На грани жизни

Идея с госпиталем настолько захватила Николая, что уже в обеденное время он отправился в палаточный городок спецназа. Из крайней палатки вышел Сальников Игорь, старлей из Виталькиной роты, пристально посмотрел на Николая и, узнав его, широко улыбнулся.

–Привет! А я думаю, что это за такая борзая мабута к нам в гости идёт. Обычно наше расположение все за километр обходят. Боятся. Ты к Витальке?

–Ага. Слушай, почему у вас у всех здесь такие здоровые зубы? Вы, вроде, побольше других по зубам получаете.

–А это потому, что у нас крепкие и здоровые организмы. Сейчас вызову Витальку. Он во взводе. Шмон наводит. Профилактический втык своим бойцам даёт. Чтобы не расслаблялись. Ты поздно пришёл. Тут недавно такое шоу было. Виталька так орал, у артиллеристов, наверное, слышно было.

Игорь тормознул проходящего мимо солдата и отправил за Виталиком.

–А что? Кто-то что-то натворил?

–Да нет. Просто бойцы расслабуху немного поймали. Поэтому небольшая профилактика не помешает.

Подошёл Виталя, всё ещё кипящий от возмущения.

–Привет, Коля. Ты извини, воспитательная работа в самом разгаре.

–Ты чего такой свирепый?

–Хотел для профилактики немного пошуметь, шмон заодно устроил. И ты посмотри, что нашёл?

Виталя развернул бумажный пакет, который держал в руках . В пакете оказалось около двадцати шприц-тюбиков промедола, слабого наркотического вещества, применяемого в солдатских аптечках в качестве обезболивающего.

–Наркоманы хреновы! И где только взяли! Этот промедол здесь на вес золота! А у них во сколько! Ничего, я им уже прописал лечение от наркомании.

На пространство между палатками уже выбегали на построение в полной боевой выкладке солдаты.

–Ты куда это их?

–

Да вон на ту горушку смотаемся по-быстрому. Посмотрим: нет ли снайперских позиций. Мы быстро. Бегом туда-обратно. С потом вся наркомания выйдет. А ты чего здесь?

Николай изложил суть идеи Толика. Однако предложение вдруг натолкнулось на неожиданное сопротивление. Времени препираться, не было, и разговор решили отложить до вечера. Вечером уговоры возобновились с новой силой.

–Да что тебе, жалко, что ли? – Горячился Толик. – Я этот госпиталь неделю обхаживал. Нас девчонки уже ждут. Сходим, посидим. Глядишь, может, что и обломится.

–Сколько можно монахами жить. Хочется и культурно отдохнуть. А из-за тебя всё срывается. – Зудел Коля в другое ухо.

–Ну и шли бы сами. – слабо отмахивался от них Виталька. – Я по женщинам не ходок. Они моей внешности пугаются.

–А сами мы не можем. Здоровье дороже. Нам пехота быстро головы поотворачивает. У них там поляна давно притоптана. А ты зря такого невысокого мнения о своей внешности. Ты очень даже ничего. Такая брутальная внешность.

–Скажете тоже. Да меня всегда бабы боялись. Была одна в Степанакерте. И та недавно к родне в Ереван подальше от войны уехала.

–Нет ну у тебя внешность, конечно, на любителя. Но кто знает, может там как раз и есть такая любительница? Ну, пошли, а?

–Ребята, я вам только помешаю там. Девки только меня увидят, и вам не обломится. А пехота дёргаться будет, только скажите кто, быстро приведу в божеский вид.

–Ну, это уже не то. Детский сад, какой-то. «Сейчас папу позову, он вам покажет!» Так не годится. А девки только узнают, что ты тот самый Рембо, все на тебе висеть будут. Ну, давай, Виталька, не ломайся.

Как ни сопротивлялся спецназовец, однако уговоры возымели своё действие, и спустя какое-то время неразлучная троица направилась к полевому госпиталю. Толик быстро ориентировался в нагромождении госпитальных модулей и палаток. Стук в дощатую дверь, короткое церемонное знакомство, и глазам гостей предстал стол с немудрёной закуской. Несколько женщин от двадцати до тридцати пяти лет приветливо улыбнулись вновь прибывшим. Два офицера пехотинца набычились, однако, увидев протиснувшегося в помещение последним Виталю, изменились в лице и скисли. Виталик достал из кармана поллитра спирта и молча поставил его посреди стола.

–Я конечно понимаю, – тараторил Толик, – что медицину спиртом не удивишь. Вас вообще, наверное, ничем не удивишь. Но не идти же с пустыми руками. Так сказать, от нашего стола вашему столу.

–Да нет, сегодня удивили. – Вмешалась в разговор высокая статная женщина лет тридцати. – Легендарного Рембо привели.

Виталя смутился и начал мучительно краснеть. Друзья смотрели на него с немым изумлением. Такого они его ещё не видели.

–Да вы не смущайтесь так. Здесь все свои. Мы очень рады, что вы пришли. Я вас несколько раз видела издалека, когда вы к своим в госпиталь приходили. А вот так, рядом, впервые вижу.

Она по-хозяйски взяла Виталю за руку и усадила рядом с собой. После первых двух рюмок первоначальная неловкость прошла, и даже Виталик вполне освоился в новом обществе. Надо сказать, что в немалой степени помогла ему в этом Людмила, та самая тридцатилетняя медсестра, которая так ловко и ненавязчиво наложила на него свою лапку. В общем, вечер прошёл очень хорошо и весело. Друзьям ничего не обломилось, и они ушли домой, несолоно хлебавши, чего нельзя было сказать про Витальку, который, пряча глаза, попрощался с ребятами и ушёл по руку с Людмилой.

–Вот тебе и тихоня! Пришёл, увидел, победил. А ещё идти не хотел! – Толик удивлённо пожимал плечами по дороге в родной модуль.

–Это его победили. Учись. Взят в плен без единого выстрела. Вот как воевать надо. А вообще, когда я говорил ему про его брутальный внешний вид, то сам себе не верил.

Друзья переваривали в голове невероятное происшествие во время всего пути. Наконец, уже выключив свет и лёжа в постели, Николай подвёл итог: «Пути господни неисповедимы».

Рассвет только занимался над горами, когда группа военных приблизилась к небольшому азербайджанскому селению. Прижимаясь к промёрзшим за ночь камням, они вглядывались в изломанные очертания домов и дувалов, сложенных из сланцевой породы. Редкие деревца без листвы резко выделялись на фоне сереющего неба. Облачко пара в морозном воздухе оседало на воротниках зелёных армейских бушлатов ледяными кристалликами.

–Ну, Саша, дальше сам. Я тебя привёл. Моя работа закончена. Буду вас ждать у дальних пикетов. Через полчаса после моего ухода начнёте. И смотрите, чтобы было всё реально.

–Да не боись, Хамид. Я – лейтенант. А это мой взвод. Жаль, БТРов нет. Красиво бы мы в этот аул влетели. Под развёрнутым красным знаменем.

–Ты, гяур, язык попридержи. И не надо тут передо мной смаковать операцию. Здесь такие же азербайджанцы, как и я. Если бы не Магомед… Надеюсь, он знает, что делает.

Хамид резко повернулся и ушёл вверх по тропе. Саша скривился и сплюнул под ноги.

–Олег! Подойди сюда! Со своим отделением зайдёшь в тыл. Выставишь оба пулемёта на прямую наводку. Смотри, расставь так, чтобы эти черномазые, когда побегут, прямёхонько в огневом мешке оказались. И не торопись. Подпусти поближе, чтобы не повернули.

–Рафик! Со своим отделением войдёшь с правого фланга. Я с левого. Мужиков и детей убивать на месте. Баб загоняешь в какой-нибудь дом. Потом отсортируем, какие посимпатичнее.

–Саня, а у них малолетки такие симпатичные. И скороспелки.

–Хорошо, всех, кого можно трахать – в дом, остальных или сами стреляйте, или гоните на Олега. Понял?

–Есть, товарищ лейтенант.

–Молодец. Почаще при них меня лейтенантом зови. И все пусть тоже обращаются по званиям.

Группа Олега, плотно прижимаясь к камням ушла, обтекая село с тыла. Саша время от времени прикладывался к бутылке с мутноватым самогоном, ожидая доклада по рации. Рация зашипела и заговорила, искажая голос Олега почти до неузнаваемости: «Саня, мы на месте. К бою готовы».

–Тебе, падла, сколько можно говорить, никаких сань и вань. «Товарищ лейтенант» – трудно запомнить?

–Извини…те, товарищ лейтенант.

–Всё, готовьтесь. Мы выходим.