Встань и иди

– Станислав Геннадиевич, есть идея – написать присягу для наших сарбозов.

– В принципе, я не против, – ответил он. – Насколько мне известно, – присягу в Афганистане никто не принимает. А как ты себе это представляешь?

– Можно взять за основу нашу присягу, подправить с учетом местных особенностей. Это должен быть военный праздник: весь личный состав батальона построить на плацу с оружием, минометы, технику выставить, трофейное оружие. Принимающий присягу держит автомат на груди двумя руками. Офицеры – по одному в кабинете комбата, а солдаты – хором на плацу. Принявшие присягу расписываются в специальной книге.

– В опербате 250 неграмотных, – напомнил ему Жуков.

– Неграмотный ставит отпечаток пальца против своей фамилии, как и в денежной ведомости.

– Ну, давайте, делайте.

Сафар перевел текст Военной присяги на фарси, а потом на пушту и стал читать по-русски:

– Я гражданин Демократической Республики Афганистан, вступая в ряды Главного управления защиты революции, принимая присягу, перед лицом товарищей по оружию и священной книгой Коран торжественно клянусь:

– Добросовестно изучать военное дело, исполнять требования Корана, законы Демократической Республики Афганистан… А заканчивалась присяга словами: «Если я нарушу мою торжественную клятву, то пусть меня постигнет суровая кара законов ДРА и Шариата».

Текст показали мулле. Он все внимательно прочитал и сказал:

– Все хорошо получилось. Нужно только обязательно добавить: «Во имя Аллаха, милосердного и милостивого».

Когда батальон вернулся с операции, начали готовиться к принятию присяги.10 ноября, в День советской милиции, офицеры принимали присягу в кабинете комбата. А потом на плацу построили весь батальон. Перед строем на тумбочке, покрытой зеленым бархатом, лежал большая толстая зеленая книга – Коран, приковывая к себе взгляды афганцев и советников. Шаххусейн читал текст, а сарбозы хором повторяли слова клятвы на верность Родине.

По случаю праздника, повара приготовили отменный обед: плов из баранины, на столах горками возвышались крупно нарезанные дольки арбузов, дынь, бананы, грейпфрукты.

Сразу же после обеда шифровальщик послал в Кабул информацию о состоявшемся в опербате празднике по случаю принятия военной присяги. На следующий день из столицы пришел запрос: «Что за присяга, уточните?». В ответ написали: «Опербат принял военную присягу, какую принимают в Советской Армии, только с мусульманской спецификой».

13 ноября из Кабула поступило распоряжение: «Старшему советнику с автором присяги прибыть в Кабул на сборы старших советников». Утром 20 ноября Жуков и Дугин полетели в столицу. Полковник Цыганников, советник ГУЗРа, встретил их настороженно:

– Ну, рассказывайте, кому эта идея пришла в голову.

– Да, вот майор Дугин придумал, – сказал Жуков.

– А как командование, личный состав батальона это новшество восприняли?

– Очень даже положительно.

Цыганников одобрительно посмотрел на Дугина:

– Ну, хорошо. Конечно, можем и по шапке от командования получить за инициативу, но дело нужное. Будем продвигать вашу идею в войска. В 14.00 – совещание старших советников провинций, там все им и расскажете.

На совещании выступил Жуков, потом Дугин рассказал, как все было. Текст присяги подработали с учетом замечаний и предложений советников, отпечатали и всем роздали по экземпляру.

– В течение двух месяцев организовать принятие военной присяги во всех частях, – сказал в заключение Цыганников.

Руководство страны тоже одобрило эту инициативу. 27 ноября командующий царандоем провинции Кунар полковник Маздурхан Хабиб пригласил Дугина к себе. Его штаб находился недалеко от советнического городка, и Иван Семенович минут через десять был у него в приемной. Обратил внимание на трех молодых офицеров царандоя, которые, понурив головы, стояли у двери, и средних лет афганца. Маздурхан, пошел навстречу, радостно обнял:

– Здравствуй, мушавер Айван! Тебе объявили благодарность за организацию принятия присяги?

– Нет.

– А мне объявили! Сам министр Гулябзой поздравил.

Но тут радостная улыбка сползла с лица командующего:

– Мушавер, у меня, можно сказать, государственная проблема: три моих офицера по очереди ходили к жене дуканщика, когда он ездил в Джелалабад за товаром. Когда вернулся, десятилетний сын все ему рассказал. Дуканщик написал заявление и требует взыскать с офицеров деньги. Как у вас в Советском Союзе решают такие проблемы?

– Да, по разному, – уклончиво ответил Дугин. – А сколько афганей хочет получить истец?

– По сто афганей с каждого.

– Триста афганей – это же не деньги! – удивился Дугин. – Вызывайте офицеров, пусть платят.

Все трое вошли, вытянулись по струнке.

– У вас есть по сто афганей? – спросил командующий.

– Есть по сто пятьдесят, – ответил за всех старший лейтенант.

– Положите деньги на стол, – посоветовал Дугин.

– Лейтенанты положили по сто пятьдесят, а старлей – двести пятьдесят афганей.

Сумма получилась значительно больше запрашиваемой.

– Идите, и позовите дуканщика. Если еще подобное случиться – будем судить, – пригрозил Маздурхан.

Торговец вошел в кабинет, молча уставился на афгани.

– Мы выражаем вам сочувствие по поводу того, что произошло в вашей семье, – сказал Дугин.

– Я приму извинения, когда получу деньги! – с вызовом ответил дуканщик.

Командующий небрежно подвинул к нему купюры. Оскорбленный муж быстро пересчитал деньги, и его лицо озарила радостная улыбка:

– Ташакур, ташакур!

Он, пятясь, вышел. Командующий вздохнул с облегчением:

– Спасибо, мушавер Айван, что вы, представитель Советского Союза, помогли мне разрешить эту проблему. Только прошу, – никому об этом не рассказывайте. И все же, как у вас решаются подобные вопросы?

– Да, по-разному бывает, – ответил Дугин. – Чаще всего – мордобоем, разводом, гулящую жену выгоняют из дома. Бывает, что и загулявшего мужа в квартиру не пускают.

В соседней комнате уже был накрыт стол. В центре стояла бутылка коньяка в окружении различных яств.

– Я благодарю тебя, мушавер Айван, за подготовку присяги, – сказал со значением командующий, – и за все, что вы делаете для афганцев. Вас обязательно отблагодарят.

Они выпили по рюмке, повторили, и Дугин направился к себе в городок.