Zαδница Василиска

Щелчок по клавиатуре, и пакет информации уходит на канонерку.

Ответный пакет приходит через десять стандартных минут:

– Высылаю катер. Прошу репером обозначить место находки. Благодарю за помощь. – (Кодированная цифровая подпись командира канлодки.)

– Мавр сделал дело? Мавр, пошёл нафиг, – грустно констатировал Плетнёв и приступил к процессу проникновения в пустолазное снаряжение. Обслуживание дронов возможно только на палубе. Внутри «Тюленя» для этого тупо нет места.

На общем собрании экипажа единогласно, шестью голосами из шести, было принято решение – облазить за рейс как можно больше объектов, не отвлекаясь на сбор и складирование ресурсов. По результатам сделать вывод – а стоит ли здешняя овчинка межзвёздных прыжков в обе стороны. В результате сутки оказались до обидного похожи друг на друга, отличаясь координатами исследованных массивов и записями о находках в журнале. Бокситы, железная руда всех видов, медь в разных сочетаниях. Посчастливилось наткнуться на вполне симпатичное полиметаллическое образование, да ещё с высоким содержанием серебра. Впрочем, на суточном режиме экипажа ценность находок практически не сказывалась. В повседневной рутине бытия лишь несколько отдушин, позволяющих скрасить однообразие поиска. Это сон, завтрак, обед и ужин.

По причине скудости внутреннего объёма собственного биологического комплекса на «Тюлене» нет. Кухонный автомат вынужден работать с тем, что загружено в его резервуары перед полётом. Впрочем, по боевому расписанию экипаж подпространственника состоял из пятнадцати человек, шестерым запаса пищи и кислорода хватит суток на шестьдесят, и ещё аварийный запас останется.

К удивлению Туманской, основным оператором пищеблока оказалась не она, а Хренов. Васильевич засел на камбузе с первого вылета.

– По привычке, – пояснил он. – Я этим автоматом десять лет командовал и ещё год-другой пошаманю.

И ведь не соврал, наверняка без колдовства не обошлось. Из полезной, но довольно однообразной бурды, которой заряжались пищеблоки новороссийских кораблей, сделать не просто съедобную, но ещё и приятную на вкус еду, не имея сверхъестественных способностей? Нереально. А у Васильевича получалось.

Под лязг кухонных приборов, жужжание и потрескивание дозаторов, смесителей, формователей и что ещё есть у них там, звучит приятный баритон главного энергетика и механика корабля.

– Было это в школе средних технических специалистов. К концу первого года галактической кадры для военного флота начали собирать со всей империи – до ускоренных выпусков первого набора ещё надо было дотянуть, а кадровый голод начинал проявляться. Брали тогда всех желающих, у кого цивильная специальность позволяла, вкатывали курс гипнообучения, месяц практики, и отправляли служить на всякую мелочь – заградители, тральщики, военные транспорты и малые сторожевые суда. Наш «Тюлень» тогда встал на модернизацию прицельно-навигационного комплекса, и Китицын откомандировал меня в эту контору в качестве инструктора.

Из недр агрегата начинают появляться тарелки, наполненные приятными глазу и радующими обоняние блюдами. Руки ветерана дополняют их соусами и распределяют по столешнице, при этом Пётр Васильевич рассказа не прерывает.

– Как раз в этом наборе отчего-то было много парней из приграничного сектора. Разные попадались, но один выделялся особенно. Звали его Тарас, фамилию не помню, на «чук» заканчивалась. Очень Тарас любил говорить. Только правды, в её сухом и корявом виде, не переносил даже на понюх. И ведь никакой выгоды от своего привирания не имел и не собирался иметь. Но не мог иначе – вроде как жил в сказке, которую сам и придумывал. Горилка у них в селе была крепче ста градусов, а волки в горах с корову ростом. Сало они солили прямо на свиньях и с живых резали – мастер был заливать. А больше всего любил он про свой героизм рассказывать. Слушали мы, слушали, и начало нам надоедать. Пилоты у нас фронтовые были, восстанавливались после ранений. В общем, посадили Тараса в спарке на переднее место и повезли кататься. Прогнал его Мишка Нестеров через комплекс высшего пилотажа, а при заходе на посадку ещё и приперчил. Глиссада посадочная над краем горного хребта проходила, вот он впритирку к скалам и зашёл, а перед самыми вершинами опрокинул машину опорами к небу.

Васильевич вываливает в вазочку из хлебопечки пахучее содержимое, водружает на стол, садится на своё место и продолжает:

– Из кабины Тараса извлекали всем курсом, сам вылезти не смог. А когда пошёл, заметили, что ноги он как-то странно ставит. Кто-то из земляков не выдержал, спросил. Так тот Тарас повернулся к народу, стал, гордо подбоченясь, и заявил: «Так, обхезався. Тильки хто ще це дило до горы ногамы робыв?»

Посмеяться над очередной байкой успели, толком покушать – нет. Кают-компанию залил пульсирующий красный свет, и бортовой комп надтреснутым старушечьим голосом заявил:

– В системе обнаружен недружественный объект!

«Грозный», близнец недавно покинувшего систему «Стража», не отличался высокой скоростью хода. Зато обладал солидной для своей массы огневой мощью и соответствующей мощностью охладителей. Предупредительный выстрел пятнадцатисантиметрового лазера главного калибра прошёл в полукилометре от корпуса нарушителя. На предложение лечь в дрейф и обозначить принадлежность незваный гость ответил постановкой помех, отстрелом ловушек и маневром уклонения. Капитан надеялся продержаться пятнадцать стандартных минут для накопления энергии и сбежать из системы.

Зря.

Черноту космоса всколыхнула тройная вспышка, все датчики забил «шум перехода». Отрезая нарушителю пути к бегству, вывалились в обычное пространство «Страж» и миноносцы «Жаркий» и «Прочный», с ходу выстраивая классическую «коробочку».

Так и не назвавшийся нарушитель, сжигая запас топлива для форсажных камер под двойной тягой с ускорением начал сближаться с одним из миноносцев. Несмотря на это, корабли имперского флота ещё не били на поражение – «Жаркий» сбросил звено дронов ближнего боя, с миноносцев зачастили импульсы семидесятипятимиллиметровок.

– Заградогонь, однако! – прицельный комплекс даёт Бэргэну хорошо рассмотреть подробности.

– А посудина бундесовской постройки, между прочим. Боши даже атмосферники умудряются угловатыми делать, а уж у пустотных кораблей такой вид, будто их топором из бревна тесали! – Хренов тоже следит за экранами, «Тюлень» лежит в дрейфе и не отсвечивает. – Но это ничего не значит, остатки немецкого флота растащили союзнички, чтоб им ни дна, ни покрышки. И частникам хватило.

Укрытый аэрозольными облаками нарушитель сбросил навстречу тройке подходящих дронов десяток своих и врезал по миноносцу лазером изрядного калибра.

– Сантиметров пятнадцать, не меньше! – со знанием дела оценил Темирдяев. – На поражение бил, но маленько промазал.

Танцы кончились. С канлодок ударили главным калибром, оба миноносца перешли на боевые алгоритмы движения, окутались облаками дыма химических ускорителей стартующих тяжёлых торпед. Силовые поля нарушителя начали проседать под частыми попаданиями. Дроны «Жаркого» не пережили столкновения с автоматами противника, слились, со счётом три-один.

– Может уйти, – с сожалением заметил Хренов. – Ещё минут пять…

В корму противника одновременно вошли три импульса с канлодок. Редчайший случай, но и так бывает. Пробивший защиту импульс зацепил что-то в системе ориентации, поражённый корабль закувыркался в пространстве, теряя шансы на успешный прыжок. Его дроны и автоматы ближней защиты перехватили три четверти выпущенных миноносцами торпед, оба оставшихся «Лазурита» рванули на щитах, окончательно сорвав закрывавшее корабль силовое поле. Импульсы скорострелок с подошедших на дистанцию пистолетного выстрела миноносцев начали гасить установки противодесантной обороны противника.

– Всё, взяли голубчика, – довольно заметил Хренов.

– Если реактор не подорвёт, – Елена, висящая в коконе оператора установок кинжального огня, особым оптимизмом не отличалась.

– Не должны. Это не самураи, чтоб до последнего драться.

– Васильевич, приготовьтесь подать энергию на экраны, у нас гости, – шёпотом, чтобы не спугнуть, произнёс Аркадий.

– Кто? – тоже шёпотом спросил Бэргэн. – Не вижу!

– Семь часов тридцать две минуты, сорок две пятьдесят, дальше сто восемьдесят два. Два реактора, средней и малой мощности, половинная нагрузка, идёт в подпространстве.

– Однако движки не фонят, ничего не вижу, – Темирдяев командиру верить-то верит, но сомнения высказывает.

– По инерции идёт. Просто падает на звезду. Молодец, хорошо шифруется. Ас, но осторожный. Сейчас канонеркам не до него, миноносцам тем более, мог и активнее идти, а он бережётся. Когда наша куча его прикроет, отработает гравами, уравняет скорости, вынырнет и пойдёт к цели, на маневровых. Командир, ты записывай, потом учиться будем. – Хренов искренне восхищён действиями неизвестного коллеги.

– Записывать нечего, Васильевич, приборы его не видят.

– На бумажку записывай, буквами, дитя новейших технологий!

В это время дроны с кандлодок и «Прочного» добили последние оставшиеся автоматы неопознанного рейдера, и к кувыркающемуся кораблю на полном ходу устремились десантные катера. К тому времени, когда крадущийся подпространственник оказался в зоне возможного маневрирования и обнаружил себя несколькими импульсами гравитационных движителей, абордаж его напарника практически завершился – сцепившимся с противником катерам удалось погасить вращение, и к нейтрализованному кораблю нарушителей начали швартоваться миноносцы.

– Васильевич, а ведь он в точности по твоему плану работает, – Бэргэн наконец засёк противника приборами объективного контроля, и ему сразу полегчало.

– Там ветераны сидят, мальчики и девочки, и не факт, что это корыто демилитаризовано! Может, больших мальчиков наведём? – Хренов сосредоточен и спокоен, но считает своим долгом предупредить остальных.

– Поздно, батенька, – Елена без особой нужды проверяет боеспособность установок ближнего действия. – Пока канонерки подойдут, твои асы нас уже кончат.

– Ловим момент и бьём, пока не опомнятся. Мы их видим, они нас – нет. – Голос у Аркадия сорвался, «дал петуха», но никто из экипажа не обратил на это внимания.

Чужой вынырнул из подпространства в расчётной точке, его скорость практически совпала со скоростью астероидного массива. Капитан противника короткими включениями импульсных движков начал аккуратно разгонять корабль, одновременно сближаясь с потоком каменных глыб.

– Его цель в голове скопления, к бабке не ходи, – Плетнёв в боевом скафе тяжёлого пехотинца не помещается ни в одно кресло на «Тюлене», но это ему и не нужно. Абордажники в наружном отсеке обнимаются с дронами, готовясь к броску на чужую обшивку.

– Елена Викторовна, мы голову потока ещё плотно не изучали. Есть там серьёзные пустоты рядом с большими обломками?

– Есть. – На экране развернулась трёхмерная схема, показывая расположение самых крупных астероидов, и Аркадий лихорадочно погнал курсор от одного к другому.

– Нет, нет, этот тоже не подходит… Ага! – И юный командир без предупреждения послал «Тюлень» в подпространство.

– Что ты делаешь, сопляк? – не выдержал Хренов, но сделать ничего уже не мог.

– Мы должны его ждать в точке выхода. Бэргэн, приготовить якоря и по выходе сцепиться с астероидом прямо по курсу. Хренову – приготовить гравитационные захваты. Елена, не дай чужому стрелять, ясно?