Черные береты

«Здравствуй, моя милая. Здравствуй, родная. Извини, что мало думал о тебе…»

7

Мишка опаздывал, и для Андрея, замаявшегося убиванием времени на вокзале, каждая минута казалась вечностью. Узкий козырек подъезда, где они договорились встретиться, почти не спасал от продолжавшегося весь день дождика, и ноги вновь стали мокрыми. Но винить было некого, сам напросился с Михаилом в патруль, побоялся оставаться один среди стен, где можно будет сойти с ума, думая о Зите.

Рядом с подъездом, на окне, трепетала, привлекая внимание, бумажка, на которой красочно извещалось, что отряд самообороны этого дома остановил два танка, идущих к Белому дому. Цифра «2» была аккуратно переправлена на «8», потом, видимо, уже ради смеха, на «10», и народ, падкий на всякое объявление, после чтения улыбался и отходил. Да еще поглядывал на Андрея так, будто это он повесил плакат и теперь стоит ждет, когда к его мокрым туфлям начнут возлагать цветы. Вначале он хотел перейти в другое место, но потом разозлился: а не пошли бы все подальше! Наконец, показался Мишка – под зонтиком, в сапогах.

– Привет. Что нового, кроме увеличивающегося вклада в победу демократических сил? – он кивнул на бумажку, которую мельком прочел.

– У Белого дома готовятся к отражению штурма. Говорят, «Альфа» ночью пойдет в атаку.

– Никакого штурма не будет. Держи. – Михаил вытащил из сумки яблоко и еще один зонт. – Карпухин завел свою «Альфу» в спортзал и уложил спать. Знаешь Карпухина?

– Слышал краем уха.

– Легенда. Говорят, Героя получил за Афган, сейчас генерал, всего сорок лет. Наши звонили знакомым в «Альфу», он сейчас «волнует» «восьмерку»[2 - Генерал-майору КГБ Виктору Федоровичу Карпухину на самом деле было 42 года. Героем Советского Союза стал в 1979 году, когда, будучи капитаном, первым ворвался в Дворец Амина в Кабуле.]. Десантники тоже заявили, что не будут предпринимать никаких действий против Белого дома. Громов от МВД не дает двигаться с места дивизии Дзержинского, а мы – в патруле. Да, начальник Генштаба Моисеев отдал приказ вывести ночью технику из Москвы[3 - Громов и Моисеев после путча без разбора будут сняты со своих постов (генерал-полковника Громова потом, после выяснения всех обстоятельств, вернут в армию – назначат заместителем Главкома Сухопутных войск).]. Так что крови не будет. И то хорошо.

Каркнул это Мишка, не постучав по дереву – и зря. Когда вконец продрогшие, набившие ноги, голодные и равнодушные ко всему они в час ночи возвращались домой, их обогнала уходящая от Белого дома колонна БМП[4 - Боевые машины пехоты]. Около Арбата она втянулась под мост, но там застопорилась, тревожно мигая красными габаритными огнями в дыму выхлопных газов. Послышались крики, и Михаил с Андреем, переглянувшись, сложили зонтики и поспешили вниз, под мост.

– Да поймите вы, мы уходим. У-хо-дим! А вы делайте здесь что хотите, – кричал стоявший на броне офицер окружившим колонну людям.

– Нет, вы – наши пленники. Ни один танк не двинется с места, – кричали ему в ответ. – Глуши мотор.

– У нас приказ – покинуть Москву. И не танки у нас, а БМП.

– Глуши мотор, тебе говорят.

– Всех в плен.

– Забирай у них оружие, нам пригодится.

Несколько человек запрыгнуло на броню, и «бээмпешка» крутанулась, сбрасывая неожиданный десант. Начали «пританцовывать» и другие машины, не позволяя приближаться к себе. Только одному парню удалось открыть десантный люк первой БМП, заскочить внутрь. Ничего не найдя там для себя интересного, выпрыгнул обратно. И то ли зацепился за что, то ли просто поскользнулся, но со всего размаха ударился головой об асфальт.

– Убили! – заорали сразу несколько голосов. – Хватай их, у них нет патронов, не бойтесь.

– Мужики, отойдите, буду стрелять, – крутился на броне офицер. – Уйдите, я ведь тоже за людей отвечаю.

– Да какие вы люди, вы – убийцы и сволочи.

– Да нет у них патронов. Отбирай оружие.

Толпа опять нахлынула к машинам, и офицер, оскалясь, передернул затвор и дал очередь вверх. Кто-то упал – то ли от рикошета, то ли просто от испуга, но толпа отпрянула…

– Они же уходят, пусть идут, – крикнул Мишка. – Пусть уходят.

– В плен, – несогласно орала толпа. – Поджигай убийц. У кого есть бутылки?

Звякнуло, разбившись, стекло, и в тот же миг на силовом отделении одной из БМП вспыхнул огонь. Пламя осветило жиденькую баррикаду, натасканную перед машинами, молодых ребят, хватающих из этого завала камни и бросающих их в солдат.

– Запоминайте номера машин, – кричал кто-то. – Номера. Мы их все равно найдем.

– Пятьсот тридцать шесть. «БМП-убийца» – номер пятьсот тридцать шесть.

– Пусть уходят, – теперь уже вдвоем орали Мишка и Андрей, хватая парней за руки.

– Бей, добивай, – вырвался у них из рук курчавый парень и, подхватив кусок бетона, замахнулся им на солдат, которые пытались спастись от огня горящей машины. Оттуда раздался одиночный выстрел, но он нашел свою цель: парень надломился, рухнул под тяжестью своей глыбы.

– Вперед! – крикнул офицер, и БМП, взревев моторами, пошли прямо на толпу. На этот раз она расступилась, и горящая машина, разметав преграду, вырвалась на простор.

– Игорь, успел заснять? – послышался в непривычной после шума моторов и стрельбы тишине женский голос.

– Само собой, – ответили сверху, с моста. – Такое не упускаем.

– Спускайся сюда, здесь кровь. Подсними ее.

– Каждому свое, – тихо проговорил Мишка, прислонившись к бетонной стене дороги. – Завтра увидишь, как из этих дураков будут лепить героев. Без героев им нельзя. Потому как нет без героев мужества[5 - Михаил Багрянцев не ошибся в своих прогнозах. Всем троим погибшим Указом Горбачева присвоят звание Героев уже, собственно, и не существующего к тому времени Советского Союза. Последние герои великой страны… С государственными почестями их захоронят на Ваганьковском кладбище, а газеты упорно будут избегать таких деталей, что погибшие напали на солдат первыми, что техника шла не к Белому дому, а от него. Зато против экипажа БМП № 536 возбудят уголовное дело. К чести суда и судьи В. Фокиной, несмотря на давление, желание придать делу политическую окраску, солдат признают невиновными»: экипаж подвергся нападению, оружие применено законно, в целях самозащиты.]. Вот черт, накаркал же я, – вспомнил он свои слова днем.

– Трое погибших, трое, – передавалось в толпе. – Номер машины не забыли?

– Пятьсот тридцать шесть.

– Сообщайте всем: среди защитников Белого дома появились первые жертвы. Пролилась кровь. «БМП-убийца» – номер пятьсот тридцать шесть.

– Интересно, а что оставалось делать солдатам? Ждать, когда их сожгут и забьют камнями? – спросил у самого себя Андрей.

– Пойдем отсюда, – первым оторвался от стены Мишка. – Не могу видеть этой их тайной радости по поводу погибших.

Они выбрались из толпы, которая все росла и росла. Вдали замигала синим светом вертушка «Скорой помощи».

– Эх, чуть-чуть опоздали, – продолжал сокрушаться Мишка. – Может, удалось бы что-то предпринять. Ладно, дело сделано. Давай я звякну своим, сообщу, как было все на самом деле, а то ведь завтра концов не найдешь.

– А междугородный здесь поблизости есть?

– У «Художественного». Ускоренным маршем минут десять. Хочешь позвонить домой? А не поздно? Второй час ночи.

– Да что-то весь день думалось о Зите. В любом случае она обрадуется.

Мишка уже знал всю историю с Зитой, и первым направился на Калининский проспект. Чем ближе подходили они к синим буквам «Телеграф», тем сильнее охватывало Андрея нетерпение. Услышать голос Зиты, убедиться, что с ней все в порядке. И завтра же – к ней. Независимо от результата звонка в кадры. Да и какие сейчас могут быть результаты?

Роняя на пол монетки, набрал код, номер телефона. Плотнее прижал трубку к уху, словно приглушая, делая звук мягче там у себя в квартире. Сейчас Зита проснется, посмотрит на часы – они стоят в изголовье, на тумбочке, мигающие электронные циферки. Поймет, что звонок междугородный, значит, от него…

– Алло-о, – поторопил Андрей, отставляя трубку и теперь давая сигналу возможность наполнить свою однокомнатную.

«А может, не туда попал?» – нашел он успокаивающую мысль, когда и после этого гудки не прекратились.

Нажал на рычаг и перебрал номер. Ну же, Зита, поднимай трубку, а то здесь черт знает, что подумать можно. Ну!

– Ну? – заглянул в кабину Михаил. – Может, не туда попал?