И. Ермаков: путь к храму. Собрание сочинений. Том 2

– Нету, Тоня.

И все, как есть, рассказал. Тоня обняла буйну голову:

– Ладно, Ваня, честь и совесть наша с нами, а шубу мы наживем.

Иван благодарно посмотрел на жену: умница, где другую такую сыщешь?

Через несколько лет Ермаков создаст сказ «Костя-Египтянин», в котором этот случай выписан очень живописно. Хотя говорили в то время, что и про шубу, и про добровольцев Иван придумал, и рассказал эту историю, как воистину бывшую. Ведь все знали ее только с его слов.

После конфуза с Египтом и незамедлительно сделавшейся известной в деревне и окрестностях истории с хромовым полушубком, совсем невмоготу стало Ивану. Тоня боится лишнего слова сказать, сестра, опытная в семейных делах, предупредила:

– Тоня, с мужиками такое бывает, не сложилось – они уже и руки опустили, все, конец света, вроде и жить не знают, как, да и вообще стоит ли.

Тоня за сердце:

– Сестрица, ты меня не пугай.

– Я не пугаю, а предупреждаю: не лезь в ту минуту, они, подлецы, с горя и запить могут.

Иван ранним утром уходил в пронзительный березовый лесок, который по едва заметной гриве поднимался от деревни и смешивался с другими. Набрел как-то на деляну, лес выпилен, пятеро мужиков дом рубят. Одна клетка сруба в четыре ряда стоит в сторонке, подошел поближе – мужики не свои, поздравствовались, познакомились.

– Вот, подряд взяли, три дома срубить. Понимашь что в нашем деле?

Иван признался:

– Не особо разбираюсь, но что работа ваша чистая – вижу.

– Молодец! – Похвалил старший. – Я заметил, что ты тонкую щепочку взял и в переплет засунуть пробовал. Получилось?

Иван засмеялся:

– Ну и глаз у тебя, я вроде старался незаметно. Хорошая работа, ничего не скажешь!

– А мы, парень, не для того, чтобы курам на смех, а гордость свою вкладываем. Спроси любого, где мы дома ставили, что за Варнацкая бригада, тебе скажут. Мы впятером, два брата с сыновьями. Из староверов, было бы тебе известно, так что ни гульбы, ни перекуров. Может, вера уже и не та, мы с братом повоевали. Ты тоже не отсиделся? Я вижу, что бывалый. Молимся вечером, но главное от стариков взяли: жить по совести.

Ивану это интересно:

– А плотницкое дело в роду у вас?

Старший потер затылок:

– Да как тебе сказать? Дед с артелью ходил, мы с малых лет с топором баловались. Бывало, приду на стройку, ребята сладкий сок с берез скоблят, а я норовлю потесать что-нибудь. Отец заметил интерес, то отпилить что позовет, то по доске прочертит, потесать даст, то покажет, как одним ударом гвоздь забить. А потом обчертил выем в бревне и говорит: «Ну-ка, Егорка, меня Егором зовут, выбери это топориком». Я на радостях сначала с одной стороны за черту ушел, потом и с другой туда же направился. Испугался, сижу, нос повесил. А дед подошел, хлопнул по плечу: «Не горюй, Гошка, как бы ни клин да мох, так и плотник бы сдох».