Фронтовой санбат

– Противник?

– Понял, академик, понял, – усмехнулся полковник, назвав Теремрин по прилипшему к нему прозвищу «академик», как к одному из немногих, а может быть среди командиров подразделений бригады единственному, окончившему перед войной Военную академию имени Фрунзе, – уяснение задачи, оценка обстановки, сведения о противнике… Это, брат, только на учениях бывает или в спокойной обстановке. Всё, что известно, тебе сказал. Рвётся противник к полустанку. Он ему нужен для тех же целей, что и нам. Не пускать! Понял!?

– Так точно, понял!

– Тогда вперёд! И радиостанцию держи на приёме. Что нового узнаю, сразу сообщу. Ну, с Богом!..

Теремрин подбежал к паровозу, крикнул машинисту:

– Полустанок знаешь, что впереди?

Тот высунулся почти по пояс в окно кабины, сказал:

– Бывал там. Ещё до войны комбайны, да трактора на уборочную туда таскал. Что, там разгружаться будешь?

– Там!

– Тогда поехали…

Паровоз запыхтел громче, клубы пара рванулись в разные стороны, колёсные пары скользнули по рельсам, проворачиваясь в холостую, но в следующую минуту эшелон качнулся и медленно поплыл вперёд.

Теремрин легко вскочил на подножку штабной теплушки, ничем не отличающихся остальных, в которых разместились танкисты батальона и красноармейцы приданных ему подразделений.

Если бы он знал, какой неприятный сюрприз таит полустанок…

Солнце нещадно палило, вокруг ещё был лес, но судя по карте, он должен был скоро оборваться и начаться степные места с редкими уже дубравами, рощицами, перелесками.

Состав набрал предельную для этой местности скорость, встречный ветерок ударил в лицо. Теремрин отошёл от приоткрытой двери теплушки и громко скомандовал:

– Командиров рот прошу к столу!

Небольшой, сбитый из досок стол, покрыла карта развёрнутая Теремриным. Ротные, которым он велел прибыть в штабную теплушку сразу после остановки состава, с интересом разглядывали обстановку. Начальник штаба батальона тут же выдал им карты, полученные на станции и ещё в штабе бригады. Они были сложены в гармошку с таким расчётом, что в рабочем варианте оказалась местность предстоящих действий. Каждый раскрыл свою на нужном листе.

Теремрин сообщил.

– Обстановка такова. Противник рвётся к этому безымянному полустанку. На каком удалении он и какими силами наступает, неизвестно. Наша задача занять оборону и удержать полустанок до подхода главных сил. Здесь удобное место разгрузки…

Затем обратился к командиру приданного батальону разведвзводу.

– Установить, где противник и какими силами наступает, твоя задача. Как прибудем, направишь мотоциклистов в этом направлении, – указал он тыльной стороной карандаша, – и в этом.

Затем он поставил задачи командирам танковых рот.

– А пехота будет? – спросил старший лейтенант Ярый.

– Гвардейская стрелковая дивизия введена в бой ещё накануне, но что-то там, – он сделал паузу. – Словом, не совсем ясно. Мы должны были идти на усиление дивизии, но, видимо, противник успел вклиниться в оборону. Словом…

– Словом, сорок первый, – резюмировал Ярый.

– Если не хуже, – вздохнул Теремрин. – Там, по крайней мере, прямое предательство Павлова было, а что здесь? – и сразу перевёл разговор на боевую задачу, чтобы не развивать тему.

Наверное, многие подумывали о том, что неспроста случился обвал Юго-Западного фронта, которым заправляли Тимошенко (командующий) с Хрущёвым, к которому как-то трудно применить название – начальник политуправления, член военного совета фронта. Впрочем, такие глубокие мысли вряд ли посещали командиров подразделений. Не до того было. Пока мчались в эшелоне от Москвы, толком вообще не знали, куда и с какой целью, хотя сводки Совинформбюро настораживали и вызывали острую тревогу. 18 мая оставлен город Барвенкого, 6 июля враг захватил правобережную часть Воронежа, 17 июля ворвался в Луганск, ну а сообщения о небольших населённых пунктах следовали одно за другим.

Стучали на стыках колеса, свежий ветер врывался в теплушку.

Комбат поглядывал на часы. Машинист назвал примерное время в пути, и резвый ход поезда говорил о том, что оно будет выдержано. Оставалось минут пятнадцать-двадцать, когда заскрипели тормозные колодки и скорость движения стала быстро замедляться. А вскоре состав и вовсе остановился на пока ещё лесном участке пути.

Майор Теремрин высунулся из штабного вагона, пытаясь понять, что случилось. Впереди горел жёлтый глаз каким чудом ещё уцелевшего семафора. У семафоров перед входными стрелками станций зелёный цвет обозначал, что путь открыт, а жёлтый – закрыт.

Теремрин лишь недавно познакомился с тонкостями железнодорожной сигнализации. Увидев жёлтый цвет на предупредительном диске, он понял, что полустанок совсем близко, но вход на него закрыт. То, что железнодорожный состав встал как вкопанный, встревожило. А если воздушный налёт? Лучшей цели и не надо. Неподвижный состав. Заходи и бей. Причём, если поезд в движении атаковать надо с головы или хвоста, поскольку если заходить с фланга, он будет перемещаться перед прицелом, то стоящий на перегоне бомби с любого направления.

С тревогой поглядывая в небо, Теремрин спрыгнул на насыпь и побежал к паровозу.

Машинист пристально смотрел вперёд, тоже, видимо, недоумевая, отчего же вдруг закрыли путь.

– В чём дело? – спросил Теремрин. – Почему стоим?

– Путь закрыт, – кивнул машинист на семафор.

– Сам вижу, но ведь если?… – он бросил взгляд в небо.

Машинист пояснил:

– Знаю, всё знаю, товарищ майор…

– Так вперёд…

– Не могу…

– А если потихоньку?

– Вдруг встречный!? Колея-то одна… Неровен час налетим друг на друга. Что будет!?

– Какой встречный? Немцы впереди. Нужно спешить на полустанок, чтоб оборону занять.

– Часа за два до нас туда санитарный прошёл. Верно, теперь назад вертается. Да на скорости пойдёт наверняка.

– Как санитарный?

– Так… знаю я тот полустанок, часто ходил через него. Там платформа то только одна. Так что пока санитарный не уйдёт. Как танки сгружать будешь?

Теремрин пояснил:

– Нельзя терять ни минуты. Враг может ворваться на полустанок и раздавать гусеницами санитарный поезд. Может перерезать нам путь назад, может ударить с воздуха. Давай самый малый вперед.

– Это вам, товарищ майор, не пароход. Да и надёжней посредь леса. Дальше место открытое. Степи начинаются. Лесов далее мало. А перед полустанком вообще пустырь.

Разведка… Нужна была разведка. Никаких данных. Ведь пока мчались сюда, враг мог прорваться к полустанку. Что там, впереди? Батальон, целый танковый батальон, только что, перед отправкой в Донские степи пополненный до полного штата новенькими, прямо с завода, тридцатьчетвёрками, оказался в ловушке. Полное бессилие. А если противник? Отстреливаться прямо с платформ…