Прыжок тигра

«Это она что – серьезно?» – Максим проводил взглядом обладательницу гастритика. Женщина за стойкой тяжело вздохнула, перекрестилась и уткнулась в стоящий перед ней монитор.

– Простите, – пришел в себя Максим, – я хотел спросить…

– Да? – сказано это было тоном, исключающим дальнейший диалог, но Максим сделал вид, что ничего не понял.

– Я про вон то объявление, про мобильник… – договорить ему не дали. Превосходно обученная «сестра» поняла с полуслова.

– Сотовая связь – это бесовское, – отрезала она, – батюшка не благословил.

«А компьютер?» – едва не сорвался с языка вопрос. Но вместо этого Максим попятился, словно в испуге, и благоговейно произнес:

– Извините. – Еще он хотел спросить, где тут можно поесть, но передумал. Сам разберется, по запаху найдет. Времени в обрез, надо и по окрестностям прогуляться, и с директором сегодня же поговорить. Как его зовут-то хоть, Римма Михайловна не сказала, а спросить ее Максим забыл. Он снова посмотрел еще раз на объявление о запрете сотовой связи и прочитал под ним набранную мелким шрифтом подпись: «Гузиков Ф. М., генеральный директор». Вот и познакомились.

Скит не просто находился рядом с домом престарелых, у него с богоугодным заведением был общий забор. Старинный красный кирпич несколько раз пытались закрасить, Максиму удалось рассмотреть несколько разноцветных слоев. Но время брало свое, краска облезала, и из-под нее проступал истинный цвет – темно-красный, с серыми швами раствора. Вплотную к кирпичной стене примыкали бетонные плиты, их череда уходила влево и шагов через сто делала поворот. Вся территория богадельни представляла собой замкнутое пространство, выход, он же вход был только один. И тщательно охранялся – ворота сторожил сонный охранник в стеклянной будке и такой же сонный ротвейлер на цепи рядом. Максим двинулся вдоль двухэтажного здания гостиницы с нежно-оранжевого цвета фасадом. Очень приятный цвет, неяркий и успокаивающий одновременно, рядом «перекладина» к букве «П», второй корпус, брат-близнец первого. В центре огромная клумба с первыми весенними цветами и небольшой скверик. Серые стены третьего корпуса хорошо просматривались за зазеленевшими березами и тополями. Максим прошел по чистой дорожке, вымощенной битым кирпичом, до старой, с треснувшим стволом липы. Дальше путь преграждал еще один забор – закрепленные на столбах секции «рабицы» отгораживали серый корпус по всей его длине от остальной территории. «Что у них там – лепрозорий?» Но за забором ни души, на окнах первого этажа решетки, входная дверь наглухо закрыта. Неожиданно сетка закончилась, за ней, в сторону мрачного здания уходила асфальтовая дорожка. А у торцевой стены корпуса Максим разглядел несколько припаркованных иномарок. В общем-то, ничего необычного – ну, машины, ну стоят, ну нет рядом никого. Так обычное же дело – персонал на работу приехал или обеспеченные паломники своих железных «лошадок» в платное стойло загнали.

За спиной хлопнула, закрываясь, входная дверь, Максим обернулся. Навстречу ему по дорожке торопливо, глядя на ходу в зеркало, шла девица в расшитой стразами куртке и черных джинсах в обтяжку. «Барышня», не глядя на Максима, уверенно, словно шла по хорошо известному ей пути, направилась к стеклянной будке. В утреннем воздухе за «паломницей» тянулся след сладких приторных духов и плотного табачно-водочного перегара.

«Не понял» – Максим проследил за маршрутом «девушки». «КПП» она проскочила без проблем, уселась в уже поджидавшую ее машину и укатила. Максим подошел к шлагбауму и смотрел вслед отъезжающему автомобилю до тех пор, пока не почувствовал, как что-то холодное и мокрое настойчиво тычется ему в ладонь. Добродушный ротвейлер соскучился от безделья и пришел познакомиться с новым «гостем».

– Чего потерял? – сиплым со сна голосом поинтересовался взъерошенный охранник.

– Столовую, – ответил Максим и погладил пса. Местная харчевня находилась в том же корпусе, где и его комната, только вход оказался с противоположной стороны. «Пончик» был уже здесь и, судя по количеству тарелочек, мисочек и блюдечек на столе, давно. Тетенька с аппетитом кушала толстенький бутербродик, чашку то ли с чаем, то ли с кофе она держала в другой руке, изящно оттопырив мизинчик. Максим отвернулся – вид без конца жрущей неопрятной бабы мог любому отбить аппетит. Прочитал меню и загрустил – есть-то нечего, постный день, как уже было сказано. Ни молочного, ни мясного, сплошная трава и соя во всех видах. Йогурт, сыр – все вызывало подозрение, пришлось ограничиться порцией постных оладьев и чаем. Максим расплатился и медленно пошел через зал, высматривая свободное местечко. Пустой столик нашелся в углу, народу в столовке было много. Максим устроился за столом вполоборота к входной двери и принялся за еду. За спиной громко шушукались две женщины, обе чем-то неуловимо похожие на служащую гостиницы. Приторно-злые лица и платочки «домиком» делали их похожими на обиженных жизнью матрешек. Впрочем, речь они вели о сугубо земных делах.

– Сестра мужа просила узнать, сколько будет их новую машину освятить. Пошла я в кассу, прайса нет, стою, жду, подходит моя очередь, и тут вопрос ко мне. Я объясняю все батюшке, а он говорит:

– Какая марка автомобиля?

– Ну не знаю, «Рено» по-моему, – отвечаю. Он в компьютере посмотрел и говорит:

– Пятьдесят долларов.

Я думаю, недорого вроде.

– Конечно, недорого, – поддержала собеседницу вторая «матрешка».

– Подожди, – строго оборвала ее первая, – я же точно-то не знаю, забыла. И говорю ему:

– Ой, сейчас позвоню, узнаю точнее. – Он же в реестр все должен внести, так неудобно мне стало, звоню. А машина, оказывается, «БМВ». Я ему так и сказала. А он мне в ответ:

– С «БМВ» – сто пятьдесят долларов, сестра.

– А какая разница? – искренне удивилась вторая женщина.

– Вот и я его спрашиваю: какая? А он мне:

– Большая, большая, сестра.

Дальше Максим слушать не стал, решил, что отсюда ему надо убираться как можно скорее. Тем более, что народу в и без того переполненном помещении заметно прибавилось. Максим видел, как люди заглядывают в зал, осматриваются и выходят в коридор – там уже образовалась очередь, а за стол к Максиму уселся упитанный попик в грязной рясе и крохотных очочках. Он двинул обтянутым черной тканью пузом стол так, что расплескал чай в пластиковом стакане и принялся распоряжаться своей свитой из двух баб-обожательниц. «Сестры» наперегонки рванули к раздаче, одна из них попыталась прорваться без очереди, но ей быстро указали место в строю. «Батюшка», как конь, мотал давно немытыми, собранными в тощий пучок на затылке волосами и оказался жутко общительным. За три минуты разговора он успел поведать Максиму о своей нелегкой доле сборщика подаяний. Максим молча слушал, жевал и кивал в ответ, делая вид, что ему интересно. Но в тот момент, когда «батюшка» потянулся к своему стоящему рядом на полу ящику для подаяний и попросил «пожертвовать, сколько можете», терпение Максима лопнуло.

– Бог подаст. А работать, что, брюховные центры тебе не позволяют? Или выдали кадило – и крутись, как хочешь?

Попик захлопал глазами и поставил ящик на тарелку перед собой. Внутри деревянной, похожей на гроб коробки жалобно зазвенели, перекатываясь, монеты.

Максим поднялся из-за стола и мимо притихших «матрешек», обсуждавших, где бы срочно найти недостающую сумму, вышел из столовки. «Воистину, пастыри и овцы вместе заблудились. Совсем попы обалдели, именем Божьим народ грабят. А он за это херачит по всем подряд из своего гранатомета. Нет, чтобы точечно из СВД по мудакам» – злость требовала выхода. Максим почти бежал к воротам и уже собрался, пригнувшись, проскочить под шлагбаумом, как полосатая жердь сама поползла вверх. А из-за спины донеслась музыка – бьющий по ушам рваный дискотечный ритм из автомобильного сабвуфера.

– Отойди, куда лезешь! – проорал Максиму охранник, одновременно показывая куда-то в бок. Максим на вопли стражника внимания не обратил, рванул вперед и вовремя успел убраться с дороги. Через КПП проехал серебристый блестящий кроссовер. В открытое окно Максим рассмотрел водителя – молодого человека лет двадцати пяти с плотными складками жира на затылке. Юноша небрежно вырулил на дорогу, дал по газам и унесся вместе со своей уродской музыкой. «Это что, тоже паломник? Тогда я – солист балетной труппы Большого театра». Максим вспомнил, что вчера поздно вечером на этом самом месте он выходил из такси, расплачивался с водителем. «А ты чего один-то?» – спросил его водила еще на вокзале, и вопрос тогда показался странным. Сейчас же все вставало на свои места, собиралось, как головоломка. Осталось кое-что еще, самая малость.

– Вот же сволочь! – с чувством произнес Максим, и охранник покосился в его сторону. Но ничего не сказал, заворочался на стуле и уткнулся в книжку. Максим одним прыжком перемахнул через шлагбаум и рванул к серому корпусу богоугодного заведения. Злость перешла в кураж, подстегивала, гнала вперед. Но уже у клумбы Максим замедлил шаг, остановился у одной из лавочек. Все же пока надо выждать, погулять тут, посмотреть, что да как. Внимание к себе привлечь он всегда успеет, сначала надо скорректировать план операции. Знать бы, где кабинет этого гада… Максим еще раз обошел оба корпуса, разглядывая окна, и добрался до сетчатого забора. Может, здесь? А черт его знает… Но прогулку пришлось прекратить, пошел мелкий холодный дождь. Мокнуть посреди двора было глупо, тем более что вокруг ничего особенного не происходило – сновали молчаливые люди, но на постояльцев дома престарелых они не походили. Во двор въехали еще три машины, остановились у торцевой стены серого корпуса. Из иномарок вывалились веселые компании, донесся рев музыки, новая партия паломников скрылась в недрах серого здания, и снова стало тихо.

«Обалдеть» – Максим словно увидел себя со стороны – стоит под дождем и, как идиот, глядит на закрытую дверь. Надо что-то придумать, и придумать быстро, разделаться со всем уже сегодня. Времени мало, его уже нет, совсем нет. Он развернулся и зашагал к своему корпусу. И поесть было бы неплохо, ведь завтрак давно закончился, а обед еще и не думал начинаться. Горячая лапшичка бы сейчас как нельзя кстати пришлась. Максим поднялся по низким ступеням на крыльцо столовой и потянул за ручку двери. У него теплилась слабая надежда на второй завтрак – вдруг осталась у них парочка оладий… Дверь неожиданно сама распахнулась ему навстречу.

Глава 2

– Давай, давай, дедуля, бегом! Туда и сразу обратно! – прокричала женщина. В помещении что-то зашуршало, потом стукнуло негромко, и тетенька выдала короткую, но насыщенную эмоциями фразу. Максим попытался посмотреть, что там происходит, шагнул вперед и вытянул шею. Но толком ничего, кроме груды пакетов, набитых мусором, и здоровенной коробки с отходами кухонного производства, не увидел. Кто-то копошился за этой свалкой, а высокая размалеванная тетка визгливо подгоняла человека.

– Быстрее, чего ты возишься, козел! Быстрее, тебе говорят! Или жрать сегодня не получишь! – надрывалась она. Под ногами у облаченной в грязный белый халат тетки ползал старик. Он подбирал рассыпанный мусор, хватал негнущимися пальцами скомканные салфетки, смятые одноразовые стаканчики и мокрые чайные пакетики. Старик кое-как сгреб это все в кучу и принялся складывать мусор в пластиковый мешок. Бабища поддела носком лакированного ботинка отлетевший стаканчик, отшвырнула его, зевнула во всю пасть. И застыла с раскрытым ртом, увидев на крыльце Максима.

– Тебе чего? – и, не дождавшись ответа, ткнула пальцем в лист бумаги, висящий на стене тамбура.

– Обед с двенадцати, – сообщила она и попыталась закрыть дверь. Максим тетку не слушал, он смотрел на старика, подбиравшего с пола рассыпанный мусор. Вежливо обратился к деду:

– Вам помочь?

– Иди отсюда! – завизжала тетка. – Катись, кому говорят! Помочь! Я тебе сейчас сама помогу, помощник! – и всей тушей ломанулась вперед. Но ее визг тут же перешел в тихий щенячий писк. Максим аккуратно и крепко двумя пальцами схватил тетку за кончик носа, задрал ей голову так, что оба ее жирных подбородка слились в один, и медленно, шаг за шагом, заставил бабу отступить назад. Дед не знал, что ему делать – сидеть на полу среди рассыпанного мусора или бежать отсюда куда подальше.

– Рот закрой, – негромко скомандовал Максим тетке, – и быстро сама тут все подобрала. Быстро, кому сказано! – и разжал пальцы.

Тетка со скоростью хорошего пылесоса подобрала мусор с пола. Она затолкала все в мешки и коробки и выволокла их на крыльцо.

– Молодец, – похвалил Максим. – Физический труд полезен для здоровья и помогает сохранить фигуру. Пошла отсюда! – Он взял деда за рукав клетчатой рубашки и заставил подняться с пола. Старик, щурясь, смотрел то на свою «начальницу», то на Максима. Тетка отбежала к стене, за углом которой начиналась собственно столовка, и заверещала с безопасного расстояния:

– Погоди, тебе устрою! Катись отсюда, пока цел! Помощник! Я тебе сейчас так помогу!

Максим на истеричку не смотрел, спросил деда:

– Ты цел? Ничего не болит? Отлично! Давай, куда все это нести, показывай! – и подхватил тяжелые пакеты. Дед нагнулся и поднял коробку.

– Веди, – Максим сбежал по ступеням на асфальтовую дорожку, дождался, пока вниз сползет дед. Успел заметить через приоткрытую дверь, что тетка уже яростно жмет кнопки на своем мобильнике, и даже услышал обрывок фразы:

– Кирюша, давай быстрее сюда! Да черт с ним, бросай все и сюда, он уходит уже!

Если предположить, что Кирюша сейчас действительно все бросит и метнется на зов, то времени в обрез. Максим еле сдерживался, чтобы не подтолкнуть в согнутую спину бредущего впереди деда. А тот полз нога за ногу, оглядывался непрерывно и, кажется, был готов расплакаться.

– Не надо, не надо было ее трогать, – стонал он, – зря вы так, я бы сам справился, я привык…

– Ничего она тебе не сделает, – сказал Максим, – шевелись, дед, если жить хочешь!

Шутливая угроза оказала на деда волшебное действие, и он шустро затопал вперед. Шли они уже не по мокрой, но чистой дорожке, а по раскисшей от дождя тропинке. Добрались, наконец, до бетонного забора и приросшей к нему кирпичной стены. На их стыке оказалась широкая щель – что-то вроде калитки. Дед просочился через нее первым, за ним – боком и пригнувшись – пробрался Максим. Еще несколько шагов по мокрой траве, и под ногами – старая, вымощенная брусчаткой дорога, ведущая к роще столетних берез. И тишина здесь такая, что давит на уши, слышно только, как шевелятся над головой ветви деревьев да шумит дождь. Дед семенил по мокрым булыжникам, Максим шел следом. Похоже, этим путем и сбежала отсюда бабка, надо взять на вооружение проверенный маршрут. Основная дорога, скорее всего, идет параллельно этой, знать бы еще, где они пересекаются…