Дорожный снайпер

– А почему не хирургического? – зацепился за случайно оброненную фразу Лев.

– Что? – не сразу понял Кривоногов.

– Вы сказали, что предлагали своему другу спокойное кресло, но не кресло заведующего хирургическим отделением. Почему?

– Ну,… – Николай Феликсович растянул губы в улыбке. – От вас ни одной мелочи не скроешь. Сразу видно, профессионал… Я уважаю профессионалов… Однако тут нет никакого подвоха. На этой должности у нас Большунов Игорь Карпович. Очень-очень давно. Когда я только пришел работать в больницу, Игорь Карпович уже был заведующим хирургическим. Великий человек! Столп! Сейчас ему семьдесят четыре, но он все еще в строю. И будет в строю до тех пор, пока сам не примет решение уйти на пенсию. У меня просто рука не поднимется уволить Игоря Карповича. Слишком велико почтение к этому человеку. Да и дело он свое по-прежнему прекрасно знает. Леня, кстати, тоже разделял эту позицию. И не претендовал.

– То есть конфликта между ними быть не могло?

– Абсолютно верно.

– Уверены?

– Уверен.

– А что насчет личной жизни Леонида Вениаминовича? – пустил беседу несколько по иному руслу Гуров. – По нашим сведениям, он разведен. И давно.

– Здесь все печально на самом деле, – вздохнул Николай Феликсович. – Поначалу личная жизнь Леньки была постоянным предметом насмешек и подколов, но со временем это стало даже некорректным. Его жизнь в браке продлилась меньше года. Все последующие попытки обзавестись семьей тоже терпели фиаско. С какой бы женщиной он ни сходился – полгода, год, пару месяцев… Ничего долгосрочного.

– Почему?

– Работа такая, – пожал плечами главврач. – Постоянные задержки допоздна, экстренные вызовы посреди ночи, бесконечные звонки… Надо быть святой женщиной, чтобы такое выдержать. Ленька святую не встретил. Мне вот повезло, например… Есть и другие примеры, но они крайне редки. Человек так уж устроен, что ему больно делить внимание любимого с кем-то или с чем-то. Тут должна быть по-настоящему великая любовь.

– Понимаю, – кивнул Лев. – А он поддерживал отношения с бывшей супругой?

– Нет. А зачем? Детей у них не было. Общих интересов тоже.

– А с другими бывшими пассиями?

– Та же история. – Николай Феликсович сделал очередной глоток из крышки и бросил взгляд на наручные часы. – Вы извините, у меня обход через десять минут.

– Еще буквально пару вопросов… – Гуров не спешил подниматься из-за стола. – Это не займет много времени. Дело в том, что Леонид Вениаминович был не единственной жертвой неизвестного снайпера, и мы пытаемся найти связь…

– О да! – поспешно перебил его Кривоногов. – Я тоже пытался ее отыскать. И не сумел.

– Прошу прощения?

– Связь. Между жертвами. Говорю же вам, с тех пор как Ленька погиб, я внимательно слежу за новостями по данному делу. Пытаюсь осмыслить случившееся, так сказать… И мысль о том, что жертвы могли быть как-то связаны между собой, тоже пришла мне в голову. Я пытался вспомнить, но не смог… Просмотрел всю нашу базу данных, на случай, если кто-то из убитых мог быть нашим давним пациентом, но… Тоже нет. Могу предоставить вам картотеку.

– Это было бы весьма кстати.

– Не вижу препятствий, – картинно развел руками Николай Феликсович. – Но предупреждаю: зря потратите время. Я лично все проверил. Связи нет. Ни малейшей.

– А если без картотеки?

Главврач покачал головой. Вновь коротко бросил взгляд на часы. Допил бульон и вернул крышку на прежнее место.

– Сожалею, но увы… Коджо работал в судоходной компании. Ленька никак не мог с ним пересекаться. Просто нереально. Поверьте мне на слово. Волейболистка… Ну, тут есть, конечно, варианты… Чисто теоретические… И то… Ленька был заядлым болельщиком, как и я, впрочем. Но мы больше по футболу фанатели. На волейбол ходили раза три-четыре за всю жизнь. Но на мужской. На наше местное «Динамо». А на женский… Причем в высшей лиге… – Кривоногов еще раз покачал головой, сморщился, собираясь чихнуть, сдержался и приложился к платку. – Я считаю, что нет. Ну а по последнему убитому, Глухову… С ходу на ум тоже ничего не приходит… Если что-то вспомню, непременно сообщу.

Гуров все же поднялся, собираясь уходить. Николай Феликсович незамедлительно последовал его примеру, прошел к вешалке и надел белоснежный халат. Аккуратно застегнул его на все пуговицы. Затем извлек из бокового кармана и надел защитную трехслойную маску, под которой скрылась нижняя часть лица.

– Где и как я могу взглянуть на картотеку? – поинтересовался Лев.

– Пойдемте. – Кривоногов указал рукой на дверь. – Моя секретарша вам поможет. А я еще раз прошу прощения… Суматошное утро…

– Арестовать? Меня? За что?

Невысокого роста, коротко стриженная брюнетка с рвущимся наружу аппетитным бюстом удивленно заморгала длинными пушистыми ресницами. Тоненькая бумажная папка выскользнула у нее из пальцев и едва не приземлилась на пол, но Крячко проворно подхватил ее на лету. Попутно успел заглянуть в вырез белоснежного медицинского халата. Девушке было около двадцати пяти лет, а на бейджике с правой стороны груди красовалось давно забытое исконно русское имя Евдокия.

– Дусенька, – выдал он одну из самых своих лучезарных улыбок. – Вы ведь позволите называть вас Дусенькой?

– Так меня зовет только мама. Но если вам угодно, товарищ полковник…

– Ну что вы! – Крячко бережно взял девушку под руку и неторопливо отвел ее в сторону. Бросил взгляд через плечо в направлении столика дежурной сестры. Тоненькая папка по-прежнему была в его руках, и он не спешил отдавать ее своей прекрасной юной собеседнице. – Какой же я вам «товарищ»? Друг! Только друг, Дусенька, и никак иначе. И зовите меня просто Стас. Это ведь я на вид такой грозный и умудренный опытом… А на самом деле в душе… В душе я все тот же безусый юнец, каким был… эээ… лет десять-пятнадцать назад. Надеюсь, мы договорились?

– Да… Стас… Но… За что же я все-таки арестована?

– А вы сами не догадываетесь?

Они остановились возле окна. Девушка подняла голову, еще раз взмахнула ресницами, и ее взгляд встретился с теплым взглядом Станислава.

– Нет.

– За нарушение общественного порядка, конечно. Своей красотой вы повергаете окружающий вас мир в хаос и смятение…

– Ой! Перестаньте! – Евдокия глупо захихикала. – Что за нелепые розыгрыши?

– Ну, почему же розыгрыши? – не согласился Крячко. – Я всегда очень ответственно подхожу к своим обязанностям. Заслужили – получите… Я ведь, Дусенька, давно за вами наблюдаю.

– Правда?

– Да. Вы ведь здесь работаете уже… эээ…

– Третий год, – живо подсказала Евдокия.

– Не может быть! – присвистнул Стас. – Третий год! Как время летит! Это же страшно представить. А мне казалось, только вчера я бродил бессонными ночами вот под этими самыми окнами, вздыхал, лелеял надежду увидеть хоть на мгновение вашу тень, Дусенька…

– Вы опять шутите? – недоверчиво прищурилась девушка.

– Если бы! – вздохнул Станислав. – Я ведь, знаете ли, по природе очень скромный человек и никогда не решился бы заговорить с вами, если бы не оказия… Печальное стечение обстоятельств. Жаль… Жаль, что нам пришлось познакомиться с вами при таких обстоятельствах.

– О чем вы?

Крячко выдержал театральную паузу. Рука словно сама собой легла на тонкую талию девушки.

– Я здесь по долгу службы, Дусенька. В связи с недавней гибелью вашего босса Леонида Вениаминовича Штурма. Заместителя заведующего хирургическим отделением, в котором вы, как мне известно, денно и нощно трудитесь медсестрой. Все верно?

– Да. – Евдокия мгновенно погрустнела, но не отстранилась от него. Она как будто не замечала теплой ладони Крячко, медленно и плавно заскользившей по ее бедру. – Я слышала. Это кошмар! Когда ты знаешь человека, общаешься с ним каждый день… А потом вдруг узнаёшь, что его больше нет. Прям мурашки по коже… И кому понадобилось совершать такое? Дикость! Леонид Вениаминович был всегда таким добрым, обходительным…