Смерть в прямом эфире

Авилов мысль лейтенанта понял, пошутил:

– Я дятлом в жизни не был. Они умирают от сотрясения мозга. Когда мне за драку разбой припаяли, я столкнулся с Гуровым, толковый мужик.

– Еще раз столкнешься, поклон передай, скажи, менты рядовые его знают. – Лейтенант открыл дверцу машины, еще раз кивнул и уехал.

Ни участковый, ни Юрий Авилов не знали, что встреча, о которой они говорили, не за горами.

«Канарейка» уехала. Юрий вдел в брюки ремень. Он не обращал внимания на «Волгу», которая давно следила за ним по Ямской. А сидевший в ней мужчина со специфической внешностью оперативника наблюдал и драку, и подъехавшую машину, и разговор, правда, слышать его не мог. У оперативных работников с годами вырабатываются особенности поведения и привычки, различить которые может лишь опытный преступник либо другой оперативник.

Юрий двинулся дальше – жил он у Белорусского вокзала, – когда рядом неожиданно остановилась «Волга». Задняя дверца приоткрылась, и мужской уверенный голос произнес:

– Юрий Сергеевич, садитесь, подвезу.

Авилов и не помнил, чтобы его звали по имени-отчеству, несколько опешил, затем разозлился. Он оперся на приоткрытую дверцу и, не видя человека на заднем сиденье, сказал:

– Ну что вы ко мне привязались? Иду спокойно, никого не трогаю…

– Вам к Белорусскому, мне по дороге, садитесь, в ногах правды нет, и пьяные не пристанут.

Авилов сел в машину, взглянул на худощавого мужчину в хорошем костюме, белой рубашке и при галстуке.

– Кажись, я на повышение пошел, небось подполковник, а то и выше.

– А вы физиономист, – сказал неизвестный. – Меня зовут Владимир Леонидович, я руководитель охранной фирмы, вы представляете для нас определенный интерес. Возможно, – добавил он, пожевав сухими губами.

– Считайте, что я вам поверил, Владимир Леонидович, – насмешливо ответил Авилов. – Я так и думал, что охранные фирмы вербуют себе сотрудников ночью на улице.

– Промозгло. – Мужчина передернул худыми плечами, достал из кармана фляжку коньяка, вынул из кармашка переднего сиденья разовый стаканчик. – Не желаете?

– Не употребляю. – Юрию становилось интересно, мелькнула мысль: может, это тот случай, который он давно ждет, и собственная палатка не пустая мечта.

– Я позволю себе. – Мужчина налил в стаканчик коньяка, выпил, сунул в рот жвачку, спросил: – А что, этот лейтенант ваш знакомый?

– В первый раз вижу, – ответил Юрий.

– Он глянул в паспорт и отпустил, на нашу милицию не похоже.

– Я же ничего противозаконного не сделал.

– Избили людей законно? – саркастически спросил Владимир Леонидович.

– Так мент тех парней знает, они у него в печенках сидят. Он их никак посадить не может. История известная: то потерпевших нет, то они сегодня имеются, завтра в отказ идут.

– Я признаюсь, Юрий Сергеевич, мы за вами больше трех месяцев наблюдаем. Нет, не ходим следом, а так, время от времени. Ну, установочки определенные сделали, материальчик кой-какой собрали. В начале лета попал нам в руки один зверек, кажется, Аликом зовут.

– Рыжая челка, передние два зуба золотые? Кликуха Серый?

– Вот-вот, – Владимир Леонидович кивнул. – У нас в банке решетку вырезали, мы этого парня и прихватили. Стали его крутить, ясно, что он не сам по себе. Очень он в ментовку не хотел, начал колоться, дружков называть…

– Я такому «дружку» морду набил. Он хотел, чтобы я за копейки чуть ли не на мокрое пошел, – Юрий возмущенно передернул плечами.

– Насчет «мокрого» он промолчал, а что вы человек на расправу быстрый, сообщил. И в группу «Лисы» вы не пошли, вообще особняком держитесь, хотя с зоной знакомы. Ну, мы в одном месте поинтересовались, в другом, все говорят, мол, Авил, вроде так вас кличут, парень замкнутый, ищет, где хороший куш взять.

– А кто не хочет? – усмехнулся Юрий. – Только один умеет, другой нет. Я бы раскрутился, начальный капитал нужен. У меня в жизни не было денег и не предвидится. Связей серьезных нет, а за копейки рисковать я не стану.

Юрий уже сообразил, что собеседник насчет охранного бюро врет, ищет исполнителя на какое-то дело. И нужен ему человек сильный, решительный, готовый рискнуть, но милиции неизвестный. Давняя судимость Юрия его не пугает, главное, Авилов сейчас ни с кем не связан, стоит особняком. Судя по тачке, одежде, манерам, новый знакомый – человек с деньгами, да, видно, на такое дело у него нужных связей нет. И Юрий подумал: есть Бог, раз он нас свел, человек ищет исполнителя, я ищу солидного заказчика.

– Стрелять приходилось? – неожиданно спросил Владимир Леонидович. Он уже знал, что в юности Авилов увлекался стрельбой, чуть не в сборную Москвы входил, потом бросил.

– С десяти метров в сарай не промахнусь.

– Посмотрим. Иди к нам в охрану, платим валютой. У нас в основном бывшие менты, публика довольно трухлявая, ленивая, нам решительный, быстрый парень не помешает.

Снова врет, понял Юрий, однако не насторожился. Почему не заработать, почую, что дело пахнет керосином, слиняю.

Он считал себя умным, действительно был далеко не глуп, но против профессионалов был мальчишка.

– Я не хочу, чтобы тебя раньше времени в офисе видели. Нас же ментовка просвечивает, ФСБ рядом крутится. Давай завтра в тир смотаемся, я взгляну, как ты оружие в руках держишь. Идет?

– Можно. Только давайте договоримся, уважаемый, коли серьезно, так серьезно. За завтрашний день вы мне сто баксов платите, я же свои коммерческие дела срываю. А дальше решим.

– Договорились, – хозяин кивнул. – Я тебе утром позвоню, потом заеду. А стольник свой держи, – он протянул Авилову сто долларов. – Чтобы спалось тебе спокойнее. Надень спортивный костюм и кроссовки.

– Лады, – Юрий выпрыгнул из остановившейся «Волги», дошел до своего подъезда пешком.

Парню и в голову не могло прийти, что он ступил на бревно, которое с каждым шагом будет становиться все уже и уже, пока не превратится в лезвие ножа.

Утром Юрий стрелял довольно посредственно. Тренер и человек, назвавший себя Владимиром Леонидовичем, наблюдали со стороны. Тренер морщился, наконец не выдержал, подошел к Авилову, поправил ему руку, что-то сказал, вернулся и заявил:

– Я встречал материал и получше. Все зависит от того, как он скоординирован, насколько владеет своей мускулатурой, нервами, много чего. Тренер сборной толком не ответит на вопрос, из кого получится стрелок, а кто умрет посредственностью. Есть такое понятие – чувство выстрела, но никто это чувство в руках не держал, – тренер хохотнул. – Пусть недельку часа по четыре, с интервалами, конечно, постреляет, тогда можно будет сказать. В принципе рука у него есть.

Когда Авилов снял наушники и подошел, Владимир Леонидович сказал:

– Условия прежние, сто долларов в день, тренироваться и жить будешь здесь, тебя всем обеспечат. Через неделю вернемся к этому вопросу. Идет? – Он протянул руку.

– Идет, – Авилов ответил на рукопожатие, задержал ладонь, заглянул ему в глаза. – Учтите, я в человека никогда стрелять не буду.

– Глупости! – Тот выдернул ладонь и поморщился. – Какой же из тебя к черту охранник? Заходи, бери, не бойся, я вегетарианец? Ладно, обождем неделю, может, тренер и забракует тебя.

Через час Грек, который был начальником, вербовавшим Авилова, сидел в кабинете одного из сотрудников администрации президента.

Хозяин кабинета был выдвинут сюда большими деньгами. Президента обкладывали, как первобытный человек обкладывал мамонта, – гиганта окружали маленькие люди. Каждый человечек в отдельности почти ничего не значил, но скопом они составляли непробиваемую стену.

Грек смотрел на хозяина кабинета уважительно, но несколько скептически. Сам он был специалистом, заменить его можно только другим специалистом, в то время как хозяина кабинета можно заменить кем угодно, хоть официантом. Грек – осколок империи, некогда именовавшейся КГБ, – повидал столько начальников, что их не то что запомнить по имени, пересчитать невозможно. Они исчезли, испарились, а Грека все передвигали по шахматной доске, называли то пешкой, то фигурой значимой, он играл и за черных, и за белых, порой даже объявлял шах, затем терялся среди других фигур, но снять его с доски не мог ни один гроссмейстер. Без греков не складывалась партия, невозможно было вести игру.

– Я вами недоволен, Николай Леонидович, крайне недоволен, – истинного имени-отчества не знал даже шеф. – Вам поручили серьезное задание, а вы, извините, ерундой занимаетесь. – Он покосился на телефон.

А Грек насмешливо подумал: ты слишком мелок, чтобы твой кабинет прослушивать. Если такими заниматься, никакой аппаратуры не хватит.