Когда же первый порыв встречи прошел, она вдруг истово перекрестилась и с благоговением поцеловала украшавший грудь Михаила Дмитриевича беленький крестик.
После нескольких месяцев отдыха, Маслов с женою уехали из Петербурга, в сопровождении специалистов и около полугода употребили на объезд принадлежавших им имений, фабрик и золотых приисков.
Дело оказалось далеко не в таком безотрадном положении, как говорили; пришлось сделать лишь несколько перемен в администрации приисков и некоторых фабрик, и громадное и разнообразное дело было почти налажено.
Заявление Михаила Дмитриевича, что он ежегодно, в неизвестное для управляющих время, будет лично приезжать на место, подтянуло нерадивых и сильно наживавшихся на хозяйском добре служащих, бывших в течение многих лет без всякого надзора.
Михаил Дмитриевич, ознакомившись с делом, сам принялся за руководство им из Петербурга, получая ежемесячно отчеты и давая те или другие письменные приказания.
Несколько месяцев в году приходилось все-таки находиться в разъезде.
Эти последующие поездки он уже совершал один.
Прошло два года.
Несмотря на множество работы по своему многочисленному хозяйству, Маслов поддерживал переписку с Николаем Герасимовичем Савиным, который писал ему из заграницы и описывал подробно свои приключения.
Михаил Дмитриевич называл шутя эти письма «главами романа», а Анна Александровна всегда с удовольствием слушала их, хотя они производили на обоих тяжелое впечатление.
– Жаль беднягу – такая жизнь разорит его окончательно… – говорил Маслов.
– Бедный, бедный, эта Марго, действительно, точно отуманила его, он, видимо, мечется по сторонам, чего-то ищет и не находит.
– Действительно, он, кажется, до сих пор еще влюблен в нее, хотя не хочет в этом признаться…
– Пусть бы вернулся сюда, разочаровался… – заметила Анна Александровна.
Муж вопросительно-недоумевающе посмотрел на нее.
– Кстати… Отчего я давно ее не вижу у нас?..
– Очень просто, ей у нас нечего делать…
– То есть, как?..
– Прости, Миша, но я… я не хочу быть с ней знакома… Ее поступок с Федором Карловичем… Ее поведение здесь, когда он был на войне… Все это мне крайне не нравилось. Я понимаю, почему он по возвращении все порвал с ней… Я ее не раз предупреждала, останавливала… Знать ничего не хочет… Теперь же этот постоянно длинный хвост обожателей… Как хочешь, это нехорошо… Я не отдала ей визита… Она поняла и прекратила посещения.
Маслов молчал.
– Ты не сердишься на меня за это? – с тревогою заметила Анна Александровна.
– Напротив, душа моя, я очень рад, что не мне пришлось просить тебя прекратить это знакомство… Я доволен, что ты предупредила меня.
По лицу молодой женщины разлилась довольная улыбка.
– А вот с кем я хочу очень, очень подружиться, это с нашей докторшей.
– С Зиновией Николаевной?
– Да… Это такая хорошая женщина… Ведь она Мишу положительно спасла от смерти… Она уже после сказала мне об этом… Уже начиналось воспаление мозга… Я так, говорит, боялась, так боялась… И сказала она это так задушевно, искренне, что я бросилась и расцеловала ее… Миша ее тоже обожает… Тетя Зина, тетя Зина… – только у него и разговора.
– Она, действительно, премилая барынька.
– А знаешь, Миша, чья она воспитанница? Ведь она сирота, подкидыш, не знает ни отца, ни матери…
– Вот как!.. Чья же?
– Савиных… Она хорошо знает Николая Герасимовича… Он ей поверял свою любовь к Гранпа, свои надежды… Мы как-то с ней разговорились, и она мне все рассказала.
– Она замужем?
– Да.
– Кто ее муж?
– Он писатель… Ястребов… известный.
– А-а-а… знаю.
– Они, кажется, очень счастливы… Оба работают и живут душа в душу… У нее ведь очень большая практика.
– Еще бы… Она, несмотря на то, что молодая, начинает приобретать известность. Со сколькими врачами я ни говорил, все отзываются о ней с величайшим уважением.
Так пришедшаяся по душе Анне Александровне Масловой женщина-врач Зиновия Николаевна Ястребова была действительно знакомой нам приемной дочерью стариков Савиных – Зиной Богдановой.
Ее мечта исполнилась.
У Масловых она была желанной гостьей.
Чтобы чаще видеть ее, Анна Александровна с разрешения мужа пригласила ее к себе годовым врачом.
Добросовестно до педантизма она являлась ежедневно, к большому удовольствию Масловой.
Таким образом они сблизились и подружились.
Михаил Дмитриевич вскоре тоже разделил восторженное мнение своей жены о докторше и с удовольствием беседовал с ней, когда случайно был дома и не был занят во время ее визита.
Как-то раз, когда Зиновия Николаевна сидела с Анной Александровной в будуаре последней, туда вошел Михаил Дмитриевич с письмом в руке.
– Могу сообщить вам новость! – воскликнул он.
– Какую?.. – почти в один голос спросили дамы.
– Савин приезжает в Петербург… Вот его письмо…
Он передал его жене.
– Неужели? – обрадовалась Зиновия Николаевна.