Могила для двоих (сборник)

– Оружия нет, – сказал тот. – Но ты опять забыл, Костя, что я пока что на службе. И навыков не утратил. Так что, если этот «кто-то» не Брюс Ли, я с ним как-нибудь справлюсь.

– Ладно, пойдем, – сказал хозяин. – Наверное, давай начнем сверху, с чердака. – Только… – замялся он, – я хотел бы вернуться в гостиную, сказать Ирине… ну, и Витале с девочками, в чем дело. И еще, они могут идти к себе?

– Конечно, могут, – ответил Гуров. – Все, кто находится в доме, совершенно свободны в своих действиях. Нельзя только выходить из дома без осмотра. А потом, когда мы с тобой осмотрим дом, я хотел бы собрать всех, включая твою горничную Таню, в гостиной, чтобы мы с Павлом могли задать всем несколько вопросов.

– Хорошо, я так и передам, – сказал Кувшинов и направился в гостиную.

Пробыл он там не слишком долго, вскоре вернулся, и они с Гуровым пошли осматривать дом.

В течение следующего часа Лев в сопровождении хозяина побывал во всех комнатах, чуланах и других помещениях поместья, но нигде не обнаружил ни постороннего, ни следов его пребывания, ни того, что они искали с Кривобоковым – той самой палки, которой было совершено убийство. Когда спустя час они вернулись в холл, криминалист все так же дремал, сидя в кресле в углу.

– Ну что, как результаты? – спросил он, потянувшись. – Нашли что-нибудь?

– Забытый ящик консервов в подсобке возле кухни и груду всякой одежды, которой никто не пользовался. Больше ничего. А как у тебя? Супруги Саенко все еще гуляют?

– Нет, вернулись полчаса назад, – ответил Кривобоков.

– Значит, все в сборе, – заключил Гуров. – Можно проводить общее собрание. Костя, позови, пожалуйста, своих. Пусть вернутся в гостиную. И Татьяне скажи. А я извещу Саенко.

– А мне что делать? – спросил криминалист. – Так тут и сидеть?

– Не вижу смысла. Все, кто находится в доме, будут в гостиной. Гостей мы не ждем. Так что пошли с нами, тоже поучаствуешь в общей беседе.

Спустя несколько минут все обитатели «Заречья» собрались в гостиной. Гуров встал возле двери и обратился к собравшимся:

– Я попрошу всех занять те места, которые они занимали, когда погас свет. Вспомните, пожалуйста, кто где стоял или сидел. Таня, вы сядьте здесь – это было мое место.

Люди задвигались, меняясь местами. Послышались возгласы: «Нет, мне кажется, здесь я сидела», «Нет, мама, ты была вон там, в углу», «А я где была?» Наконец все заняли свои места.

– Итак, я напомню, как развивались события, – начал Лев. – Когда случилась первая авария – возможно, порвался где-то кабель, – Борис Бабченко вместе с Костей спустились в подвал и включили генератор. Я в это время ждал их в холле. Бабченко обещал мне рассказать о некоторых своих догадках, связанных… впрочем, это отдельная история, и сейчас не время ее рассказывать. В общем, он хотел поделиться со мной важной информацией. Почему я это сейчас говорю? Потому что эта информация, которой владел механик, могла стать причиной его убийства. Ведь у каждого преступления, если это умышленное преступление, есть серьезная причина. Так вот, Бабченко могли устранить, чтобы он не смог рассказать мне то, что знал.

– Но о том, что Бабченко в холле тебе что-то шепнул, знал только я, – заметил Кувшинов. – Что именно он тебе говорил, я не расслышал, но видел, что вы шепчетесь. Помню, меня это еще немного рассердило, и я тебя спросил, когда ты собираешься вернуться в гостиную. Больше никто не видел, что вы разговариваете. Выходит, это я убийца? Я хотел, чтобы ваш разговор не состоялся? Но это же абсурд!

– В оперативной работе нельзя исключать никакие версии, – ответил Гуров. – И слово «абсурд» мы не используем. Но в данный момент тебя, Костя, никто не обвиняет – я тебе это уже говорил. Бабченко мог кому-то еще проговориться, что хочет мне что-то сообщить. Например… например, нашей милой Татьяне. – Он повернулся в сторону кухарки, которая при этих словах пришла в растерянность. – Я за эти дни заметил несколько сцен, когда вы с погибшим беседовали, думая, что вас никто не видит, и сделал вывод, что вы с ним не просто коллеги по работе, что вас связывает нечто большее. Ведь так?

– Вообще-то это никого не касается, – заявила кухарка. – Это было наше с Борей личное дело.

– Я и не сомневаюсь, что это было ваше личное дело. Я только хочу сказать, что вы были близким ему человеком, и он мог с вами делиться некоторыми своими наблюдениями. Ведь делился?

– Кое-что говорил, это так, – призналась кухарка.

– Этого достаточно, – сказал Гуров. – Теперь перейдем к главному. Я собрал вас вместе за тем, чтобы определить: кто из вас выходил из гостиной за то время, пока не было света. Именно этот человек, скорее всего, и убил механика.

– Но мне кажется, никто не выходил, – заговорил Саенко. – Я, во всяком случае, этого не слышал.

– Ты, Сережа, все-таки не сова, чтобы все слышать, – заметила на это Настя. – А мне вот в какой-то момент почудились вроде бы чьи-то шаги.

– Вот, я тоже слышал чьи-то осторожные шаги, – кивнул Лев. – Вопрос – чьи? Ну, себя я из списка подозреваемых, с вашего разрешения, исключу. И Павла Петровича Кривобокова тоже. А также я сразу исключу Костю.

– Это, конечно, правильно, – сказал Виталий. – Но все же интересно, почему вы так уверенно исключаете папу из числа подозреваемых?

– Потому что, услышав эти шаги, я сразу спросил Константина, не он ли вышел. Помните, какой ответ я получил? Костя стал надо мной издеваться, предложил отвести в постель… Значит, он находился в комнате.

– Тогда, может, это Ирина Валерьевна ходила? – внезапно предположила Таня.

– Татьяна, как ты можешь?! – воскликнула хозяйка усадьбы. – Значит, по-твоему, это я убила Бориса?

– Я все могу! – парировала Татьяна. – У меня дорогого мне человека убили, и я хочу знать, кто это сделал. Не меньше вас хочу. – Эти слова она произнесла, повернувшись к Гурову. – А вы, Ирина Валерьевна, Бориса за человека не считали. Да и меня тоже. Всегда его презирали.

– Понимаю, – кивнул Гуров. – Однако из-за презрения не убивают. Кроме того, Ирина Валерьевна так же не могла быть убийцей, как и ее муж.

– А это почему? – поинтересовался Саенко.

– Потому что, когда Костя стал надо мной подшучивать, раздался смех. Первой рассмеялась Настя, потом Лена, Ксения и Ирина Валерьевна. Я хорошо это запомнил. Значит, они тоже были в это время в комнате.

– Тогда что же получается? – заключил Виталий. – Остаемся только мы с Сергеем. Но я…

– Ты как приземлился на стул, так уже и встать не мог, – заметила его жена.

– Хотя и порывался совершить какой-нибудь подвиг, – поддержала ее Ксения. – Виталий сидел слева от меня, и я все время слышала, как он сопит и что-то бормочет.

– Да, я тоже это слышал, – поддержал ее Кривобоков. – Я с другой стороны сидел.

Наступило молчание. Взоры всех, кто был в комнате, обратились на Сергея Саенко.

Глава 10

Банкир затравленно оглянулся.

– Вы что?! – воскликнул он. – Что вы хотите сказать?! Что это я убил Бориса? Но зачем? С какой стати?!

– Мало ли какая может быть причина? – рассудительно заметила Ирина Валерьевна. – Может, он на Настю заглядывался? Могло такое быть? Могло. И мне даже вспоминается, что я заметила пару раз, как покойный с ней заигрывал…

– Глупости вы говорите! – ответила ей Татьяна. – Глупости и мерзости! Ни с кем Боря не заигрывал!

– Ну, конечно, тебе хочется думать, что он на тебя одну смотрел, – усмехнулась Кувшинова. – Влюбленные так слепы…

– Не знаю, слепы они или не слепы, только нас с Сережей вы сюда зря впутываете! – гневно произнесла Настя. – Все это одни домыслы. Борис на меня и не думал заглядываться, а у Сережи никаких конфликтов с ним не было. А главное – все то время, пока не было света, Сергей находился в комнате. Я это могу с уверенностью сказать, потому что он все время насвистывал мелодию из «Крестного отца». Хотел так меня успокоить – знает, что я эту музыку люблю. Правда, Сережа?

– Да, ты угадала, – ответил Саенко. – Только, боюсь, одного твоего свидетельства будет маловато. А больше никто моего художественного свиста, наверное, не слышал…

– А вот и нет! – внезапно произнесла Лена. – Я слышала. Ты же справа от меня сидел. Слева был Виталий, он ворочался на стуле, дышал тяжело. Я его даже спросила тихонько: «Ты что, тебе плохо?» – но он ничего не ответил. А справа Сергей сидел. И верно, я теперь вспомнила, что он все время насвистывал.

– Так что же получается? – недоуменно произнес Константин Геннадьевич. – Получается, что никто из комнаты не выходил. Но и постороннего в доме не было. И в дверь никто не входил – Лев с Павлом это проверили. Выходит, что никто убить Бориса не мог! – Он повернулся к Гурову: – Так, может, вы с Павлом все-таки ошиблись и налицо несчастный случай? А травмы, о которых вы говорите, Борис мог получить и раньше. Например, возился с катером, а на море качка, его бортом ударило – вот и травма…

– Мне бы самому хотелось, чтобы мы ошиблись и это был бы несчастный случай, – ответил Лев. – Но, к сожалению, факты говорят другое. Такие травмы нельзя получить случайно. К тому же они были совсем свежие. Для полной уверенности нам нужно найти орудие убийства. Поэтому в ближайшее время мы сосредоточимся на этом. Что же касается неудачи нашего следственного эксперимента с рассаживанием и установлением действий каждого… Я думаю, что пока нельзя делать никаких выводов.

– То есть как? – удивился Кувшинов. – Ты же сам все слышал. У всех, кто находится в этой комнате, есть алиби. У каждого есть свидетели, которые утверждают, что он из комнаты не выходил. Вот тебе и вывод: среди присутствующих убийцы нет. И в доме нет. Значит, его нет вообще. Ты, Лев, просто не хочешь признать свою ошибку.