Пятна

Псины ворчливо кружили внизу, поочередно задирая морду и облизываясь. Собаки приготовились к долгой осаде, а Леня прижался к спасительной опоре и тяжело дышал:

«Не зря я в детстве легкой атлетикой занимался, ой не зря».

В груди закололо так, словно там поселилось семейство дикобразов. Постепенно боль прошла, и беглец начал соображать, что делать дальше. Собаки могли караулить сутками. Нужен был новый план.

Леня осторожно снял свою ношу и положил между перекрещенных опор. С виду рюкзак казался здоровым, но на деле весил не так много. Все тяжелое – тушенка, консервы, рис, гречка, сахар – уже давно подъелось.

Парень аккуратно вытащил биту, спустился чуть ниже, взял оружие в правую руку, левой схватился за уголок и свесился. Псины мигом подскочили. Самая облезлая и плешивая шавка с обрубленным ухом прыгнула и тут же получила дубинкой по затылку. Собака взвизгнула, рухнула на землю, но быстро очухалась и отбежала в сторону.

– Черт! Живучая тварь!

Лёня надеялся проломить ей череп, но попал вскользь. Остальные бобики сразу впитали в себя горький опыт собрата и уже не повторяли его ошибок. Уличные собаки удивительно быстро учились, жизнь дрессировала их лучше любого инструктора.

Теперь Лёня уповал лишь на то, что стая заметит добычу полегче и оставит его в покое. Чтобы скоротать время он залез почти на самую верхушку опоры и долго разглядывал окрестности. Впереди виднелось несколько поселков и широкая трасса «М-4 Дон». А еще поля. Бескрайние, зеленые, нарезанные аккуратными прямоугольниками, на которых раньше выращивали пшеницу, подсолнечник, кукурузу и прочую сою. Теперь они стояли бесхозными и зарастали сорняками.

Но запустение царило не везде. К своему удивлению человек заметил движение на одном клочке земли. Синий трактор деловито катился по грунтовой дороге вдоль поля, поднимая за собой серое облако пыли.

– Ферма! Люди! Эх, далеко… не докричаться, – внезапная радость быстро сменилась унынием безнадежности.

Лёня полез вниз, перебрался на другую сторону, прислонился плечом к опоре и свесил ноги со стального уголка. Отсюда он заметил тот самый пакет, за полетом которого следил во время привала. Белый шуршащий мешочек зацепился за куст. Пакет будто нашел в нём союзника и бросил вызов ветру, воспротивившись тому, что его без отдыха гоняют по полям. Кусок полиэтилена запутался в тонких кривых ветках и не двигался с места. Он жалобно трепетал при каждом порыве, но продолжал бороться.

Солнце неумолимо двигалось к горизонту. День угасал. Перспектива торчать здесь всю ночь сильно печалила Лёню. Он знал, что если уснет, то наверняка свалится с ЛЭП. Между тем собаки, лениво зевая, растянулись на земле в десяти метрах от опоры. Временами одна из них убегала на разведку, но пара дежурных всегда оставалась на посту.

Пошёл третий час осады. Вдруг псы встревоженно подняли морды и зарычали. Лёня обернулся. Через поле в его сторону шел человек. Мужик с легким рюкзаком, в синих джинсах и бледно-розовом поло сжимал метровый кусок черенка от лопаты.

– Эй! Тут собаки! Осторожно! Они зараженные! – заорал Лёня, честно пытаясь спасти незнакомца. Тот замер на мгновение, кивнул и уверенно двинулся дальше.

Зверюги вскочили и бросились на новую жертву. Человек наклонился, точно решил завязать шнурки, но затем резко выпрямился и швырнул в зубастых противников булыжник. Отпрыск овчарки заскулил – камень попал ему в плечо. Собака захромала, а затем остановилась. Остальные последовали примеру вожака.

Мужик взмахнул дубинкой и угрожающе крикнул:

– А ну, пошли! Пошли нахрен отсюда! Зашибу, твари! Уууу!

Бобики с трусливым лаем попятились. Незнакомец продолжил своё наступление, и шавки дрогнули. Они спешно засеменили прочь, но пробежав метров пятьдесят, остановились. Лёне показалось, что собаки совещаются.

Тем временем дядька продолжал переть на них с прежней агрессией. Один против трех, вооруженный только палкой. Но к удивлению Лёни, зверюги рванули наутек. Незнакомец гнал их до шоссе и остановился только, когда четвероногие пересекли дорогу и скрылись в высокой траве.

Человек постоял с минуту, а затем неспешно направился обратно к ЛЭП. Теперь Лёня мог хорошенько рассмотреть своего спасителя: на вид ему было лет сорок, лысый немного вытянутый череп, узкое лицо, водянистые глаза, короткий нос и тонкие губы. Светлые брови казались почти невидимыми, а тело напоминало цилиндр или тубус. В нем угадывалось что-то змеиное. Худой, чуть сутулый, с покатыми плечами, незнакомец выглядел слабым и тщедушным, тем удивительнее было видеть, с какой смелостью он бросился на трех крупных собак.

– Спасибо! – Лёня скинул рюкзак на землю и спрыгнул следом, – они меня чуть не порвали, а вас испугались. Как так?!

Мужик смерил его флегматичным взглядом и почесал плечо:

– Ворон ворону глаз не выклюет.

– Ох. Я сразу и не понял. Значит, Вы…?

– Чесоточные собаки гоняются за вами… чистыми. На меня они кинутся, только если совсем рехнутся с голоду.

Лёня заметил, с какой горечью и завистью этот человек назвал его «чистым».

– Я не знаю как Вас и отблагодарить. У меня есть немного сгущенки, горох, лапши два пакета. Хотите?

– Ab ovo usque ad mala, – угрюмо кашлянул змееподобный собеседник.

– Чего?

– По латыни дословно – от яйца до яблок. Так, к слову вспомнилось. Ты куда путь-то держишь, турист?

Лёня замялся, обдумывая разумно ли открывать свои планы:

– До Джубги надо добраться. У меня там тётка. Хочу проверить, что с ней, а потом думал в Грузию.

– Чего ты там забыл?

– Мне в Грузии очень понравилось, я туда два раза ездил с друзьями.

Он сдуру чуть не спросил «А Вы чем занимаетесь», но вовремя удержал язык за зубами. Чем может заниматься зараженный? Тупо доживать последние дни. У всех болезнь протекала по-разному: один мог и год чадить, а самые слабые потухали месяца за три.

– Значит, ты один хочешь дойти пешком до Джубги? Давай-давай. Мне кажется, я проживу дольше тебя.

– Я от Москвы иду! – гордо объявил Лёня, но тут же осёкся, решив, что сболтнул лишнего.

– ОГО! – наигранно восхитился незнакомец, – ну тогда я за тебя спокоен. Тебе, получается, туда?

Мужик указал пальцем на юг, Лёня заметил в районе его запястья красноватое пятно.

– Ага, дальше по М-4. Но я редко по трассе иду. Опасно. Обычно стороной обхожу посёлки с городами. У меня карта и компас.

За время пути Лёня встретил много чесоточников, все вели себя по-разному. Одни сбивались в большие караваны и отправлялись в последний путь, чтобы встретить смерть в красивом месте где-нибудь в горах или у озера. Другие промышляли грабежом и насилием. Третьи, не дожидаясь агонии, лезли в петлю или прыгали с моста. Четвертые специально искали «чистых» и заражали их из зависти. Пятые коротали жизнь в надежде, что ученые вот-вот изобретут вакцину.

Никто из них не видел этих таинственных ученых, но бедолаги с маниакальной убежденностью были уверены, что они есть. Всё как положено: в тайных лабораториях, в белых халатах, склонившись над микроскопами, вирусологи-микробиологи-генетики стояли на пороге открытия лекарства от Бурой Чесотки. Увы, на этом пороге они стояли уже почти два года, а шаг вперед сделать так и не могли.

Мужик почесал дубинкой между лопатками, и устало выдохнул:

– Послушай, турист. Перед Динской заправка будет. Там нехорошие люди засады устраивают. Меня-то не трогают. Что с такого возьмёшь? А тебя до нитки оберут. И не только. Женщин у них там нет. Поэтому молоденького московского мальчика они просто так не отпустят. Понял?

– Фак, вот мрази…, – Леня проглотил густую слюну, чувствуя, как похолодели пальцы.

– Тебе сегодня второй раз повезло. Нам почти по пути, так и быть, проведу безопасным маршрутом, – незнакомец посмотрел на запад, – солнце садится, надо спешить. Ночью в наших местах лучше не шататься. Я могу предложить у меня переночевать, но ты не согласишься. Я бы тоже не согласился. Ты же не идиот? Идиоты от Москвы, считай, до Краснодара не доходят.

– Спасибо, у меня палатка. Показывайте дорогу.

– Нет там дороги, сначала полем пойдем, потом перелеском и снова полем. У нас тут кругом одни поля. Кубань – житница России.

– Ой, простите. Я даже не представился, меня Лёня зовут. А вас?

– Хирург. Просто Хирург.