Курганник

– Доброго здоровьичка, Любаня! – Спиридоныч расплылся в улыбке, снимая засаленную кепочку.

Загорелая жгучая брюнетка слегка насмешливо смотрела на вошедших огромными очами цвета крепкого чая. Легкий синий топик прикрывал высокую грудь.

– Здравствуй, Спиридоныч, – небрежно ответила барменша. – Тебе как всегда – в долг?

Взгляд Виктора невольно устремился в декольте. Он кашлянул, заставил себя смотреть девушке в глаза, однако это оказалось не легче. Красивых дур он знавал немало, а вот умницы тигриной породы чаще всего заставляли его трепетать, отступать, а потом злиться на себя самого за минутную слабость. Главное для Ковалева – не спасовать сразу, не испугаться, а там пойдет.

– Тю! Как можно, Любань? Я ж с кобылою, – возмутился старик на слова девушки.

Она улыбнулась:

– Да вроде это конь! – кивнула на Виктора.

Спиридоныч в сердцах чертыхнулся.

– Вот как гутарить с ею? – спросил он Ковалева. – Ты ж вроде не дура, Любань?

– Вот спасибо! Вот приветил! – Девушка уперла руки в боки и воинственно произнесла: – Ты, старый дурень, или заказывай чего, или проваливай!

Спиридоныч отступил на шаг, а Виктор оперся на стойку и спокойно, медленно подбирая слова, произнес:

– Мне, пожалуйста, блок «Кэмел». – Он спрятал двадцатку в карман и положил на блюдце перед барменшей сотку, чтобы та видела деньги. – «Союз-Виктан» ноль-пять с собой и того же по сто здесь.

Ковалев имел привычку держать небольшую сумму в кармане брюк. Теперь эта привычка выручила его как нельзя кстати, и оказалось там ни много ни мало сто двадцать гривен. Для Виктора сумма небольшая, так сказать, на мелкие расходы, а для деревенских – довольно приличные деньги, при виде которых Спиридоныч крякнул, вытер ладонью рот, как после сытного обеда.

– «Виктан» – водка дорогая, – заявила барменша. – Я ее не разливаю. Хотите – берите вторую целую.

Теперь Виктор пожалел, что выложил большую купюру. Любаня разводила его и, не скрывая этого, лукаво улыбалась.

Ковалев прищурился, глядя на нее в упор, – пришлось призвать на помощь все свое самообладание, и хмыкнул:

– Две так две. Тогда и два стаканчика, пожалуйста.

Перед ним возникли пластиковые стопочки.

– Стеклянные, пожалуйста, – настоял Виктор.

Он вдруг почувствовал себя значительно смелее. Игра в разводилово начинала его забавлять.

– Кошерно! – восхитился он, когда Люба поставила на стойку невысокие стаканы с толстым дном.

– Может, тогда и поухаживаете за клиентом? – поинтересовался Ковалев, излучая саму приветливость.

Улыбка девушки слегка смялась, но она старалась держать марку.

Старик Ляпунов крякнул от удовольствия, наблюдая, как барменша наполняет его стакан.

– Ах, Вадим Спиридоныч, – вздохнул столичный гость, не сводя глаз с девушки, – как я вам завидую.

– Мене? – удивился возница. Его рука замерла на полдороге к вожделенному лакомству.

– Конечно! Вы каждый день можете видеть такую красоту.

Девичьи ресницы взметнулись, Люба в упор посмотрела на приезжего.

– Любовь, можно вас пригласить сегодня на вечеринку? – гнул свое Виктор.

Она подалась чуть вперед, давая заезжему хлыщу возможность оценить свои прелести в полной мере. Сейчас будет от ворот поворот, решил Ковалев.

– Вечеринка в нашей деревне? – Люба усмехнулась. – Это ж надо. За ваш счет?

– Ну, я же приглашаю. – И Виктор подался чуть вперед, опираясь на прилавок.

– И к кому ж приехал такой щедрый господин?

Она пахла просто великолепно. Сначала Ковалев решил, что это духи, однако очень скоро понял – так пахнет загорелая чистая кожа девушки. Темно-карие очи оказались с золотой искрой, а длинные ресницы без малейшей крапинки туши.

– К другу. Макара Зотова знаете? Мы с ним вместе служили в Мурманске.

Ее зрачки вдруг расширились, на какое-то мгновение в них полыхнуло пламя. Или показалось? Люба отстранилась, отвела взгляд.

– Знаю, – чуть кивнула она. – Знаю Макара.

Спиридоныч шмыгнул носом, напоминая о себе.

– Поехали, чё ль?

Виктор отмахнулся, увлеченный предвкушением желания.

– Ну, так придешь?

Люба глянула на него исподлобья – ресницы взметнулись крыльями. Ковалева слегка качнуло от нахлынувшей страсти.

– Приду.

Виктор почувствовал, что сейчас завертится, как щенок, от радости. Он едва сдержал себя и, развернувшись, направился к двери, однако Люба окликнула его.

– Постой. Тебе рану надо обработать. – Она сняла с полки коробочку. – Нечего кровью людей пугать. А рубашку скинь. В магазине напротив купи чего-нибудь.

Виктор невольно коснулся пореза на щеке, поморщился от боли – следует обработать, перевязать. Да и совет насчет рубашки вполне дельный.

Глава 4. Лиза

На крышах – свет, и плоский желтый домик облит желтком шафрановым. Яйцо разбилось где-то за мольбертом. Кроме закрытых окон – никого. Лицо, мелькнувшее пчелиной тенью – медом, – испуганно пред будущей грозой, висящей в небе.

    Янина Грошева. Полдень

Белый домик с синими обводами окон Виктор помнил хорошо: девять лет назад по дороге со службы он гостил здесь денек.