Дурдом. Собрание сочинений. Том 12

– Галина? Галина Пахомова?

– Поздравляю, у вас с логикой все нормально. Может, продолжим размышления? В последнее время вы прикасались к женщинам, обладающим властью или имеющим на неё прямой выход?

Артём встал, прошёлся по кабинету. Конечно, сразу можно было назвать Нину, но нет, не могла она так жестоко предать. Да и как она может поручить это УВД? Нет, Нина исключается, тогда кто? Ни с кем, ни с женщинами, ни с мужчинами из эшелонов выше городского он вообще дела не имел. Решил уточнить:

– Только с женщинами, Павел Иванович?

Майор засмеялся:

– До вас все ещё не доходит, что именно через женщину возникло это дело. Значит, надо искать ту, которая может найти покровительство наверху.

Артёма обожгло: Нина! После поездки в деревню и разговора с Полиной и её родителями он все время думал, как осторожно закрыть едва определившиеся отношения с Ниной. Его смущало, что он совсем её не знал, даже предположить не мог, как она станет реагировать на его заявление, что встречаться больше они не будут. Он рассуждал просто: обещаний не было, признаний тоже, просто мужчина и женщина встретились несколько раз, можно даже посчитать, сколько, друг другом остались довольны, но вот обстоятельства изменились, и надо встречи прекратить.

Но это он так думал. Соколова все понимала иначе. Несколько времени общения в домашних условиях и в постели тоже сблизят их, ведь они очень похожи, у них много общего: образованные, умные, красивые, ровесники, самодостаточны, перспективны. Под крылом своей покровительницы она вырастит из Артюши большого начальника, можно посадить его на фонд медицинского страхования или главным врачом санатория – одного из лучших в стране. Они ещё молоды, родят двух детей, девочку и мальчика, и будут жить долго и счастливо. Потому она насторожилась, когда Артём не поехал сразу домой, как это было раньше, а сделал крюк, въехал в больничный двор и заглушил машину.

– Тебе надо в отделение? Что же ты сразу не сказал?

– В отделение мне не надо, мне нужно тихое и прохладное место, где мы могли бы поговорить.

Нина пыталась пошутить:

– А разве спальня с кондиционером для этого не подходит?

– Нина, у меня изменились планы. Встречаться больше мы не будем, потому что я готовлюсь и еду на три года в Питер за докторской. Во-вторых, я встретил девушку, которую полюбил и женюсь на ней. Тебе нужна семья, вот и рожать пора, годы уходят, а я ничего не могу тебе предложить.

Нина засмеялась, и в смехе том Артём не услышал ничего хорошего.

– Это ты мне, гинекологу, будешь советы давать, кого и когда, а главное – от кого мне следует рожать? Артюша, я не думала, что меня так затянет, но сейчас… сейчас я не могу от тебя отказаться. Какая девушка, что ты придумал? Мы должны быть вместе. Докторская? О чем речь, милый, тебе на дом привезут диплом, только тему заучи, чтобы не проколоться, хотя сегодня все знают, как делаются степени.

Артём посмотрел на её лицо, оно было жёстким, властным и мстительным. Мелькнуло: она ведь тоже кандидат, поэтому хорошо знает современные технологии.

– Видишь ли, Нина Николаевна, я еду не за дипломом, а за знаниями и опытом, этого в питерской школе на всю страну хватит. Но мы не о том говорим. Вопрос с моим отъездом, как и с женитьбой, решён, я только хотел, чтобы ты узнала об этом от меня, а не от офисного планктона.

Нина нервно сжимала в руках сумочку:

– Ещё ничего не решено, дорогой Артём Антонович. Вы поступили со мной, как с уличной девкой, как со своей студенткой-практиканткой. Вы дали мне шанс поверить в вас как в мужчину, шанс изменить свою некудышнюю жизнь, а теперь заявляете, что женитесь, что уезжаете. В Питер, в академию? Мы ещё посмотрим, Артём Антонович, как это вам удастся. Одно моё слово, и вы остаётесь.

Она легко вышла из машины и, не оглядываясь, ушла за угол корпуса, на ходу вынимая телефон…

– Я не думал, что она способна на такое. Покровители наверху у неё, действительно, есть. Только… Павел Иванович, вам готовое дело дали, ну, то есть, проинструктировали, как меня… прищучить, или у вас свои разработки?

Майор улыбнулся:

– Вам не надо этого знать, вы лучше о том думайте, как выбраться из этих капканов. У меня для вас два пути: вы идёте к ней и решаете вопрос мирно, за счёт каких угодно уступок, на это только одна неделя. Если нет – я составляю протокол на изъятие наркотиков, тогда вас уже никто не спасёт. Давайте прощаться, я и так прилично у вас погостил. – Майор встал.

– А пакет? – удивился Артём. – Вы забыли про пакет.

– Никакого пакета не было, и нет. Но он появился бы в протоколе обыска при понятых.

Белославцев похолодел:

– Все так серьёзно? А Галина, медсестра, которая пакет якобы подложила?

– Не грешите на девушку, просто я проверял, насколько хорошо вы понимаете своих людей. Она могла бы вам отомстить, но пока нет необходимости. Никто в коллективе не знает и не должен знать о моем визите. До следующего четверга, тогда я уж точно вас не спасу.

***

Он провёл планёрку, стараясь ничем не выдавать своего состояния, всех отпустил, кроме Владимира, они успели хорошо подружиться, когда оба были рядовыми врачами, и сохранили товарищеские отношения, когда Белославцев пошёл на повышение. Владимир как-то проговорился, что учился в параллельных группах с новым директором департамента, наверное, он мог чем-то помочь.

– Володя, ты точно учился вместе с Соколовой?

– Э, друг, закусило! Нельзя сказать, что вместе, но рядом, пересекались. Только она была не Соколова, другая фамилия. Ты вообще-то, что хочешь узнать? Шаловливая? Наверное, но без меня. Училась средне, по-моему, на третьем курсе вышла замуж за преподавателя из военного училища.

– Понимаешь, Володя, не могу тебе всего сказать, я слово дал, но без твоей помощи мне все это не выкружить. Она меня помнит по институту. Что на неё накатило – напомнила студенчество, мою популярность, призналась, что была влюблена и сразу предложила должность своего зама. Конечно, я отказался, но чуть расслабился, пригласил в ресторан, потом к себе, и закружилось. У меня по ней никаких планов. А тут встречаю девчонку, Володя, ты меня знаешь, но я поплыл. Девчонка деревенская, красавица, конечно, и – иная, не из этой гнилой тусовки. Такой свежестью от неё дохнуло, что я… Короче говоря, был у её родителей, устроил её в нашу академию на бюджет, хотя все сделал покойный профессор Бяллер. И вот я объясняюсь с Ниной, и что ты думаешь? Нет, рыданий и призывов к совести не было, был какой-то почти протокольный обмен мнениями, в итоге она заявила, что ещё ничего не решено, и вроде, мы ещё посмотрим, в какой Питер ты поедешь. Ты бы видел её лицо, и как это было сказано. И вот сегодня утром у меня в кабинете офицер УВД с предписанием посадить меня в тюрьму.

Владимир захохотал:

– Артём, этот розыгрыш, сейчас модно делать такую игру. Брось, все обойдётся.

– Ты не въехал, Вова, это с её подачи или по приказу её покровителей появился офицер. Оказался порядочный мужик, дал мне время урегулировать все проблемы с женщиной, как он выразился, имеющей высоких покровителей. Ну, ты представь, кто может поручить милиции взять врача на наркоте и обеспечить честный червонец на зоне?

Владимир серьёзно на него посмотрел:

– Да, Артюха, тут явно не розыгрыш. Только я не пойму, что её так зацепило, что тюрьма – альтернатива отношений с нею? Может, ты знаешь что-то такое?

– Ничего я не знаю. Что она о себе говорила? С офицером тем родила сына, но он подал на развод, квартира служебная, у Нины жилплощади нет, суд отдаёт ребёнка отцу. Правда, как-то спокойно об этом сказала, между прочим.

– Можно, я с твоего телефона? Верочка, привет, это Владимир. Как дела? Ты все режешь? Да, хирург ничего не знает, но все может. Слышь, Вера, какая фамилия у Соколовой была в студенчестве? Какая-какая? Директор наш новый в департаменте. Все, понял, Веруня, за мной шоколадка. А почему они развелись, не знаешь? Понял, спасибо, коробка конфет. – Владимир положил трубку. – Её родная фамилия Шатковская, между прочим, классно звучит, для директора департамента очень подходяще. Понял, заткнулся. А развод – мутное дело.

– Володя, надо найти этого счастливого мужа, он, пожалуй, теперь локти кусает – такую успешную бабу бросил. Звони в кадры училища.

– Ты думаешь, он сидит и ждёт звонка? Люди военные, приказ в зубы и на новое место службы.