Двойной дуплет

Гуров улыбнулся:

– Да. Но только пару минут назад ты, кажется, говорил еще что-то про опасности игорного бизнеса…

– Ну, это я так, – стушевался Станислав.

– К слову.

– Типа того.

– Зачем же вселять в женщину лишние надежды, – пожурил его напарник. – Нехорошо это, Стас. Очень нехорошо. Но, как известно, слово – не воробей. Я так мыслю, что пообщаться с этим Мишей Храмовым нам придется. Во всяком случае, для успокоения совести.

Крячко хотел было что-то возразить на это, но не успел. Гуров уже повернулся к нему спиной, вышел в прихожую и направился в сторону ванной комнаты.

Результат был таким, каким и ожидал его увидеть полковник. Следов вчерашней трагедии не осталось. Ни одного. Тело увезли в морг, а добросовестная Ирина Климентьева после этого уже тщательно все вымыла и убрала. Сама ванна, а также кафель на стенах и на полу блестели, как начищенная бляха рядового салаги. Гуров шагнул в центр небольшого помещения и внимательно огляделся. Крячко остался топтаться на пороге.

– Пытаешься почувствовать ауру самоубийцы? – пошутил он. – Какая-то новая форма медитации, Лева?

Гуров ему не ответил. Его слух уловил звук приближающихся шагов, и полковник вышел из ванной навстречу запыхавшейся женщине.

– Вот, – Ирина протянула ему выдернутый блокнотный лист, на котором имелась всего одна запись.

Гуров взял листок в руки. «Храмов Михаил Владимирович. Крестьянская Застава, семь, квартира сто восемнадцать». Ниже уже другими чернилами был приписан и домашний телефон господина Храмова.

– А мобильного нет? – поинтересовался Крячко, заглядывая напарнику через плечо.

– У Вити был, наверное. – Ирина облизала пересохшие от волнения губы. – Но в блокноте… нет. Это все.

– Что ж. И на том спасибо, Ирина Сергеевна. – Гуров сунул трофей во внутренний карман пиджака. – Мы непременно пообщаемся с этим приятелем вашего покойного супруга, но… Я думаю, вам не стоит слишком надеяться на то, что дело вернут на доследование…

Все, что оставалось добавить Гурову к вышесказанному, так это стандартное и ни к чему не обязывающее: «До свидания. Если что, мы вам позвоним», но Ирина неожиданно вцепилась пальцами в рукав его пиджака. Затем второй рукой перехватила полковника и за запястье.

– Я уверена, что вы сумеете разобраться в этом деле, – с жаром заявила она. – Я вижу это по вашим глазам.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Затем полковник мягко высвободил свою руку из плена и сделал всего один шаг назад. Улыбнулся.

– Если бы мои глаза всегда были так красноречивы… Ладно. Пошли, Станислав.

Сыщики покинули квартиру Климентьевой и спустились к припаркованному во дворе «Пежо».

– До Крестьянской Заставы тут рукой подать, – небрежно бросил Гуров, располагаясь на водительском месте. – Что скажешь, старик? Смотаемся?

– Надеюсь, ты шутишь? – скривился, как от зубной боли, Крячко. У него было такое по-детски обиженное выражение лица, что, казалось, он вот-вот захнычет.

– Напротив. Я серьезен, как никогда.

Гуров вывел «Пежо» со двора. Шины взвизгнули, машина резко рванула вперед и покатила в заданном направлении. На улицах было довольно людно – час пик. Однако полковник умело лавировал в плотном потоке автомобилей, и в скором времени уже сворачивал к Крестьянской Заставе. Дом под номером семь, где, согласно записям из блокнота покойного Виктора Климентьева, проживал Михаил Храмов, тоже отыскался без особого труда. Это была новенькая кирпичная новостройка.

– А с чего ты вообще взял, что он сейчас дома? – Крячко все еще надеялся на близкое завершение трудового дня.

– Это несложно проверить, Стас. Сейчас поднимемся и выясним. Хотя время, скажу я тебе, вполне подходящее. Люди, связанные с игорным бизнесом, либо только собираются выехать на место своей работы, либо, наоборот, стараются решить все свои дела засветло, чтобы позже спокойно предаться полноценному отдыху…

– Не то, что мы, – буркнул Крячко. – Что день, что ночь – все едино. А о полноценном отдыхе можно только грезить.

– На пенсии отдохнешь, – подбодрил напарника Гуров.

Он вышел из машины и замкнул дверцу ключом. Сунул в рот сигарету. Закурил. Его примеру последовал и Станислав. Несколько минут сыщики молча курили, пуская в воздух белесый дым, и созерцали новомодное строение, в котором свил себе гнездышко пока что неизвестный им Михаил Храмов. Затем Гуров решительно двинулся к подъезду, снабженному домофоном. Набрал номер сто восемнадцать и нажал кнопку вызова. Ответил почти сразу чуть хрипловатый мужской голос:

– Да!

– Нам нужен Михаил Владимирович Храмов. – Гуров поправил пиджак.

– А кто его спрашивает?

– Главное управление уголовного розыска.

По ту сторону домофона повисла напряженная пауза, однако и Гуров, и Крячко слышали, что невидимый им оппонент не отключил связь. Об этом свидетельствовало его тяжелое дыхание. Наконец он откашлялся и спросил:

– А вы по какому вопросу, господа?

– А вы откройте нам дверь, господин Храмов, тогда и узнаете, – сурово произнес Гуров.

Собеседник, который, видимо, и был самим Храмовым, поколебался еще пару секунд, а затем привел в действие дверной механизм. Щелкнул замок.

– Входите, – пробасил он. – Шестой этаж. Первая квартира направо от лифта.

Когда они поднялись, Храмов уже встречал их в домашнем халате на лестничной площадке, распахнув настежь дверь своей квартиры. Он был невысокого роста, лысоват, с большими одутловатыми щеками, однако по всему было видно, что за собой следил. Не то чтобы он выглядел как спортсмен, находящийся в отличной форме, но тренажерные залы посещал как минимум раз в неделю. Стальные серые глаза испытующе смотрели на прибывших сыщиков из-под широких бровей.

Гуров показал мужчине свое удостоверение.

– Полковник Гуров. Лев Иванович. Это, – полуобернулся он к Станиславу, – полковник Крячко. А вы, как я понимаю, и есть Михаил Храмов?

– Да, это я, – сдержанно ответил мужчина все тем же хрипловатым басом. – Не знаю, в чем проблемы. – Храмов торопливо вытер обе ладони о полы своего халата, что явно свидетельствовало о его волнении. – Но… Но в любом случае проходите.

Внутреннее убранство квартиры Храмова наглядно свидетельствовало о его достатке и… отсутствии женской руки: дорогостоящая мебель и аппаратура были расставлены как попало. Это не осталось не замечено сыщиками и позволило им сделать однозначный вывод, что Михаил – холостяк.

Храмов пригласил гостей на кухню.

– Чай? Кофе? Или, может, что покрепче? – любезно предложил он.

– Нет, спасибо, – за двоих ответил Гуров и, верный своей привычке, сразу взял в беседе быка за рога: – Вы действительно не догадываетесь, Михаил Владимирович, с чем связан наш визит к вам?

– Ну… – Храмов замялся, растерянно стоя посреди собственной кухни.

– Фамилия Климентьев вам о чем-нибудь говорит? – Гуров счел излишним испытывать терпение собеседника.

– Климентьев? Витя? – Храмов опустился на табурет. – Да… Да, конечно… Так вот оно в чем дело? Но ведь, насколько я слышал, он покончил жизнь самоубийством. Это ужасно, разумеется. Я давно был знаком с Виктором. Он работал у нас и…

– По нашим сведениям, Михаил Владимирович, – бестактно перебил его Гуров, пристально глядя в круглое одутловатое лицо, – Климентьев не просто работал у вас, он вкладывал деньги в игорный бизнес. Я имею в виду казино «Романтик», где он числился рядовым бригадиром игровых автоматов. Вы владелец этого казино?