Мертвая земля

– Вряд ли, это морф. Они тяжелые, шаги были бы совершенно другие. Это, что-то легкое. Кошка или собака, – ответил я.

– Откуда могла собака взяться на крыше ночью? – не унимался Глеб.

– А я откуда знаю?! – зашипел я. – Все! Не трогайте меня! Разбудите в 6.00 или если увидите опасность в амбразуре. Понятно?

Я снова лег на спальник и попытался уснуть. Но, сон, зараза такая не шел. Я лежал и вслушивался в шаги на крыше. Кто-то ходил по крыше, и этот кто-то, был легкий и странно шаркал при ходьбе. Но вылизать наружу и смотреть кто это, у меня не было никакого желания. Поворочавшись, минут десять, понял, что сон ушел, и я теперь не усну. Млять! Вот ведь, помощники! Не дали поспать командиру!

– Чай или кофе есть? – спросил я, вставая со спальника.

– Держи! – Глеб услужливо протянул мне кружку с чаем и тарелку, в которой лежал сухарь и открытая банка рыбных консервов. – Так, что это у нас на крыше ходит?

– Птица, по крыше ходит! – огрызнулся я, отхлебывая остывший чай. – Пеликан!

– А если серьезно? – Глеб налил себе в кружку чай и подсел поближе.

– Я и так серьезно. Пеликаны летят домой, очень часто останавливаются в районе Феодосии и Щелкино, там плавни большие. Один такой птах, мог спокойно приземлиться к нам на крышу и ходит теперь по ней, не давая вам спать.

– Слушайте, а может и в правду пеликан? – с тихой надеждой в голосе протянул Глеб.

– Ну, а я, что говорю? Ложитесь спать, я покараулю! – сказал я, опустошая ложкой банку рыбных консервов. Сардины в масле – это, конечно, не особый деликатес, но мы не привередливые – пузо набили и ладно.

Глеб и Кирилл, не заставили себя долго уговаривать, через несколько минут они уже спали на полу под своими амбразурами.

– А ты чего не спишь? – спросил я, обращаясь к Николаю.

– Разговор есть.

– Говори.

– Может, метнемся утром в одно место? Тут недалеко – километров семь-десять. Не больше. Зато, если повезет, то сможем раздобыть много очень нужных и полезных в хозяйстве вещей.

– Что это за место?

– Моя машина, на которой мы с семьей ехали. Микроавтобус. Он увяз в камышах и я его бросил. Ну, там, так получилось, что надо было быстро убегать, и … в общем, машину пришлось бросить.

– И, что ценного у тебя в машине? – скептически спросил я. – Пара подштанников, лифчик жены и детские игрушки?

– Карабин «Сайга 12к», пятьсот патронов к нему. Радиостанции, ножи, топоры, палатки, спальные мешки, удочки, надувная лодка, направленный микрофон, тепловизор, несколько ноутбуков, раскладные солнечные батареи для зарядки аккумуляторов, медицинские аптечки, батарейки, фильтры для очистки воды, одежда, обувь, термобелье, оружейные разгрузки, есть некоторый обвес для автоматов Калашникова. Из еды – консервы, армейские и туристические сухпайки. Небольшой бензиновый генератор, ну и так по мелочи: веревки, фонарики, сухое горючие, рыболовные сети. Может еще, что-то есть. Сейчас не вспомню. Список остался в машине, – довольно улыбаясь ответил Николай. Улыбался, он зараза, видимо из-за того, как выглядело сейчас мое лицо – нижняя челюсть валялась на полу.

– Ничего себе! А ты не вреш часом? А?

– А смысл?

– Ну не знаю? Просто, как-то … удивительно, что ли! Не машина, какая-то пещера Аладдина. Столько всего ценного и нужного! Именно для выживания в мире, которому пришел неожиданный писец! Как же так получилось? А, аналитик? Прям, рояль в кустах!

– Ну, как бы тебе это объяснить? – смущаясь, произнес Николай. – Понимаешь, я всегда был немного помешан на теме «постапокалипсиса». Тем более, что с моей работой, я всегда был четко уверен, в том, что этому миру осталось жить не больше двадцати – тридцати лет. Очень давно, размышлял на эту тему – вот придет всему писец, что я возьму с собой? Ну, оружие и еду – это понятно! А, что еще? Вот и «накатал» в свое время список, всего, что надо для автономной жизни, на первое время. Я и в Керчь ехал, только ради того, чтобы укрыться в тамошних каменоломнях. Опять же – татар у вас мало. Целых два моря рядом – на одной рыбе и морепродуктах жить можно! Сам город не такой уж и большой, я по карте смотрел он вытянутый, практически в одну улицу, которая идет вдоль пролива. То, что нужно, чтобы выжить!

– Ничего себе! Колян – ну ты мозг! – восхищенно присвистнул я. – Как рассветет – сразу двинемся за твоей машиной. Надеюсь, её никто не растащил по кусочкам.

– Не должны были. Я в камыши заехал, где и застрял. С дороги не видно, там бугор закрывает.

– Эх, хорошо бы. Слушай, а чего ты уже во второй раз татар приплетаешь? – немного подумав, спросил я. – Националист, что ли?

– Нет, просто, рационально мыслю. Вот, ты мне скажи, что самое худшее вовремя всеобщего апокалипсиса?

– Как, что? Сам по себе конец света – это плохо! – не понимая, к чему клонит парень, ответил я.

– Ладно, спрошу по-другому: чем отличается всеобщий писец от кризиса?

– Не знаю? Может тем, что с кризисом можно справиться, а с всеобщим писцом нельзя!

– Именно! – торжествующе сказал Николай. – Когда правительство самоустранилось, когда народ остался, предоставлен сам себе, вот это и есть – ПИСЕЦ! Причем, полный и бесповоротный!

– Ну и что? Причем здесь татары?

– Ты знаешь, что у крымских татар есть свое правительство – Меджлис?

– Ну, знаю и что? Чем оно им поможет?

– У татар развита система самоуправления, причем, с самого низа – поселковые меджлисы и до самого верха Всеобщий меджлис крымскотатарского народа. Когда наступит всеобщий писец, татары сохранят свою иерархию и соответственно смогут быстрее отреагировать. Создадут отряды самообороны, захватят оружие и ресурсы, а потом, могут и вспомнить, что они всегда мечтали, чтобы Крым был исключительно татарским. И кто, по-твоему, сможет им помешать в осуществлении этой мечты?

– Кто?! Мы и помешаем. Славян все равно больше, чем татар.

– Да, нас больше, но мы не организованны. Они нас по частям раздавят!

– Ладно, поживем, увидим, кто кого раздавит! – не очень уверенно, ответил я.

А ведь в словах аналитика есть свой резон. Крым всегда напоминал бочку с порохом – только зажги спичку и все взлетит на воздух. Уж, мне как бывшему бойцу «Беркута» не надо объяснять, что татары и славяне живут в Крыму, как кошка с собакой, особенно это касается молодежи. То драку устроят, то кого-то побьют, а бывало и до суда Линча дело доходило. А уж, сколько раз пришлось в оцеплении постоять, на татарских митингах! Так, мы еще в Керчи, не особо то и напрягались, а вот Симферопольскому отряду не позавидуешь – их постоянно кидали на ликвидацию самозахвата земли татарами. А там всякое бывало, и до выстрелов доходило. Я лично, не имел ничего против татар, у нас в отряде служили братья Муслиевы – позывные Муса-один и Муса-два, но и особой дружбы с ними не водил. Они сами по себе, я сам по себе.

– Дорогу к машине найдешь? – спросил я у Николая.

– Найду, – не очень уверенно ответил парень. – Мы из машины убегали ночью. Я фотографировал на телефон окрестности. Так, что думаю, что дорогу найти сумею. Я по карте посмотрел, кажется, это вот здесь, – Николай, показал пальцем точку на карте, – изгиб дороги и заболоченная низина – все сходится!

– Ну и отлично, судя по карте, надо проехать через село, а потом по дороге километров пять. Хотя, нет, лучше, после села срежем, вот здесь, через поле получиться не больше двух километров, – посветив фонариком на карту, предложил я.

– На чем поедем? На «газоне»?

– Нет. На бульдозере. Так надежней.

– А если микроавтобус не сможем вытащить? Как вещи будем транспортировать.

– Во дворе лежать большие пластиковые емкости, в металлических сетках. Болгаркой срежем верх и прикрутим эти емкости к корпусу бульдозера. Каждая емкость на полтора куба. Две емкости – три куба. Как думаешь хватит?

– Впритык. Если не хватит, запихаем в кабину или привяжем снаружи.

Чтобы убить время почистил свой автомат, СВД, оба ружья и пистолеты. С собой решил взять автомат, помповый дробовик с остатком патронов, два пистолета и две гранаты.

Когда мои наручные часы показали 6.00, разбудил парней и приказал им готовиться к выходу – надо было разобраться с тем, кто ходит по крыше.