История России XIX – начала XX вв.

История России XIX – начала XX вв.
Николай Иванович Цимбаев

Высшее образование (АСТ)
В книге дано целостное изложение событий политической, военной и социально-экономической истории России XIX– начала XX веков: от воцарения Александра I до Февральской революции 1917 г. Особое внимание уделяется освещению механизма имперской государственности и усилиям по модернизации страны. Издание составлено в соответствии с современными программами по отечественной истории для гуманитарных факультетов вузов. Учебное пособие рассчитано на студентов, абитуриентов и всех, кто интересуется прошлым Российской империи.

Н. И. Цимбаев

История России XIX – начала XX вв

© ООО «Филологическое общество „СЛОВО“», 2010

© ООО «Филологическое общество „СЛОВО“», оформление, 2010

* * *

ГЛАВА I

Внутренняя политика Александра I

1. Проблема законности

Дворцовый переворот. В ночь с 11 на 12 марта 1801 г. в Петербурге в Михайловском замке заговорщиками, среди которых были представители сановной знати, генералы и гвардейские офицеры, был убит император Павел I. Дворцовым переворотом руководили петербургский военный губернатор граф П. А. Пален и вице-канцлер Н. П. Панин, ближайшие доверенные лица подозрительного и жестокого императора. За четыре года своего правления Павел I сумел восстановить против себя не только придворную аристократию и гвардию, но и широкие слои дворянства и чиновничества. Сумасбродные выходки императора, неожиданные опалы и немотивированные возвышения, резкие перемены во внешней политике, постоянные нарушения прав дворянства и духовенства давали основание современникам говорить о нестерпимости павловского деспотизма, необходимости утверждения законности и порядка в стране.

Известие о смерти Павла I с небывалой скоростью распространилось по России. В Петербурге, в Москве, в провинции люди выражали искреннюю радость, сравнивали умершего императора с тиранами прошлого и с восторгом читали слова Манифеста нового императора Александра I, в котором он обещал править «по законам и по сердцу августейшей бабки нашей Екатерины Великой». В дворянском обществе это понимали как обещание возвратить «золотой век» российского дворянства, каким принято было считать екатерининское правление. Некоторое время среди доверенных приближенных царя обсуждался проект «Всемилостивейшей грамоты, российскому народу жалуемой», где помимо подтверждения всех прежних дворянских прав и преимуществ содержалось положение о праве подданных на собственность «движимого и недвижимого имения» и куда был включен пункт: «Каждый российский подданный да пользуется невозбранно свободой мысли, веры и исповедания, Богослужения, слова или речи, письма или деяния». После долгих колебаний этот проект был отвергнут, как слишком радикальный: действительно, такие гарантии прав гражданина и человека вошли в российское законодательство лишь после Манифеста 17 октября 1905 года.

Император Александр I. Первые шаги нового монарха вызвали всеобщее одобрение. Он вернул из ссылки несколько тысяч офицеров и чиновников, которые были наказаны Павлом I, чаще всего за мнимые прегрешения, восстановил действие екатерининских «Жалованных грамот», упразднил Тайную экспедицию, отменил бессмысленные павловские запреты одеваться по французской моде и читать иностранные газеты и журналы.

Александр I неоднократно провозглашал свои намерения руководствоваться законами, утверждать их власть на благо подданных. Не отвергал он и необходимость серьезных государственных преобразований, которые должны были стать ответом на идеи свободы, равенства и братства, написанные на знаменах Французской революции и находившие отклик по всей Европе.

В России на молодого императора возлагали огромные надежды. Он идеально соответствовал представлениям о просвещенном монархе, был красив, казался простым и добросердечным. Это было поистине «дней Александровых прекрасное начало». Автор обращенной к Александру I «Песни патриота» хорошо передал общественные ожидания: «Дай нам законы спасительные, утвержденные на самой природе, законы – оплот невинности и добродетели, ужас порока и злодеяний».

Любимый внук Екатерины II получил отличное образование, он специально учился ремеслу монарха. Екатерина II не любила своего сына Павла и не доверяла ему, она даже рассматривала вопрос о его отстранении от престолонаследия. С юных лет Александр, росший в атмосфере почти открытой враждебности екатерининского «большого двора» и гатчинского «малого двора», привык утаивать свои истинные мысли и чувства, привык приспосабливаться к людям и обстоятельствам, что окружающие ошибочно принимали за слабохарактерность. Чтобы угодить отцу, он выучился фрунту и стал отличным его знатоком, хотя военного дела не любил. Чтобы угодить бабке, он много читал, что соответствовало его личным склонностям.

Его наставником императрица сделала женевского аристократа Ф. Лагарпа, который внушал юноше просветительские идеи, учил размышлять о всеобщем равенстве, о добродетели и о долге правителя перед подданными. Будущий император в совершенстве овладел умением изъясняться «в духе времени», что нередко вводило в заблуждение его собеседников и слушателей, полагавших, что он кроток и нерешителен, тяготится властью и едва ли не разделяет республиканские убеждения.

В действительности Александр I был скрытен, умен, проницателен, тверд и при необходимости не боялся принимать на себя ответственность за трудные политические решения. Он был прирожденным дипломатом и поистине царил в европейской политике. Став императором, он показал способность выбирать сотрудников, которым не склонен был доверять, но чьи знания и таланты умело использовал. Без преувеличения можно сказать, что император Александр I был крупнейшим государственным деятелем своего времени, достойным соперником и победителем Наполеона. При нем Российская империя достигла вершин своего политического могущества, установив свою гегемонию на европейском континенте.

В павловское царствование положение великого князя Александра было непрочным. Как и остальные подданные, он должен был терпеть тиранию отца, боялся, что его посадят в крепость. Он был посвящен в планы заговорщиков и в общем виде одобрил идею отстранения Павла I от престола, хотя, разумеется, и не давал согласия на цареубийство. Узнав о смерти отца, он плакал, демонстративно не желал принимать власть и вынудил графа Палена сказать: «Прекратите ребячиться, идите царствовать». Однако заговорщики ошиблись, думая, что возвели на престол слабого молодого человека, которым они могут управлять. Менее чем за год Александр I безжалостно лишил их военных и государственных постов, отправил в отставку и запретил большинству из них пребывание в столицах. Не в последнюю очередь эта мера была вызвана тем, что среди участников дворцового переворота шли неясные толки о необходимости конституционного ограничения власти царя. Александр I твердо отстаивал прерогативы самодержавной власти в России, полагая, что «инициатива сверху» есть лучшее средство преобразования страны.

Принципы управления. Восстановление екатерининских принципов государственного управления, обещанное Александром I, в действительности было невозможно. Павловский произвол и революционный террор французских якобинцев воспринимались современниками как события одного порядка. Против тирании – безразлично, самодержавной или революционной – высказывались все. Как писал историк Н. М. Карамзин, «что сделали якобинцы в отношении к республикам, то Павел сделал в отношении к самодержавию: заставил ненавидеть злоупотребления оного». Дворянское общество ожидало от Александра I определенных гарантий того, что в России не будет повторения «повсеместного террора», истоки которого связаны с императорским безумием. От монарха хотели не столько милости и мудрости, сколько законности.

Возвращением к екатерининской системе высшего коллегиального руководства стало создание в марте 1801 г. Непременного совета, который включал двенадцать сановников и продолжал традиции законосовещательных учреждений XVIII века, таких, как Императорский совет и Совет при высочайшем дворе. Непременный совет собирался для обсуждения важнейших государственных вопросов, и его мнения должны были определять основы внутренней и внешней политики.

По инициативе екатерининского вельможи П. В. Завадовского были подтверждены и расширены полномочия Сената, который становился высшим судебным органом, мог контролировать деятельность гражданской администрации и делать представления императору на противоречия в его законах, указах и распоряжениях. «Право представления» должно было несколько ограничить самодержавную инициативу, однако первая же попытка Сената указать Александру I на несоответствие его распоряжений российскому законодательству была резко пресечена императором, и больше сенаторы «правом представления» не пользовались.

Негласный комитет. Если Непременный совет и Сенат должны были олицетворять преемственность екатерининского и нового царствований, то Негласный комитет, возникший к лету 1801 г., стал ответом на вызовы времени, и прежде всего на те изменения, которые повсеместно происходили в Европе под влиянием идей и войн Французской революции. Формально он не входил в систему государственного управления, но в регулярных беседах его участников, «молодых друзей» императора, обсуждались планы преобразований, общий смысл которых понимался, правда, в духе необходимости укрепления политических позиций Александра I, чей приход к власти в результате дворцового переворота не был полностью легитимным.

В Негласный комитет входили, помимо императора, П. А. Строганов, который в юности был членом якобинского клуба в Париже, Н. Н. Новосильцев, В. П. Кочубей и польский вельможа Адам Чарторыйский. Старые сановники называли их «якобинской шайкой», что было несправедливо. Более соответствовали истине слова Кочубея: «Если я в прошлом симпатизировал революции, то сейчас я сторонник контрреволюции». Негласный комитет перестал собираться в 1803 г., когда правительство приступило к практическому осуществлению важнейшей из обсуждавшихся на его собраниях идей – министерской реформе.

2. Правительственный реформизм

Основы самодержавной власти. Императорская Россия, как она сложилась в XVIII веке, – неограниченная самодержавная монархия. Ее важнейший принцип – абсолютная верховная власть императора, власть законодательная, исполнительная и судебная. В духе просветительской философии Екатерина II, которая была крупным политическим писателем, рисовала образ самодержавного монарха, чья важнейшая забота – благо подданных, и именно отсюда, из интересов подданных, она выводила необходимость сосредоточения в одних руках и законотворчества, и исполнения законов, и судебной власти.

В начале XIX века идеи просвещенного абсолютизма устарели. Лучшей гарантией против деспотизма и наиболее разумной формой государственного устройства в дворянском обществе стали считать «истинную монархию», как ее определял французский мыслитель Ш. Монтескье: правление одного лица, ограниченное законом и основанное на принципе разделения властей. Хотя при самодержавном правлении полное осуществление разделения властей было невозможно, еще Екатерина II провела в 1775 г. губернскую реформу, когда на губернском уровне исполнительная власть была отделена от судебной. Александр I пошел дальше, с первых месяцев своего правления он обдумывал проекты реформ, где неизменно присутствовала идея разделения властей. Правда, ни император, ни его приближенные не имели четкого представления о глубине и последовательности необходимых реформ и особенно о том, насколько совместимы правовые принципы предполагаемых преобразований с традициями управления и политической культурой России.

Министерская реформа. Суть министерской реформы, которая начата была в 1802 г. и продолжалась в два этапа вплоть до царствования Николая I, заключалась в приведении высшего государственного устройства Российской империи в соответствие с принципами «истинной монархии». Было учреждено восемь министерств: военно-сухопутное, морское, внутренних дел, иностранных дел, финансов, юстиции, коммерции и народного просвещения. Со временем министерства должны были заменить старые петровские коллегии, которые не упразднялись, но включались в состав соответствующих ведомств.

В отличие от коллегий, министерства не обладали судебными функциями, они задумывались как органы исполнительной власти. Важным новым принципом стала единоличная власть министра. Его ответственность перед императором дополнялась необходимостью отчитываться перед Сенатом, особо подчеркивалось, что министр не имеет права в своем ведомстве ни вводить новые законы, ни отменять прежние, его власть была «единственно исполнительная».

Предусматривались совместные заседания министров как некая гарантия от самодержавного произвола, для чего учреждался новый орган – Комитет министров, влияние которого на дела было, правда, ничтожным.

Министерская реформа создавала четкую иерархическую систему: министерства – департаменты – отделения – столы. Неотъемлемыми ее чертами были неоднократно описанные в классической русской литературе чиновничий произвол, взяточничество и прямое казнокрадство. Вопреки первоначальным правительственным декларациям, резко возрастала роль бюрократического аппарата, министерства стали инструментом дальнейшей централизации власти, все нити которой сходились в руках императора. В практике повседневного управления министерская реформа изменила немногое, однако ее проведение давало возможность говорить о глубоком реформировании основных принципов государственного устройства Российской империи. Александр I демонстрировал умелое сочетание реформаторских начинаний с твердым отстаиванием принципа неограниченной самодержавной власти.

Реформа образования. В духе правительственного реформизма велось преобразование и системы народного образования. Усложнение государственного аппарата, увеличение числа чиновников объективно требовали все большего числа грамотных, образованных людей. Александр I и его «молодые друзья» отлично это понимали. Ими была разработана единая система народного просвещения, основанная на принципах преемственности учебных программ и доступности низшего и среднего образования для представителей всех сословий.

Россия была разделена на шесть учебных округов, в которых главная роль была отведена университетам. В короткое время были открыты Казанский, Харьковский, преобразованы Дерптский и Виленский университеты. Они готовили чиновников для гражданской службы, медиков, учителей. Престиж университетского образования постоянно повышался. По уставу 1804 года университетам предоставлялась значительная автономия: университетская корпорация выбирала ректора и профессоров, имела собственный суд. Университетские профессора составляли цензурные комитеты, которые должны были осуществлять контроль над книгоиздательской деятельностью. Устав о цензуре, принятый в 1804 г., был мягок и способствовал появлению новых журналов и расширению круга авторов.

Постепенно складывалась система среднего образования, основным звеном которой была шестиклассная губернская гимназия. Возникали специальные учебные заведения – Демидовский, Ришельевский и Царскосельский лицеи, Институт инженеров путей сообщения, Московское коммерческое училище. Особое внимание правительство уделяло совершенствованию системы военного образования, где главная роль отводилась кадетским корпусам. На низшей ступени образование давали одноклассные приходские и трехклассные уездные училища. Система народного образования, созданная в первые годы царствования Александра I, доказала свою прочность и просуществовала без серьезных изменений более ста лет.

Конфессиональная политика. В русле просвещенного гуманизма действовал новый монарх и в области конфессиональной политики. Он подчеркивал важность принципа веротерпимости, снял запреты на деятельность масонских лож, которые рассматривались им как инструменты нравственного совершенствования человека и общества. В отличие от большинства европейских стран, в России открыто действовали иезуиты, чье влияние было особенно заметно в привилегированных частных школах и пансионах.

Крестьянский вопрос. Наибольшей осторожностью отличалось отношение императора к крестьянскому вопросу, который приобрел первостепенную значимость еще в екатерининское царствование. Прекращая вопиющие злоупотребления времен Екатерины II и Павла I, Александр I отказался от раздачи казенных крестьян в частные руки. Подобно своему отцу, он пытался жестко регламентировать нормы эксплуатации крестьян, запретил продавать крепостных поодиночке, совершенно в духе показного лицемерия прекратил газетные публикации о продаже дворовых.

В 1803 г. был издан указ о вольных хлебопашцах, по которому помещик мог отпускать своих крепостных крестьян на волю за выкуп. Правда, такое право помещики имели и прежде, но новый указ должен был свидетельствовать о правительственном внимании к крестьянскому вопросу. Практического значения указ о вольных хлебопашцах не имел: до крестьянской реформы 1861 г. вольными хлебопашцами стали чуть более одного процента от общего числа крепостных крестьян.

Михаил Михайлович Сперанский. Своего рода вершиной правительственного реформизма стала деятельность М. М. Сперанского. Сын сельского священника, он благодаря способностям и совершенно исключительному трудолюбию стал выдающимся юристом и сделал блестящую административную карьеру. К 1807 году Сперанский стал ближайшим сотрудником императора, который сделал его товарищем министра юстиции, членом многочисленных комиссий и комитетов. Он почти ежедневно беседовал с императором, обсуждал с ним проекты преобразований, от его мнения в определенной мере зависела текущая правительственная политика, его рекомендация учитывалась при назначении на высшие государственные посты. Современникам он напоминал временщиков XVIII века. Недоброжелатели «поповича» приписывали ему роль злого гения, который овладел волей Александра I и пишет законы и указы, чтобы править Россией ради собственной славы и на погибель дворянства.

В действительности это было преувеличение: Сперанский никогда не выходил из роли послушного, хотя и в выешей степени талантливого и компетентного исполнителя указаний императора. Александру I он был необходим прежде всего как опытный правовед, умевший облекать императорские идеи в юридические формы. Кроме того, в случае необходимости именно на безродного статс-секретаря можно было возложить вину за непопулярные меры. Собственно говоря, так и происходило до начала 1812 г., когда последовала опала Сперанского, столь же немотивированная, как и его возвышение.

Государственно-политические взгляды этого деятеля не отличались определенностью. В повседневном обиходе он был англоман и сторонник английского общественного уклада, основанного на невмешательстве власти в частную жизнь граждан. Одновременно Сперанский преклонялся перед французским императором Наполеоном и созданным по его указанию «Кодексом», который воплотил нормы буржуазного общества. Будучи разночинцем, он ощущал глубинные изменения, происходившие в социальной структуре российского общества и не видел разумных оснований для воскрешения екатерининской правительственной системы, которую много и охотно критиковал. Образ управления, существующий в России, по его мнению, противоречил принципам «истинной монархии», как ее понимал Монтескье. Введение твердой законности было, согласно Сперанскому, неизбежно связано с обращением к теории разделения властей и с реформированием крепостного состояния. Он даже говорил о невозможности истинно монархического управления в стране, где «половина населения находится в совершенном рабстве, где сие рабство связано со всеми почти частями политического устройства и с воинскою системою и где сия воинская система необходима по пространству границ и по политическому положению».

Однако и в крестьянском вопросе, и при проведении рекомендаций о разделении властей в государственное устройство и практику государственного управления Российской империи Сперанский проявлял крайнюю осторожность. Он ясно видел, что в строго правовом смысле реализация принципа разделения властей ведет к ограничению самодержавной власти, что было неприемлемо для Александра I и что сам Сперанский считал преждевременным. Он утверждал: «Первое начало власти в России кажется весьма просто. Государь, соединяющий в особе своей все роды сил, единый законодатель, судия и исполнитель своих законов – вот в чем состоит на первый взгляд вся конституция сего государства».

В 1809 г. по указанию императора он подготовил проект под названием «Введение к Уложению государственных законов», где указывал на неотложность преобразований, связывая их с европейскими революционными потрясениями. Главную задачу преобразования он видел в том, чтобы правление, «доселе самодержавное, постановить и учредить на непререкаемом законе». При решении этой задачи возможны две системы: одна – «облечь правление самодержавное всеми внешними формами закона, оставив в существе его ту же силу»; другая – «учредить державную власть на законе не словами, но самим делом». Сравнивая эти две системы, Сперанский остроумно заметил, что «первая из них имеет только вид закона, а другая – самое существо его; первая под предлогом единства державной власти вводит совершенное самовластие, а другая ищет в самом деле ограничить его и умерить».

Работа М. М. Сперанского над планом государственных преобразований получила одобрение Александра I, но сам план серьезно не обсуждался и к его реализации не приступали. Император, большинство высших сановников и российское дворянство в целом верили в благодетельность самодержавной власти и не считали нужным ограничивать ее даже внешними формами. Творческие способности самодержавной инициативы не были исчерпаны. Затрагивать прерогативы императорской власти в условиях постоянной внешней опасности казалось неразумным.

Конституция Финляндии. Примером умелого политического маневрирования, когда ради внешнеполитических целей Александр I счел возможным поступиться основополагающими принципами самодержавного правления, стало дарование особого статуса Финляндии, присоединенной к Российской империи в 1809 г. Далекая и мало кому известная тогда окраина Европы не имела прежде собственной государственности. По воле императора Финляндия получила Конституцию, которая гарантировала незыблемость религии, коренных законов, прав и преимуществ финского народа. В пределах Великого княжества Финляндского российский самодержец выступал как конституционный правитель, опиравшийся на выборный Сейм.

Автономия Финляндии и ее конституционное устройство создавали совершенно новую государственно-правовую ситуацию в Российской империи: политические права новых подданных российской короны были четко определены и гарантированы законом, что немыслимо было на остальной территории самодержавной России. Подчеркнутое уважение Александра I к коренным законам Финляндии проистекало не из внутреннего положения этой страны и не было вызвано требованием финского общества. Главным было его желание утвердить в глазах европейского общественного мнения свою репутацию монарха, который правит, опираясь на законы. Тем самым он противопоставлял себя Наполеону, который не считается с правами народа и действует, используя грубую силу. Внешнеполитический расчет Александра I вполне оправдался – именно с ним народы Европы связывали надежды на свое освобождение от наполеоновского владычества.

В делах внутренних дарование Финляндии автономии осталось почти незамеченным, хотя Сперанский и его немногие единомышленники какое-то время надеялись, что финляндский конституционный опыт станет образцом для остальной Российской империи. Однако этого не произошло, и Конституция Великого княжества Финляндского не стала толчком к осуществлению плана государственных преобразований Сперанского.

Государственный совет. Из крупных предложений Сперанского было осуществлено одно: 1 января 1810 г. был учрежден Государственный совет, «Учреждение» о котором гласило: «Никакой закон не может быть представлен на утверждение императора помимо Государственного совета». Одновременно был упразднен Непременный совет. Таким образом, речь шла об организации высшего законосовещательного учреждения в России, которое внешне продолжало традиции XVIII века, но в действительности его роль была принципиально иной. В сферу компетенции Государственного совета, который первоначально состоял из двадцати пяти сановников, не входили, в отличие от высших законосовещательных органов екатерининского времени, вопросы исполнительной власти и судопроизводства, его деятельность была организована строго по рекомендациям теории разделения властей.

Создание Государственного совета повлекло за собой совершенствование работы министерств, что выразилось в утвержденном в 1811 г. «Общем учреждении министерств», которое увеличивало число министерств до двенадцати, регламентировало их деятельность и определяло пределы компетенции, прежде достаточно размытые. Следует признать, что практически осуществленные разделы плана государственных преобразований способствовали совершенствованию государственного механизма Российской империи, но никак не выходили за пределы той цели, что действительно была для Александра I, – «укрепление самовластия».

Реформаторские планы Сперанского. Остальные части плана Сперанского остались на бумаге. Среди них наибольший интерес представляет попытка организации управления на началах разделения властей и привлечения к нему выборных представителей. Подчеркивая, что вся полнота власти в империи должна принадлежать монарху, Сперанский выстраивал многоступенчатую систему судебной и исполнительной власти, в основе которой были выборные волостная, окружная, губернская и Государственная Думы. Крепостное состояние оставалось без изменений, но все население России план делил на три «состояния»: дворянство, среднее состояние, куда включались купцы, мещане и государственные крестьяне, и «народ рабочий», то есть крепостные крестьяне, дворовые и рабочие люди. Гражданские и политические права каждого из «состояний» были различны.