На плечах не выросли погоны,
растрепались крылья на лету.
Оглушённый криком пустозвонов,
с облаков спустился в суету.
Пережил не много и немало,
наворочал всевозможных дел,
только то, что мама завещала,
до сих пор исполнить не успел.
***
****
Надувает щёки лёд, у причала дальнего
оживает теплоход из руин печального.
Разобиженный февраль из ларца приданного
на полгода в календарь солнце долгожданное.
Белоснежная пурга вынуждена прятаться —
не метут уже снега с выходных до пятницы.
Новогодней кутерьме отзвенела звонница
и теперь святой весне ежедневно молится.
Через пару дней сбежит зимняя красавица —
на деревьях малахит ей совсем не нравится.
Тает снежная фата – ничего фатального:
март меняет иногда место для дневального.
***
Ночь уходящего…
В тучах промокшие своды.
В отблесках праздничных лужи.
Ночь уходящего года
вальсом по городу кружит.
Стихли застольные тосты,
в сон погружаются башни.
Только проститься непросто
городу с годом вчерашним.
Слёзы по стёклам недаром —
что в нём останется прежним,
если уже на бульваре
завтра в январской одежде?
***
****
Мы в часах песочных горизонтом бредим,
в трубах водосточных мечемся по средам,
а с утра под рыбу подают в кафешке
где-то на отшибе впопыхах и в спешке.
Лечимся от хвори маминой примочкой,
вечерами спорим о соседской дочке;
вымеряя годы мелкими шагами,
стряпаем погоду тем, кто правит нами.
В узкой горловине проклинаем долю —
жизнь наполовину, а хотелось воли.
И живём надеждой вырваться наружу,
где полям безбрежным станешь снова нужен.