Big Data. Новая реальность

Зал заседаний притих. Затем все тихо зашушукались. Опять тишина. Молчал и председатель. Наконец он кашлянул в кулак и продолжил излагать свою новость:

– Вчера вечером из США и ряда европейских стран поступили сведения об иностранных активах всех государственных служащих России и их родственников. Завтра они попадут на стол президента и Федеральной налоговой службы на обработку с целью последующего внесения в общую базу данных.

Вопреки ожиданиям, зал не взорвался криками протеста: к этому все давно привыкли. Даже наоборот, многие задумались. Ведь если ты громко кричишь, значит у тебя рыльце в пушку. Молчать – тоже плохо, ведь должен ты как-то на это реагировать, на то и депутат.

Этого шага ждали давно. Компетентные органы его страны сами делали запросы о доступе к информации о своих гражданах, нечистых на руку. Все в рамках международного законодательства, по так называемому «правлению при солнечном свете», подтвержденному Всеобщей Декларацией прав человека Генеральной Ассамблеей ООН и далее, и далее… Смешно? Вот, вот. Поэтому раньше на все запросы, если все же на них отвечали, приходили расплывчатые ответы. Дело как всегда буксовало. И вдруг такое!

Хотя, если призадуматься, этот демарш не первый. Несколько лет назад уже замораживали активы россиян и большого бизнеса, блокировали счета, конфисковывали недвижимость за рубежом… Но это случилось давно и многими уже основательно подзабыто. К тому же тогда этот шаг касался лишь высокопоставленных персон, теперь же – всех госслужащих. И главное – их родственников, а также близких друзей. Полный беспредел!

– Разрешите поинтересоваться: чем вызвана эта акция, в чем причина? – прозвучал в наступившей тишине вопрос от одного из независимых депутатов. Новенького, еще непривычного к порядкам, царящим в этом храме любимцев народных масс, возведенном почти век назад на месте снесенной церкви великомученницы Параскевы Пятницы и облицованном гранитными останками другого великого храма.

– Вы считаете, что для этого нужна причина? – председатель криво улыбнулся. – Полагаю, что поводом мог послужить любой наш поступок, идущий вразрез с их непреложными ценностями. Например, скандал в Международном олимпийском комитете два дня назад, когда одна из отечественных федераций выступила в его адрес с обвинениями. Этот шаг, по логике, можно расценить как ответный. Но это лишь мое личное мнение.

– Спорт и экономика, какая в этом связь? – не унимался депутат. – Я понимаю: спорт и политика, было тому немало примеров. В данном случае не просматривается связующее звено.

– Коррупция, – тихо, но так, чтобы все слышали, произнес депутат-оппозиционер.

Нелюбимое в этих стенах слово повисло над собравшимися как топор палача. Все принялись усиленно вспоминать, о чем они могли когда-то в спешке забыть. Дело в том, что появление «Больших Данных» заставило многих пересмотреть свои жизненные позиции и умерить аппетиты. Одни из них не выдержали давления сложившихся обстоятельств и просто ушли. Другие честно признались в наличие побочных доходов и заплатили государству все, что положено по закону. Третьи уехали туда, где у них уже скопилось достаточно средств для тихой и беззаботной жизни. К своим дворцам и яхтам.

Семен Михайлович вспоминал вместе со всеми и потел. Он уже давно выправил баланс между доходами и расходами своей семьи. Как всякий здравомыслящий человек, он успел переписать свой бизнес по производству строительных материалов на сына и дочь. Не забыл, естественно, запойного брата и дебильных племянников. За женой, домохозяйкой, числился небольшой нефтяной бизнес в Сибири. Деньги текли в закрома семьи широкой и полноводной рекой, но при этом, тратил он не более того, что зарабатывала его семейная артель. Перед налоговой он был чист, источники доходов прозрачны.

«Может быть, стоило признать утреннего визитера своим сыном? Чем черт не шутит, может он и правда сын? Повесил бы на него квартирку-другую, все бы легче стало. А с другой стороны – детдомовец! Что от него завтра ждать? Проиграется в карты, заложит квартиру под кредит. Не дай бог убьет кого! Нет, пусть все остается, как было».

Думал наш герой и пришел к выводу, что любое финансовое или иное материальное вливание напрочь разрушит эту с трудом выстроенную схему доходов и расходов, стройную схему, в которую они просто не вписывались. Поэтому поступали средства на зарубежные счета, оформленные его зарубежным партнером на подставных лиц. С этими господами он не был знаком, никогда даже не видел их в лицо, поэтому сразу по получению очередного транша, деньги поступали на предоплаченные банковские карты, позволяющие ему сохранить анонимность.

Согласитесь, ведь не мог же Семен Михайлович, занимая столь высокую должность, получать только эти жалкие несколько сотен «деревянных». Разве на них семью прокормишь?! Какая-то подачка за его нервную и трудную работу на благо государства. Вот и приходилось подрабатывать, сама жизнь заставила.

Краем уха он слышал, что треклятая российская идея о постановке на учет всех и вся, докатилась и до Запада. Вернее не так, сбор данных на своих граждан происходил у них всегда. Однако представляли они из себя массу разрозненных баз данных, не объединенных в единое целое. К тому же им, в отличие от нас, сложно их оперативно обработать. Нет у них такого могучего аналитического средства, как наш «РОК».

«И, слава богу, что пока нет. Иначе бы вся сфера финансовой деятельности стала в одночасье прозрачной. Раскрывать перед всеми банковскую тайну они не будут, а вот немного попугать нас – запросто. Что они вчера и сделали, идиоты недальновидные… Беда. Что же это получается, теперь я обязан отчитаться перед родным бюджетом за ВСЕ средства, полученные за восемь долгих лет кропотливых трудов, волнений и тревог?!»

Семен Михайлович вспоминал, но разве он в силах вспомнить, сколько просадил на спортивном тотализаторе?! Это же суммы, соизмеримые с постройкой приличной школы в его избирательном округе. Нет, с финансированием экспедиции какой-нибудь безумной супружеской пары на Марс… Меньше, конечно, порядка на два, но все равно немало. Не везет ему в последнее время, хреновый из него игрок! Вот и вчера…

«Надо вернуть остатки со счетов назад, – думал он в нависшей тишине большого зала заседаний. – Но как? Треклятый президент несколько лет назад предупреждал всех: верните. Легко сказать, а какое мне обоснование писать: лоббирование чьих-то интересов, откаты?! Беда».

Он напряженно думал, прикидывая будущие потери и изыскивая средства. Мокрая рубашка давно прилипла к телу, галстук давил невыносимо.

«Положим, продам я пару заводиков, получу денежку и заплачу все положенные налоги. А с другой стороны, кто их сейчас купит, если у многих вскоре возникнут похожие проблемы. Нет, может и купят, но за очень смешные деньги… По миру меня пустили буржуины проклятые! Не сиделось им спокойно в своей Еврожопии!»

Он думал, думали о своем будущем и другие до тех пор, пока их тревожные думы не побеспокоил председатель:

– Я уверен, что среди нас уже не осталось безответственных и не дружащих с головой людей. Все мною сказанное сделано исключительно в целях информирования собравшихся.

Все вокруг дружно заулыбались, делая вид, что озвученная новость ни в коей мере их не касается.

Улыбался даже Семен Михайлович, вспомнив свое давнее желание перебраться в Туманный Альбион и начать там настоящую жизнь преуспевающего бизнесмена. В хорошем бы он оказался положении! Судьба его азербайджанского друга до сих пор стоит перед глазами: тот сидит на своей исторической родине, а его дочь вот уже второй год пытается доказать английским властям происхождение средств, на которые покупались дорогие особняки и роскошные украшения.

«Конфискуют, скорее всего, и продадут на аукционе. Одно жалко, что вырученные средства они оставят себе», – неожиданно мелькнула у него патриотическая мысль.

Он заерзал в своем кресле и принял Решение.

«Отличный вариант! Конец тогда всем страхам, сомнениям и тревогам. Заплачу и буду жить спокойно. На старость мне, внукам и правнукам хватит вполне. Да что там! И правнукам правнуков тоже».

Через две недели у него купили заводы. Только продал он их не бизнесменам, а своему родному государству. Вернее ему их зачли по остаточной стоимости в счет долгов, которые раскрылись.

И жил он потом безбедно, долго и счастливо. Однако это уже совсем другая история.

Глава 8

Илья осторожно продвигался по сильно задымленному зданию. Кое-где виднелись языки пламени. Электронные сенсоры показывали шестьдесят градусов.

«Ерунда, мы со «Сталкером» все триста выдержим».

Еще несколько шагов и он будет на месте, «РОК» никогда не ошибается. Ведь это с помощью его и «Больших Данных» умная программа корректировала маршрут: сверяла данные GPS с чертежами здания, когда-то заботливо вычерченными тушью на ватмане, отслеживала текущую ситуацию, прогнозировала ее развитие и подсказывала правильные решения. Только после этого в дело вступал личный нейроинтерфейс Ильи, а «Сталкер» завершал задуманное.

«Господи, кто же так строил?!» – он пробирался по лабиринтам коридоров химического производства, построенного в середине прошлого века.

О безопасности людей в то время задумывались редко, лишь бы люди не тратили много времени на дорогу. Вообще-то виноват был сам моногород, окруживший со всех сторон градообразующее предприятие, выжившее, несмотря на все перипетии прошедших десятилетий.

Вживленный в мозг «Ники», как Илья называл свой нейроинтерфейс, послушно выполнял все его мысленные команды, напрямую передаваемые послушному роботу. Никакой задержки. Только подумал, а тот тут же исполнил. Доля секунды и только.

Раздался негромкий сигнал оповещения и в голове возник приятный женский голос: «Вы на месте, дверь справа».

«Спасибо», – мысленно поблагодарил Илья своего вездесущего помощника и с трудом прочитал табличку на двери: «Машинный зал».

Сделал в клубах дыма шаг в ее направлении и споткнулся. Взглянул вниз. Тело. Дотронулся до него манипулятором и тонкая игла анализатора вошла в неподвижно лежащего мужчину. Мгновение и «РОК» выдал результат: человек жив. Илья взглянул на монитор, стоящий на рабочем столе.

«Так, фамилия, имя отчество… С этим все понятно. Оператор химической установки… Неважно. Отравление угарным газом, требуется срочная медицинская помощь. А вот и инструкции к дальнейшим действиям».

«Сталкер» шустро вытащил из глубин своего могучего титанового тела кислородную маску и надел ее на лицо пострадавшего.

«Теперь укол», – через пять долгих секунд мужчина приоткрыл глаза.

Увидев перед собой странный агрегат, он попробовал пошевелить рукой.

– Лежите спокойно, – произнес «Сталкер» голосом Ильи. – С вами все будет в порядке.

– Вентиль, – раздался из-под маски приглушенный голос, – Срочно перекрыть вентиль подачи реагента… На пятой установке…

Оператор затих, потеряв сознание. Однако был он, безусловно жив, о чем говорили его жизненные показатели, отображенные на мониторе Ильи.

«Сталкер» нежно приподнял слабое тело мощными манипуляторами, и на пределе своих мобильных возможностей, ринулся прочь из знания. Туда, где их ждали машины скорой помощи. Сдав врачам полуживого человека, робот рванулась к знанию, в котором располагалась пятая установка. Координаты и технические данные ее, вплоть до злополучного вентиля, давно отображались на экране спасателя.

Дело нескольких минут и все закончено, неуправляемая химическая реакция остановлена, жители промышленного города спасены.

Илья приподнялся в инвалидной коляске, взял со стола чашку с давно остывшим кофе и с удовольствием выпил прохладный напиток. Работник МЧС, лишившийся когда-то возможности самостоятельно передвигаться, был он сейчас безмерно горд выполненной работой. Задача выполнена, люди и город спасены.

«Спасибо вам, конструкторы и технологи, создавшие эти чудеса техники! Спасибо тебе, Федька, создавший уникальный компьютер в своем далеком секретном институте! Спасибо вам всем!»