Моя дорогая Марта

Марта нажала на кнопку, и кассета внутри ожила. Поначалу слышалось только тихое шипение, но затем появилась музыка. Такая же старая, как и сам магнитофон.

Половые доски скрипнули, выдавая человека, что скрывался в тени. Возле окна, спрятав руки в карманы стоял Август с довольной улыбкой.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответила Марта.

– Как насчет того, чтобы потанцевать?

– Что? – ее глаза от удивления распахнулись. – Я не танцую.

– Я тоже не танцую. Тогда как насчет того, чтобы ритмично и не очень подергаться под музыку? – Август снял пальто и откинул в сторону. – Вот сейчас начнется другая песня и приступим.

– Что? – еще больше удивилась Марта.

Август подошел ближе и оказался по другую сторону столика с магнитофоном. Он закрыл глаза и поднял указательный палец вверх, покачивая головой в такт музыке.

– Что? – это уже больше напоминало заевшую пластинку.

Первая песня закончилась, сменившись короткой паузой, а потом тут же раздались громкие аккорды множества инструментов, поддерживаемые женским голосом. Прямо на глазах Марты Август начал танцевать, совершенно ничего не стесняясь, что привело ее в оцепенение, так как она представила, как танцует сама.

– Давай же, – Август постарался перекричать музыку.

– Нет, – настолько тихо ответила Марта, что Августу пришлось догадываться по движению ее губ.

Он нажал кнопку стоп, и музыка исчезла, погрузив чердак в полную тишину.

– Почему? – отдышавшись спросил Август.

– Я не… не хочу.

– А еще?

– Что еще? – Марта непонимающе уставилась на друга.

– Мы оба знаем, что это общая отговорка, которую всегда удобно использовать для того, чтобы от тебя отстали. Но что на самом деле?

– Ничего, – настаивала Марта, чувствуя, как под нажимом Августа трещат стены ее защиты.

– Я могу сказать за тебя, потому что знаю. Но лучше, если это скажешь ты сама.

– Я просто не хочу! – разозлилась девушка.

– Что не хочешь?

– Танцевать! Мне это не нравится! Это глупо!

– Глупо танцевать? – ухмыльнулся Август.

– Глупо танцевать. Я буду выглядеть глупо. Я не хочу…, – поняв, что сказала лишнее, Марта замолчала.

– Во-первых, здесь нет никого кроме нас. Во-вторых, посмотри на меня. Я не танцую и не умею, но в твоем присутствии я не боюсь выглядеть глупо. Да, даже если бы тут было десять или двадцать человек, то плевать. Какое мне, в конце концов, дело до того, что они думают и как на меня посмотрят? Не им судить мои успехи и поражения, не им осуждать меня. Я не хочу, чтобы чужие взгляды строили мне клетку, из которой я не смогу выбраться. Марта, без разницы, что думают другие. Пойми. Вопрос лишь в том, что ты знаешь, что поступаешь правильно и так, как хочется тебе, а не какому-то случайному прохожему. Ты знаешь, как насколько часто ошибаются люди? Очень. Есть вещи, в которых нужно слушаться старших или впитывать чужой опыт, но чужое мнение о твоей внешности, о желании танцевать или петь не имеет ни малейшего значения. Выглядеть глупо? Да, пожалуйста! Если я этого хочу, то имею на это полное право.

Марта злилась на себя, на Августа, на весь мир. Его слова резали по живому. Да, она любила танцы и с большим удовольствием смотрела разные видео, как это делают другие люди, но никогда не позволяла себе, оказаться на их месте даже мысленно.

– Марта, плевать на все. Давай. Если мы будем выглядеть глупо, то так тому и быть. Я не боюсь твоего осуждения, твоего взгляда. Ты не осудишь меня, так же, как не осужу тебя я. Поэтому пошли все куда подальше и забудь обо всем.

С последним словом Август нажал на кнопку, возвращая магнитофон к жизни. Его странные подергивания сочетались с вполне красивыми движениями, похожими на настоящий танец. Он улыбался и не боялся.

Сопротивление внутри Марты достигло своего предела. Когда Август прокричал: «Поверь мне», его стены рухнули, осыпаясь пылью в пустоту, и Марта последовала примеру друга

Они танцевали одну, две, пять, десять песен. Без остановки. Громко смеясь и совершая все более странные движения. Мир дома снов и уж тем более реальный мир стали чем-то настолько далеким, что не имели никакого смысла для двух человек, погрузившихся в нескончаемую музыку. Это было чувство свободы и отрешенности. Мгновения, когда все казалось немыслимо простым из-за своей очевидности.

Все закончилось лишь тогда, когда Август случайно задел магнитофон и тот полетел на пол. От удара музыка смолка, а два запыхавшихся человека сверху вниз смотрели на последствия несчастного случая. Но это никого не расстроило, а наоборот они разразились смехом и никак не могли успокоиться.

Когда все-таки смеяться больше не хотелось, Август вернул несчастный магнитофон на стол, но уже не стал включать.

– Ну что? Нет же ничего страшного?

– Нет, – согласилась розовощекая Марта, – но потому что ты здесь.

– И без меня не страшно. Ничего не меняется от того, здесь я или нет. Вопрос только в твоей голове. Выгляди так, как хочешь выглядеть. Делай то, что хочешь делать, если это не причиняет вреда другим. Кстати, хочешь какао? Я очень хочу.

Марта утвердительно кивнула, и они пошли к окну, где стояла пара дряхлых стульев и еще один столик. Позади тонкого стекла, как и прежде, открывался прекрасный вид на море.

– Сама сделаешь? – спросил Август, указывая на пустую поверхность стола.

– Думаю, да.

– Не думай, делай.

Марта зажмурилась и представила две кружки с какао, но настолько больших, что в них поместиться не меньше литра.

– Ничего себе, – воскликнул Август, глядя на кружки внушительного размера.

– Спасибо, – сказала девушка, располагаясь на стуле.

– За что? Ты сама их сделала.

– Нет, я про… эту ночь. За гирлянды, листья, музыку. Спасибо.

– Но это не все, что я хотел сказать. Речь не только о том, что не надо думать постоянно о чужом мнении, но и том, что надо жить, наслаждаясь своей жизнью. Что ты делаешь с собой в последние недели? Ты ведь загоняла себя. Я видел. Не надо мне рассказывать про папу, который считает, что нужно бороться без конца. Мы не на ринге.

– Он считает, что, закладывая фундамент сейчас…

– Это все очень здорово. Но фундамент не закладывают круглые сутки. Для всего есть свое время и место. Время учиться и время отдыхать, время работать и время развлекаться. А если гонять себя, то ничего не получится. С каждым днем продуктивность будет становится хуже, а затраченного времени все больше. И так до тех самых пора пока не сломаешься. Себя можно загонять до… «Сумасшествие» – неправильное слово, но в голову ничего не приходит. И, давай будет честны, первопричина все-таки в другом.

– В чем же? – Марта не знала ответ, поскольку не задумывалась.