Стихомысли. 1967—2017

Стихомысли. 1967—2017
Николай Константинович Сальницкий

Стихи как способ познания, как поиски смысла жизни, правды, любви, истины. Разговор с читателем начистоту, исповедь перед ним, собой и Создателем за последние полвека.

Стихомысли

1967—2017

Николай Константинович Сальницкий

© Николай Константинович Сальницкий, 2017

ISBN 978-5-4483-8227-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СЕВЕРНОЕ И НЕ ТОЛЬКО

«Снегов и сопок бесконечность…»

Снегов и сопок бесконечность
В иллюминаторном стекле,
И все понятней слово – вечность
Становится тебе и мне.

Какая сила волновала
Поверхность каменных махин
И не скупясь, чередовала
Ряды подножий и вершин?

Сними-ка шапку, «царь природы»,
Не собирайся покорять,
Ведь эти кряжи и отроги
От сотворенья здесь стоят.

Послушай два часа полета
Не шум моторов – звук снегов
И, может быть, услышишь что-то
Из песен каменных Богов.

    Перелет Хандыга – Зырянка.

У лукоморья

(перевод с пушкинского на крайне северный)

У лукоморья Вечный Холод
Туманы, снег, дожди, ветра:
Ученый кот уже не молод,
Он мерзнет даже у костра;
Идет направо – хвостик греет,
Налево – ушки веселит.
Там чудеса: Там рожь не сеют,
Корабль на мели сидит;
На непроторенных дорожках
Следы искусственных зверей;
Там Нижне-Янск на курьих ножках,
Да в Тикси тысяча дверей.
Там леса нет, две сопки лысых;
(По ним не ходят даже крысы)
И порт, изогнутый в дугу,
В нем тридцать витязей болезных
Чредой не ходят бесполезной
Совместно с дядькой бьют деньгу;
Там Портнадзор рукой суровой
Зажать стремится речника;
Тиксинский Кэп метлою новой
Метет, его рука крепка…
Ух! Волосата та рука!…
В Москве жена-царевна тужит,
А муж ей в Тикси верно служит
И ступы с рыбой дорогой
В Москву летят (само собой);
Без солнца там детишки чахнут;
Там дух простой: деньгою пахнет!
И я там был, и я там пил;
С похмелья видел дуб зеленый
Макушкой в море погруженный,
В корнях был кот – он волком выл.

    Море Лаптевых. 1978

«Какая прелесть – Север мой!..»

Какая прелесть – Север мой!
Здесь замораживает пакость
Туманов зимних слой густой,
Поэтому: «Не надо плакать».
Здесь незнакомый человек
(Я не просил) отдал сто тысяч
Мне, чтобы съел я чебурек,
И к адресу был безразличен.
Я не скажу, что он душой
Велик, презревши все земное,
Он просто мерить не деньгой
Привык свое…, да и чужое.
В моей душе заледеневшей
Оттаял первый ручеек,
Средь «новых русских» уцелевший