На руинах Миглаха. Легенда о Дигоне

– Оооо, а ну ка подойди ко мне. – Урания прервала оправдания юной дианиты, отпустила бокал, который плавно сам по себе направился в сторону столика, и поманила мягким движением фарфоровой руки свою гостью. А та, как по неволе, не чувствуя своих ног, пошла к ней. – Да ты никак влюбилась?! Энергия твоего сердца расцвела и сияет алым огнём!

И она от души расхохоталась:

– Вот так и приглашай к себе девочек-дианиток: с виду тихони, а как до дела доходит, так своего не упустите. Небось кого из моих мастеров зацепила? Аль мага? Мага не отдам. У меня их и так, что воды в пустыне.

Она ещё раз улыбнулась и уверенно провела рукой от макушки, по спине, попе, ещё ниже и оценивающе произнеся:

– Хм, а кому-то немало повезёт… – и добавила, – да шучу я, милая, не обращай внимание на старушку.

Лаянна даже покраснела и решила поддержать шутливый тон Урании, поскольку отпираться перед ней смысла не было:

– Нет, Матушка, я ваших мужиков ни-ни, у вас их действительно и без того маловато. У меня свой сердечный имеется, – хихикала она, сама удивляясь в мыслях:

«Снова этот образ цифира всплыл. Уже вот и главной любовной ведьме сказала, считай сама себе призналась. Наверное, это всё венетская магия. И кипарисы…»

– Да? Возможно, возможно, но на днях ты не такая цветистая-то была. Ну, да и ладно. Не моё это дело. Так значит хочешь, чтобы я тебя в Менну отправила. В столице-то вашей ночь сейчас. Может и приёмник-то не активен. Хотя, вы и не спите по ночам. Да и опасно это. Ты маленькая ещё, а эфирные пути – испытание не из приятных. Но я возражать не буду. Предвестные сны – это ваша парафия. Вам виднее.

По-кошачьи прогнувшись, Верховная Мать Дома Венеры встала с кресла. Длинное изумрудное платье свободного покроя скрыло прелестные ножки и их хозяйка, взяв под руку Лаянну, направилась в одну из внутренних дверей. Они прошли по прохладному тенистому коридору, сплошь увитому виноградной лозой, по ходу съев пару спелых ягод, и болтая о ничего не значащих мелочах, вошли в комнату с вратами Талари. Это помещение разительно отличалось от прочей обстановки жилища Урании, да и всех красот земли Венеры вообще. Изнутри небольшая комната была полностью обита клёпаным металлом, а вокруг стоял солоноватый привкус разряжённого воздуха. Всё пространство буквально звенело от напряжения энергетических потоков. В центре комнаты, наклонившись друг ко другу и соприкасаясь под потолком, стояли два массивных совершенно гладких столба из неизвестного Лаянне чёрного металла. С обеих сторон к ним тянулись по четыре прозрачные трубы, одним концом входя в столб, а другим в ближайшую стену. Кроме этого, напротив образованного столбами треугольника, стоял пульт оператора и комично смотрящийся здесь изысканный мягкий стул лилово-зелёных оттенков, покрытый венетскими узорами.

– Прошу, дорогая, встань слева. Давай накормим это гениальное зевитское убожище. Пусть поработает, – произнесла Урания и села на стул так пафосно и элегантно, как будто это происходило на торжественном балу аполонитов в лучезарном городе Гелиосе. Она положила правую руку на свою половину каменной плиты пульта. Тот представлял из себя две слитые воедино части: правая из чёрного с белыми прожилками шунгита, левая из белого с чёрными прожилками кахолонга. Оба прекрасные приёмники и передатчики. Как только нежная кожа главы венетов коснулась холодной поверхности, комната ожила. Затрепетала. Присутствующие оказалась внутри огромной машины, из каждой точки которой слышались звуки старательно работающих механизмов. По прозрачным трубкам из стен в обелиски, словно живая и сопротивляющаяся, потекла разнородная субстанция: чёрная, синяя, белая, и красная. Прошло несколько секунд и тонкие струйки энергии в том же порядке начали концентрироваться на внутренних сторонах столбов. По воздуху они стягивались в центр треугольника, постепенно закручиваясь сложным вихрем. Как только все струйки достигли центра, там вспыхнул маленький, но ослепительно яркий участок серебристого света. Потоки от столбов расширялись, наполнялись силой, а участок света шёл от центра к столбам, пока всё пространство между ними не затянуло хаотично переливающимся рельефным волнующимся полотном.

Урания посмотрела, улыбнувшись, на спутницу:

– Работает. Клади правую руку на свою половину. Проверим, готов ли Эфир тебя доставить.

Лаянна положила, вспоминая и предвкушая ту палитру неприятных ощущений, которую ей вскоре предстояло испытать при перемещении. Портал отозвался. Полотно света сменилось неоново-голубым и завибрировало. Врата Талари открылись.

– Что ж, милое дитя, пора нам прощаться, – тихо произнесла Верховная Мать, не убирая ладони с камня, и уголки её бездонных глаз будто немного опустились. – Я думаю, оба наши Дома получили полезный опыт. А мы с тобой – удовольствие от общения. Теперь двери нашего Дома для тебя открыты, и я лично буду ждать тебя. Мы ещё обсудим с Селеной и вашим Советом наши совместные занятия. Ты же не будешь возражать, если мы тебя пригласим к себе снова?

И она так сладостно улыбнулась, что у Лаянны выступили слёзы.

– Матушка, спасибо Вам за всё, мы непременно ещё увидимся. Я так счастлива, что меня выбрали для этой роли и направили к вам. До встречи…

И она, уже чувствуя, что сейчас заплачет, пряча голову, прыгнула в портал. Урания подождала мгновение, после чего отошла от каменного пульта. Светлая пелена медленно помутнела и рассыпалась осколками четырёх цветов. Верховная Мать венетов отрусила руки, посмотрела в пустоту между двух колонн и, хитро покачав головой, тихо произнесла:

– Эх, хороша, чертовка! – и немного повременив добавила. – Недоговаривает, хитрая маленькая сучка…

-14- Второй договор Кетера

За три дня до встречи Кетера с Дафнисом, ещё один посыльный стриж прилетел в столицу Дома Зевеса, город Гонгилат. В научно-техническое сердце Миглаха. Природа этих земель имеет умеренный климат и вполне могла бы цвести не хуже бесконечных венетских садов. Но зевиты выбрали другой путь и техногенное покорение среды обитания превратило заселённые территории в площадки промышленного производства. Покружив меж дымящими трубами, вышками, антеннами и башнями, немало огорчившись состоянию местного воздуха, неутомимая птица присела на металлическую ограду балкона высокого дома, сложенного из больших кубических блоков бордово-коричневого мрамора. В этом неприметном здании жил Фульгур – Верховный Отец Дома Зевеса и давний друг Отца Дома Цифры, с которым они сблизились на почве научного интереса.

Как и все зевиты, он был крупным в плечах, коренастым, с ярко выраженными массивными чертами лица. Высокий лоб, выраженные скулы и глубокие, широко посаженные глаза дополняли картину спокойной уравновешенной силы. Благодаря свойственной им физической крепости и самоотверженности, люди Зевеса могли бы стать выдающимися воинами, но возможности разума привлекали их куда больше. Зевитов можно встретить на просторах Миглаха едва ли реже вездесущих герметов. Они очень любят общение, светскую жизнь и знаки внимания, а их синие плащи всех оттенков непрестанно мелькают везде, где только звучит слово «общество». Зевиты очень ревностно относятся ко всякого рода иерархии, порой не в меру честолюбивы и беспечны, что, впрочем, не мешает им быть целеустремлёнными и прогрессивными учёными. С начала нового времени после Параклаза они неустанно ищут способы взаимодействия магии и технических устройств. В других Домах шутили, что город Гонгилат похож на гигантскую паровую машину – столь много труб, источающих дым, его окружают. И шутки эти были недалеки от истины. Но наука – лишь часть того, чему обучают в школе Зевеса. Сочетания стихий Огня и Воды, Земли и Воздуха, которые иным Домам представляются взаимоисключающими, под властью изобретений Дома Зевеса сливаются в Эфире, запускающем сердца их машин. Без своих технических посредников народ этого Дома весьма слаб в магическом плане, и подобно цифирам, но в ещё меньшей степени, они способны работать со всеми энергиями. «Успех и победа трудом и самоотдачей» – девиз тех, кто вошёл в этот Дом. Глубокий рациональный разум вполне обеспечивает им как первое, так и второе. Благодаря отсутствию враждебных стихий, зевиты почти никогда не шли на конфронтацию с другими народами, сторонясь только нелюдимых гади, а созданные ими техно-магические приборы облегчают жизнь во всех Домах Миглаха.

Подобно всем его подчинённым, Фульгур до слепоты погружался в свою работу. Как обычно увлечённый, с кружкой свежесваренного пива, он сидел на полу и копался в механизме дистанционной передачи энергетических волн. По его мнению, за такими технологиями было большое будущее. Он вообще любил изобретать, находя в этом занятии особое умиротворение и достойное применение череде своих долгих жизней. Как и прочие Верховные Отцы, получив божественный дар, он сотни лет мог ходить по земле, отодвигая неизбежное приближение смерти. Так же медленно он старел, а умирая, возрождался в новом теле. Заботясь о непременной утрате части своих знаний в процессе перехода, он тщательно записывал для следующего своего воплощения все исследования и разработки. От того его огромный пятиэтажный дом был очень похож на смесь библиотеки и лаборатории, чем разительно отличался от красоты и пышной роскоши жилищ прочих Верховных Отцов. Такое положение вполне устраивало его изощрённый разум.

Посыльному стрижу пришлось влететь в комнату и буквально сесть на Фульгура, чтобы отвлечь его от любимого занятия.

«Гонец?! – удивился он даже больше, чем глава гильдии Камня герметов. – В этот-то век? Я таких и не припомню, когда видел. Никаких собраний Верховного Совета, вроде, не планировалось. Неужели кто-то ещё их тренирует, кроме хранителей Омфала…»

Он резво поднялся с пола. Последнее его перерождение было не так давно, лет двести назад, и он ещё наслаждался радостями молодого организма. Снял табличку с лапы птицы. Сообщение, в котором Кетер просил о неофициальной встрече, не произвело на него особого впечатления, поскольку он и сам больше любил личное открытое общение вместо официальных приёмов, скованных протокольными формальностями. Тем более, когда дело касалось старого друга, за чудачества которого он принял извещение птицей.

На утро третьего дня, как и просил Отец Дома Цифры, Фульгур снял защиту со своего рабочего кабинета, изолировал дом от внешнего проникновения и приготовил всё для облегчения открытия воздушного перехода в свои покои дорогому гостю. Ближе к обеду Кетер уже наслаждался знаменитым пивом Дома Зевеса и беседой о научных открытиях Фульгура, не упуская возможности похвастаться собственными исследованиями. С зевитами вообще легко говорить на любые темы. Кажется, что они знают всё обо всём, черпая информацию откуда-то прямо во время беседы. Для них знания, полученные всеми жителями Миглаха – это субстанция, подобная отдельной Стихии. Уникальный дар Дома Зевеса, полученный после Параклаза – возможность подключения к общему полю Разума. И Фульгур владел этим даром в совершенстве. К тому же, зевиты всегда могут понятно донести свою мысль оппоненту, словно чувствуя его мышление, трансформируя его под себя, или подстраивая своё изложение под уровень знаний собеседника.

– Друг мой, – говорил не по годам раззадоренный Кетер, – несомненно, одно только твоё пиво – это уже повод примчаться в гости. Но я, сам понимаешь, к тебе по делу.

– Само собой, – улыбнулся Отец зевитов, подливая янтарный напиток в обе кружки, – нам хоть времени отмеряно и много, но всё равно его не хватает. Сам знаю. Никогда за один цикл я не успеваю сделать всё, что действительно хочется.

– Вот как раз время и привело меня к тебе. Скажи мне, как учёный, ты анализировал то, что с нами происходит? Наша память, несовершенна. Ну, кроме Маркара, конечно. Разум нетленного не в счёт. Мы слишком многое теряем во время новых воплощений. Я думаю от тебя не скрылся тот факт, что каждый раз перерождение даётся всё тяжелее, а наши жизни сокращаются? Я проверял: в первой ипостаси мой срок был больше девятисот лет. А сейчас я и пятьсот не осилю. И у других Отцов – так же. Я проверял. Не смотри, что, например, та же Урания выглядит девочкой (и шикарной девочкой, кстати). Ей за пятьсот, и она почти мертва, всю силу тратит на поддержание оболочки. Глупо, конечно, такие-то возможности расточать, зато на берегу Океана Теней будет выглядеть неотразимо. И все мы так. Ты замечал?

– Да, Кетер, замечал, – глава зевитов вдруг стал серьёзным и, кажется, потемнел в лице. – И меня это тоже пугает. Тут ведь не только в сроках дело. Если не помнишь, загляни в свои кристаллы: что мы могли вершить тогда, на заре нашего мира. Сила была огромной. Мы сейчас лишь тень себя прежних. И с каждой новой смертью мы таем. Становимся дряхлыми, невыразительными. А сколько пустых стало появляться? Раньше один – два на тысячу рождались. А теперь десяток, не меньше.

– И помню. И в кристаллы смотрел. Но ситуация ещё плачевнее. Весь наш мир, как и мы, чахнет. Усыхает. Ты не забыл какие течения Стихий раньше были? Я бы и представить не мог таких простых переходов, например, через Воздух, как сейчас – потоком силы разорвало бы в клочья. Помнишь, мы даже механизмы тогда создали для переходов? А теперь вот мы путешествуем запросто. Даже некоторые наши маги скоро смогут выдержать такой путь – Стихии почти не сопротивляются. Вялые стали, безжизненные. Они тоже умирают. Весь мир наш рассыпается.

– Да, мой друг, – согласился Фульгур, – я заметил это, когда наши древние агрегаты, которым по пять тысяч лет и старше, перестали работать. Им мощности потоков не хватает. Теперь мы вынуждены строить машины на других принципах, организовывать постоянный приток силы, увеличивать его. А Эфир? Ты мог бы представить несколько тысяч лет назад, чтобы мы дерзнули с ним работать? Я бы не решился тогда. У меня ещё чувство самосохранения осталось. А теперь пожалуйста. Эфир уже во всю на нас пашет. Даааа. Ты прав. Миглах затухает. Но я не знаю причины. Я уже думал над этим, но пока безрезультатно.

– Аааа. Это потому, мой дорогой учёный, что вы, зевиты, слишком на науку полагаетесь. И смотрите всё только вперёд. А мы вот, хранители традиций, «закостенелые», какими вы нас считаете, мы вот изучаем прошлое и вечное. И знаешь, я понял кое-что. Давеча и бессмертный Маркар, который всё помнит, но упрямо молчит, подтвердил мои подозрения.

– Маркар? – успел сказать Фульгур, пока Отец Цифры с упоением глотал пиво, смачивая пересохшее в разговоре горло. – Я стараюсь поменьше с ним общаться. Очень уж он, как бы это назвать, «своеобразен». Он совсем иной природы теперь. Не такой, как мы. Да и не особенно-то я разбираюсь в силах, которые ему подчиняются. Но что у него не отнять, так это память. Вечная память. Не чета нашей.

– Вот и я о том же. Подтвердил он мои опасения. В своих поисках я пришёл к тому, что мир наш не один, что есть великое множество таких же миров. И что связаны они все в единый организм. Маркар назвал это Плеромой. И так получилось, что Миглах наш от этого организма отделился. Закрылся абсолютно непроницаемым куполом. А что будет с частью организма, если его от целостности отрезать? Правильно – погибнет он. Усохнет и прахом станет. И вот тут я, дорогой мой друг, подхожу, собственно, к цели моего визита. Я долго изучал этот вопрос, ни одну жизнь, и вот, похоже, всё на свои места стало. Я понял, как этот купол можно уничтожить. Но для этого мне твоя помощь нужна.

– Да, пожалуй, ты прав. Теперь и мои наблюдения смысл обретают. А почему ты на Верховный Совет это всё не вынесешь? Совместно-то проще решить такую задачу? Это ведь всех касается, не только нас с тобой.

–Что ты, друг мой, – Кетер наиграно рассмеялся, – неужели не понимаешь, как у нас вопросы решаются? Не помнишь дрязги и споры? Войны наши старые позабыл разве? А это всё из-за куда менее значимых проблем происходило. Мы только сейчас хоть какое-то равновесие установили, а представь, что начнётся, раскрой я такие тайны перед Советом. Мы погрязнем в распрях на сотни лет. А мир может уже и не выдержать. Точно не выдержит, по моим расчётам. У мира уже нет столько времени.

– Да уж, Кетер, в который раз убеждаюсь в твоей мудрости. Так как ты намерен разрешить эту проблему? И что от меня требуется? Говори, я постараюсь помочь.

Отец зевитов заметно оживился. Его разум, вечно жаждущий новых знаний, почуял, что слова Отца Цифры могут стать началом грандиозных открытий. Глаза загорелись, а на щеках пятнами проявился румянец. Кетер заметил по-юношески задорное возбуждение друга, улыбнулся и немного потянул время, нарочито медленно глотая вязкий ячменный напиток. Насладившись моментом, он продолжил, когда Фульгур уже начал перебирать пальцами по ручке своей массивной кружки:

– Мои кристаллы памяти при некоторых условиях впитывают любую энергию. На этом принципе основана запись информации. Думаю, ты и сам это знаешь.

– Дааа, – в ответ с хитрецой улыбнулся Фульгур, – проводили мы такие эксперименты. Думали даже использовать их в качестве предохранителей на случай, если какие-то процессы со стихиями пойдут не по плану. Но отказались потом – нашли менее опасные способы. И куда менее дорогие. Цены-то у тебя заоблачные.

Кетер продолжил:

– А так называемый купол – это, несомненно, энергетическое явление. Вот я и решил создать настолько мощный кристалл, чтобы он этот купол аннигилировал. Зарядить по максимуму, поднять его над миром и активировать. Но для этого мне соответствующее оборудование нужно. Кристаллизатор, под стать тем, что ты мне поставляешь, но огромный.

Фульгур замолчал, в уме прикидывая габариты и мощность агрегата.

– Какого же размера ты хочешь камушек вырастить? Давай посчитаем какая автоклава тебе нужна для этого.

– Ну ты же знаешь, я не прихожу с вопросами, я ответы приношу. Всё уже посчитано. Вот держи, – Кетер протянул зевиту маленький кристалл памяти. – Здесь готовые чертежи и все описания. Камень будет около девяти тонн весом.

Глаза учёного округлились, и он даже встал от удивления. Девять тонн… При том, что самые большие кристаллизаторы, созданные раньше, давали выход продукта массой не более килограмма. Но теоретически это возможно. Фульгур попросил подождать. Сел глубоко в кресло, взял кристалл с чертежами в левую руку и медленно вошёл в транс, считывая информацию. Миллионы линий и конструкций, сотни тысяч расчётов и формул – всё в миг наполнило разум учёного. Да, проект был грандиозен (и когда это цифиры научились так проектировать – эдак и его Дому работы не останется). Ничего более амбициозного раньше не делали, но схемы действительно говорили, что это вполне реализуемо. Просто никогда таких потребностей не возникало.

– Что ж, – начал глава зевитов минут через двадцать, выйдя из транса, – в принципе, этот аппарат можно сделать. Сложно, но можно. При достаточном финансировании и человеческом ресурсе, где-то за пару лет.

Кетер повеселел, предвкушая свою победу: