Истинный принц

– А что, если смогу?

Испе?р понижает голос:

– Тогда мы никому об этом не скажем.

– Потому что?..

– Потому что в противном случае мой отец забудет о том обещании, что дал мне. Он больше не будет воспринимать тебя с равнодушием, он решит, что ты – враг, и, соответственно, будет сражаться.

– Скажи ему, чтобы он поберег свои силы! Мне не нужны враги, вражда – это так обременительно.

– Верю тебе на слово, – говорит Испе?р. – Однако его противники выставили тебя на поле сражения в собственных интересах. Вполне возможно, что наша личная связь является следствием плана, придуманного врагами императора. Еще до твоего рождения.

Несмотря на солнце и теплое пальто, я чувствую дрожь во всем теле. Признаю, в моей жизни произошло много странных совпадений. Но что, если это не совпадения?

– Если мы обнаружим, – продолжает Испе?р, – что ты можешь видеть места, где обитают призраки, нам придется любой ценой сохранить наше открытие в тайне и узнать о нем больше. Намного больше! В конце концов, врагов никогда не обезоруживают силой. Их побеждают, познавая их и мотивы, которые ими движут. Это мы и должны сделать. Я доверяю тебе, ты доверяешь мне. Договорились?

Что мне ответить на это? Сообщение Испе?ра заставляет меня ощутить неловкость, в то время как мой взгляд меланхолично задерживается на его идеально изогнутых губах. Львиное Сердце использует этот момент, чтобы, слегка подпрыгнув, взлететь в воздух. Испе?р вместе с Онклидамией немедля следуют за нами.

Холодный ветер свистит у меня в ушах, голубизна неба надвигается с немыслимой скоростью. Львиное Сердце самоуверенно стремится произвести впечатление на Онклидамию, выполняя самые невероятные маневры, поэтому у меня нет другого выбора, кроме как напряженно сосредоточиться на полете, чтобы ненароком не свалиться с его спины. Но это хорошо, потому что у меня не остается времени на другие мысли и заботы. Мое сердце становится невесомым, как перышко, когда мы парим над миром, и каждый раз, когда Львиное Сердце намеренно падает в воздушную яму, отчего у меня в животе что-то ухает и судорожно сжимается, я восторженно смеюсь.

Когда мы добираемся до серо-коричневой границы Запретного Леса, мне приходится обуздать Львиное Сердце и пропустить Испе?ра с Онклидамией вперед, потому что дороги я не знаю. Смущенно, а если честно прямо-таки загипнотизированно уставившись на гибкий хвост породистой драконихи, Львиное Сердце скользит следом за ней.

Поразительно, каким бесконечным кажется Запретный Лес. Мы летим и летим, а он все тянется – до самого горизонта. В этом огромном лесу почти нет ориентиров, но Испе?р, похоже, точно знает, куда лететь, и в какой-то момент начинает снижаться.

Мне с малых лет проповедовали, что человек, который находится слишком далеко ото всех человеческих поселений, в глубине леса теряется. Я не могу разглядеть поблизости ни одного поселения, тем не менее Испе?р непоколебимо готовится к посадке, что совсем не так просто, потому что единственная поляна в чаще еле-еле вмещает в себя двух линдвормов.

За мгновение до того, как Онклидамия касается земли, Испе?р выпрыгивает из седла и приземляется в обледенелый похрустывающий снег. Он знаками показывает мне сделать то же самое, и поскольку я не могу представить, что сын императора преследует какой-то план, который убьет нас обоих, то спрыгиваю и оказываюсь рядом с ним.

Испе?р издает свистящий звук, похожий на мелодию заколдованной флейты, после чего Онклидамия снова поднимается ввысь и исчезает за черными верхушками деревьев. Львиное Сердце тоже разворачивается и улетает следом за ней.

– Он даже не оглянулся на меня! – восклицаю я. – Что она с ним сделала?

– Она выбрала его, – отвечает Испе?р. – Это означает, что с сегодняшнего дня она выделяет секрет, который делает линдвормов-самцов покорными. Не принимай это на свой счет, он просто не может этому противиться.

– Как-то нечестно с ее стороны!

– Эффект ослабевает через три-пять дней. Тогда он снова станет прежним. Обычно после этого происходит спаривание и выясняется, возникло между ними что-то вроде настоящей личной привязанности или нет. Очень похоже на нас, людей, ты не находишь?

– То есть Львиное Сердце спарится с линдвормихой твоего брата? Потому что она его околдовала?

– Нет, не волнуйся. В корм Онклидамии добавляют отвар, который подавляет желание совершать сам акт спаривания. Беременные линдвормихи просто несносны и не используются в качестве верховых животных, поэтому все самки этого вида снабжаются у императора таким отваром, если только они не предназначены для размножения.

Теперь, когда я уже не могу убежать, мне кажется, что мрак леса надвигается на нас. Без своего дракончика чувствую себя потерянной.

– Они вернутся, когда понадобятся нам снова? – спрашиваю я.

– Если я буду в состоянии свистеть, то да.

За поляной царит почти ночная темнота. Осенью деревья сбросили свою листву, но серые листья не смогли улететь далеко: они застряли в тонкой оплетке из веток и сучьев и вместе с листвой предыдущих лет образуют заплесневелый, гниющий слой, покрытый снегом. Холодный воздух, бьющий нам навстречу из глубины леса, пахнет могилой.

– Ты сказал, что дом сумасшедшего мельника находится между поселениями двух вампирских племен, – приглушенным голосом говорю я.

– Он намеренно выбрал это место, чтобы защитить себя от незваных гостей.

– Но дом все равно находится во владениях Царства призраков.

– Раньше пограничные районы были видимы, и путь в Царство призраков был доступен каждому.

– А что мы будем делать, если на нас нападут вампиры?

– Бороться, но надеюсь, до этого не дойдет, – говорит он и берет меня за руку. – Я распространил свое маскировочное заклинание и на тебя. Если все пройдет как надо, мы ускользнем от внимания наших врагов и достигнем границы, не беспокоясь о вампирах, опасных животных, злых духах или безумных Богах природы.

Я крепче сжимаю его руку. Маскировочное заклинание? Что ж, звучит неплохо.

– Нам нужно молчать? – шепчу я.

– Нет, – отвечает он. – Но остерегайся эмоциональных вспышек. Подобную энергию вампиры и дикие звери чуют за много миль.

– Тогда не зли меня.

– Хорошо, – соглашается он, глядя на меня так, что все мое тело трепещет. Или это маскировочное заклинание так ощущается? Будто кто-то влил в меня пунш, который так любит пить моя добрая фея. Внутри становится жарко, а тело жаждет чувственных объятий.

– Подобные чувства им тоже заметны, – предостерегает меня. – Попытайся думать о чем-нибудь другом.

– В смысле? А о чем я думала?

– О чем-то, что окружает тебя такой аурой, которой я почти не могу сопротивляться. Но нам стоит остыть, иначе это действительно будет опасно.

Его слова приводят меня в чувство. Я вообще-то и так уверена, что мы совершаем нечто опасное. Я знаю Испе?ра недолго – и, как сообщалось ранее, не очень хорошо, – но уже сообразила, что он любит ввязываться в приключения, которые другие считают идиотскими и даже самоубийственными. Бьюсь об заклад, наша прогулка – именно такое приключение.

Едва мы покидаем поляну, на земле почти не остается снега. Местность обрывистая; мы бредем в глубь чащи по коричневым коврам из мха, а нагромождения разлагающихся листьев и грязного снега в переплетенных кронах деревьев становятся все выше и выше. Все это время в отдалении какие-то лесные существа воют, хрипят и свистят: эти звуки пробиваются сквозь темноту среди мощнейших стволов деревьев. Надеюсь, ближе они не подойдут.

– А где императорские шпионы, о которых ты упоминал? – спрашиваю я. – Ты утверждал, что они охраняют границу, которую мельник провел вокруг своего дома.

– Они стоят на замаскированных постах по краям участка, по которому мы с тобой сейчас движемся. Место это довольно большое: если идти по прямой, чтобы пересечь весь участок, потребуется час или два. Это означает, что сейчас мы сами по себе. Но если я отправлю сигнал бедствия, они смогут прийти к нам на помощь.

– А далеко еще до дома мельника?

– Не знаю. Он находится где-то в этом месте. Где именно – мы не знаем, потому что не можем заглянуть в Царство призраков.

– Но ты надеешься, что я смогу?

– Надеюсь и в то же время боюсь этого. В зависимости от того, как все закончится, это будет подарком или проклятием.

Эта информация никоим образом меня не успокаивает, но сейчас предпочитаю молчать, потому что меня все больше охватывает ощущение, что мрак вокруг нас пульсирует. Кажется, что даже земля под ногами гудит.

– Что такое? – спрашивает Испе?р, почувствовав, что я замедлилась.