Условно-досрочное убийство

Условно-досрочное убийство
Алексей Викторович Макеев

Николай Иванович Леонов

Полковник ГуровРусский бестселлер
К полковнику МВД Льву Гурову обратились коллеги из г. Крымска. Там в заброшенном карьере обнаружены тела четверых зверски замученных мужчин. Внимание оперативников привлекло крайнее истощение жертв и отрубленные пальцы рук. Кто-то очень не хотел, чтобы погибшие были идентифицированы. Гуров изучает детали убийства и находит в архиве несколько очень похожих нераскрытых дел. Значит, серийный маньяк? Но первые гипотезы рассыпаются как карточный домик. Гуров случайно встречается с рабом местного подпольного воротилы, сбежавшим из заточения. Его рассказ шокировал даже видавшего виды московского сыщика.

Николай Леонов, Алексей Макеев

Условно-досрочное убийство

Глава 1

Тусклый лунный свет скользнул по кирпичной стене. В его могильном мерцании зеленая слизь, покрывающая проемы между кирпичами, казалась зловещей. Несмотря на то что стены высотой не превышали двух метров, единственный источник света в виде пятисантиметровой смотровой щели под потолком не мог даже отчасти справиться со своей задачей, так что большая часть помещения совсем не освещалась. Впрочем, назвать помещением это убогое местечко, в буквальном смысле слова врытое в землю, было довольно смело. Подвалом его и то с натяжкой назовешь. Помимо низкого потолка, сырых неоштукатуренных стен и земляного пола помещение отличалось мизерными размерами: три метра в ширину и пять метров в длину. И никакой мебели. Совершенно никакой.

Тяжелый вздох заполнил неказистое помещение. В противоположном углу кто-то зашевелился, и вздох повторился. Сбоку послышалось недовольное ворчанье, которое тут же стихло. У обитателей каморки на долгое выражение возмущения попросту не хватило бы сил. Звуки шагов бредущего человека были едва различимы. О его продвижении говорили лишь слабые вскрики тех, на кого он наступал, не имея возможности видеть хоть что-то под ногами. Благо путь был недолгим. Всего-то и требовалось, что преодолеть несколько метров через немытые тела, вповалку лежащие на земляном полу. Ориентиром служил все тот же стон.

– Шурик, это ты стонешь?

– Он, он, задрал уже, – нарушил тишину грубоватый голос с акцентом.

– Тише, Влад, всеобщую порку устроить хочешь?

Тот, кто шел на стон Шурика, явно разозлился. Влад, выразивший недовольство стонами товарища, понял это и заткнулся. Обращавшийся к Шурику человек склонился над ним, слушая его дыхание. Какое-то время воздух из груди Шурика выходил относительно ровно, но вот характер дыхания изменился, и комната огласилась новым стоном. Если бы в комнате было хотя бы немного света, подошедший увидел бы на лице Шурика гримасу невыносимой боли. Но ни лампами, ни окнами каморка не была богата, поэтому о том, насколько тяжело переносит боль Шурик, склонившийся к нему человек увидеть не мог. Зато мог вообразить себе это. За долгие годы, проведенные в каморке, он много чего успел насмотреться.

– Что? Кто здесь? – с трудом разлепляя спекшиеся губы, выдохнул Шурик.

– Тихо, тихо! Не нужно волноваться. Это я, Леха. Шурик, где твоя бутылка?

Ответа не последовало. Бутылка нашлась в ногах. Леха поднял ее, потряс и, ни к кому не обращаясь, проговорил:

– Пустая!

– Он ее еще в обед выглохтал, – подал голос Влад. – Я его предупреждал, что новой порции до утра не будет, только разве меня кто слушает?

– Заткнись, Влад! – оборвал его Леха.

Он приложил руку ко лбу Шурика – кожа горела огнем. «Под сорок поднялась. Если так дело и дальше пойдет, больше суток он не протянет. Все, решено: завтра, как только появится Бультерьер, потребую антибиотики. И черт с ними, с плетьми. Смолчу, подохнем здесь все, а они новых навербуют».

– Леха, пить, – сделал попытку ухватить его за руку Шурик.

– Потерпи немного. У меня еще осталось, сейчас принесу.

Обратный путь Леха проделал быстрее. Обитатели подземелья, разбуженные разговором, затеянным в неурочное время, старались отползти, давая возможность ему одному передвигаться не по распростертым телам, а по полу. Пять шагов туда, пять обратно, и Леха снова склонился над Шуриком. Крышку с пластиковой бутылки снимать не стал, лишь слегка отвинтил. Слабая струйка коснулась потрескавшихся губ. Шурик жадно облизнул их, приоткрыл рот, ловя капли драгоценной влаги. Когда струя иссякла, он простонал:

– Еще немного!

– Все, Шурик, достаточно. До утра еще часа четыре терпеть, а в бутылке не больше трех глотков. Да и гарантии нет, что Бультерьер сразу бутылки заменит. Знаешь ведь, он и до полудня промурыжить может. – Леха плотно закрутил крышку, но возвращаться в свой угол не стал.

– Помираю я, Леха, – внезапно произнес Шурик.

– Ерунды-то не говори! Отлежишься, первый раз, что ли? – грубовато оборвал его тот.

– Нет, не выкарабкаться мне в этот раз. Чую, конец пришел. – Шурик ухватился-таки за его руку, из последних сил подтянулся, пытаясь занять сидячее положение. – Помоги сесть, Леха. Не хочу, как собака, на земле помирать.

– Ты не умрешь, – подтягивая Шурика к стене, чтобы он мог опереться на нее спиной, убеждал Леха. – Нам бы только утра дождаться. Обещаю, я заставлю эту мразь выдать нам антибиотики и больше воды. Увидишь, скоро все изменится.

– Забудь, Леха! Только проблем себе наживешь. Не даст он ни воды, ни лекарств.

– Ну нет. Дальше я терпеть его издевательства не намерен. А за меня не беспокойся, я уже все продумал, – зашептал Леха. – У меня аргументы железные, только бы Бультерьер хозяину все слово в слово передал.

– Не станет он. Сам же знаешь, он его боится до чертиков.

– Посмотрим, – возразил Леха. – А ты надежды не теряй. Прорвемся, друг!

У смотровой щели появилась тень, и тут же послышалось злобное рычание.

– Заткнетесь вы сегодня? Слышите, уже собак разбулгачили, – опасливо зашикали со всех сторон. – Нарветесь, а за вас всем от Бультерьера достанется.

Не просто так все обитатели подземной каморки называли надзирателя не иначе как Бультерьер. И не потому, что бросался на них, как собака, а потому, что поведение его предсказать было невозможно. За малейшую провинность или неповиновение он мог исполосовать любого из обитателей подвала до кровавых полос. Что выведет Бультерьера из себя в следующий раз, не знал даже он сам.

Собаки не унимались. Тихое рычание переросло в отрывистый лай. То ли друг с другом переругивались, то ли опасность учуяли. Лай разрастался, и откуда-то издалека послышался гневный окрик. На минуту он стих, и в этот момент одного из обитателей подвала начало жестоко рвать. Булькающие звуки разрывали тишину, тело сотрясали конвульсии. Собаки, учуяв это, начали носиться возле смотровой щели, роя землю, чтобы добраться до того, кто нарушил покой их хозяина. И вдруг все замерло. Собаки притихли, перестав даже скулить, обитатели подвала задержали дыхание. И лишь несчастный, обуреваемый рвотными спазмами, не мог остановиться. За железной дверью послышались шаги. Тяжеловесные, гулкие, зловещие. Дверные петли беззвучно двинулись в сторону, открывая проход, ярко освещенный электрическим светом, и на пороге выросла фигура. Это был крупный мужчина в камуфляжном облачении и в кованых армейских ботинках. В правой руке он держал тяжеловесную дубинку, знакомую каждому из находившихся здесь людей. Помимо каучуковой структуры она обладала зарядом, равным ста двадцати тысячам вольт, чем ее владелец пользовался с превеликим удовольствием. Постукивая дубинкой по свободной ладони, он несколько минут осматривал всех, а потом, медленно выговаривая слова, произнес:

– Кто-то забыл, для чего нужна ночь?

Ему никто не ответил. Несчастные лишь глубже вжались в земляной пол, стараясь стать незаметнее для своего мучителя. Он довольно ухмыльнулся и, вычленив взглядом того, кто минуту назад захлебывался рвотой, коротко скомандовал:

– Ты, выходи! Живо!

Несчастный, совершенно лысый мужчина неопределенного возраста жалобно взмолился:

– Простите, это вышло случайно. Больше не повторится, обещаю!

– Ты меня услышал, – не повышая тона, повторил мужчина.

– Я не виноват. Это все из-за пищи, – теряя самообладание, принялся причитать лысый. – Позвольте мне, я все уберу. Поверьте, ваш сон больше ничто не потревожит!

Движения дубинки ускорились. Мужчина терял терпение.

– Эй ты, тащи его сюда! – ткнув пальцем в соседа лысого, потребовал он.

Им оказался Влад, до этого ругавший Шурика за стоны. Влад подскочил на месте как ужаленный и медленно приблизился к лысому.

– Влад, не надо, – вытянул тот руки вперед, будто этим можно было остановить его.

– Прости, Сухой, таковы правила, – коротко бросил Влад. – Либо ты, либо я.

– Да будь же ты человеком! Ты же знаешь, отчего меня рвет. Почему вы все молчите? – Сухой обвел взглядом помещение, пытаясь найти хоть одного сочувствующего.