому рядом с ним стояло что-то, лицом вполне напоминающее человека, но своей комплекцией превосходящее добротных размеров гориллу. Оно радостно поигрывало мускулами размерами с преторианские арбузы (в два раза больше кеметских) и время от времени хрустело пальцами-сардельками, словно надеясь на скорое крупномасштабное кровопролитие или хотя бы мелкий мордобой. Существо это звали Крогг, и оно родилось на орбитальной станции Голова Зевса, мерно вращающейся вокруг Юпитера (как парадоксально это ни звучало). И даже если Кэсседи он напоминал Снежного человека с марсианской полярной шапки, то у себя дома считался чрезвычайно маленьким, почти что карликом: комбинация малоизученного радиоактивного излучения, которое присутствует в этом секторе Солнечной системы, и сверхмощного притяжения Юпитера превратило жителей Головы Зевса в настоящих великанов, почти что Голиафов, как они сами себя и называли. Крогг, достигнув совершеннолетия, оказался в полтора раза меньше своих сверстников, что, конечно же, навлекло позор на его семью, и его изгнали на Европу, где он с успехом вдарился в пьянство и разврат, не очень-то жалея, что больше никогда не увидит своих родителей и бывших друзей. Он бы погряз в алкоголе и лёгких наркотиках до конца своей жизни, если бы на него случайно не наткнулся Кэсседи Адамс – человек экзотической, но в то же время довольно распространённой в Галактике профессии: искателя приключений. Неожиданно друг для друга они быстро сдружились и вскоре стали неразлучными компаньонами-путешественниками.

И вот сейчас они вдвоём – один всё ещё прыщавый, но при этом вполне себе симпатичный, и второй, больше похожий на глыбу неотёсанного гранита, – стояли на опушке манящего леса, вдыхая удушливые ароматы лета и пытаясь понять, куда же им нужно идти, чтобы добраться до своей цели.

– Не мог бы ты мне сказать: на черта мы сюда явились? – Гулкий бас Крогга заглушил хрупкие голоса природы и вывел Кэсседи из глубокой задумчивости. – Здесь нет ничего, кроме напоминания о человеческой слабости.

– Ты ведь никогда не имел ничего против кеметцев, Крогг. – Кэсседи с явным интересом взглянул на чудовище, о котором он каждый день узнавал что-то новое. – Я думал, твоё врождённое отвращение распространяется исключительно на тех, кто живёт вне нашей Солнечной системы.

– Моя ненависть не касается ни тебя, ни кого-либо ещё, кроме меня самого. Меня так воспитали мои проклятые родители, так я живу, и так я умру. И даже если я плевать хотел на свой народ, я обязан следовать их пути, иначе умру так же, как умираете вы, – в слезах и мучениях.

– Надеюсь, подобная смерть обойдет меня стороной. – Кэсседи невольно поморщился. – Лично я рассчитываю умереть в своей постели, окружённый несколькими безумными сорванцами, которые приходят в восторг от каждого моего слова. При этом желательно, чтобы моя постель была расположена на моей личной яхте. Так было бы хорошо.

– Пф, – Крогг сплюнул, – мы уже говорили об этом. Это мечты слабака.

– Богатого слабака.

– Неважно какого. Мы с тобой слишком разно понимаем своё предназначение.

– Ну, именно поэтому мы с тобой так хорошо друг другу подходим. – Лёгкая улыбка пробежала по хитрому лицу Кэсседи. – Ты отдаёшь дань своему изуверскому богу, за одно поклонение которому Собор вырвет тебе кишки и заставит съесть их на обед, а я набираюсь жизненных впечатлений и набиваю карманы деньгами и древними побрякушками. Не знаю уж, что ты вдруг сейчас взбунтовался, но раньше такая схема работала.

– Потому что даже такой варвар, как я, чувствует, что здесь произошло что-то, что покалечило людей. Причём не только физически.

– Да нет, как это ни странно, но наши вдумчивые историки считают, что здешний город покинули как раз из-за войны, – Адамс покивал, – Жао. Сам понимаешь.

– Тоже те ещё трусы. – Крогг сложил руки на груди и сузил глаза, пытаясь разглядеть что-то вдали. – Они даже из кораблей не вылезали, пока разрушали твой мир.

– Да, так оно и есть. Просто взяли и разнесли к чертям целый континент.

– А потом сбежали. – Очередной сгусток слюны полетел в траву.

– Я бы не сказал, что они сбежали, Крогг. – Кэсседи любил читать, а потому неплохо знал историю Та-Кемета; по крайней мере, ту историю, которая разглашалась или вообще была хоть кому-то известна. – Они, скорее, просто улетели, хотя могли уничтожить Землю по мановению руки. При условии, что у них есть руки, хех.

– Я бы не сказал, что между нашими словами есть разница. – Тот факт, что Крогг с ним сегодня спорил, обозначал, что у гиганта паскудное настроение: обычно он просто молчаливо выслушивал все тирады Кэсседи, а в ответ лишь хмыкал или мычал. – Просто ты облагаешь мысль в другую форму, вот и всё.

– Сильно сказано. – Адамс поглядел на суровое лицо своего спутника: иногда тот казался умнее, чем был на самом деле. – На Голове Зевса ты посещал кружок философии?

– Нет, но у меня был кружок смерти, в котором меня научили убивать. – Он вытянул вперёд ладони. – Вот этими руками я в четыре года задушил своего друга, который был младше меня. Знаешь, что мне сделали? Дали награду. А потом носили на руках как героя дня. Так что со смертью я дружу с самой колыбельки, и поверь мне на слово: тут её нет.

– В смысле?

– Здесь не было войны. Здесь не убивали людей.

– Вот и хорошо, – Кэсседи постарался обнадеживающе улыбнуться, но почему-то сразу понял, что Крогг ещё не закончил, – нам же лучше…

– Зато здесь было ещё что-то. Хуже. Опаснее.

– Темнее?

– То есть ты тоже чувствуешь?

– Нет, – читал Кэсседи не только умные книги, но и бульварное чтиво, а там чего только не писали, – по слухам, здесь находилась земная лаборатория, в которой разрабатывали оружие галактического масштаба. Госпожа Кокловецкая, известный лунный конспиролог, утверждает, что это оружие умело контролировать разум любых живых существ на далёком расстоянии…