Губы цвета лайм

Губы цвета лайм
Николай Николаевич Шмигалев

Престижная работа, любимая девушка, хорошая квартира в респектабельном районе – что ещё надо, чтобы, как говорится, встретить старость, то есть жить долго и счастливо. Наверное, постараться не встретиться с призраками прошлого. Или чтобы забытые грехи не напоминали о себе. Но они всегда, рано или поздно, но обязательно возвращаются к нам, чтобы вернуть должок. И тогда пробуждаются демоны внутри нас… Содержит нецензурную брань.

Последний летний день обещал быть жарким и солнечным, то есть таким, какими были почти все предшествующие ему дни этого незабываемого августа, пахнущего морем и арбузами. По крайней мере так за тридцать первое число поручился интернет, где, на сайте погоды, рядом с датой полыхал лучами скалящийся неизвестно чему солнечный смайлик в стильных солнцезащитных очках. Реальность же оказалась не такой радужной. Если до полудня погода еще как-то старалась поддержать знойный имидж уходящего лета, придерживая на отдаленных подступах к городу стаи натекавших с запада облаков, то прощальный аккорд получился совсем уж унылым. Вместо шикарного заката, расписанного яркими красками уплывавшего за горизонт утомленного солнца, небо затянуло плотным саваном свинцовых туч, из-за чего город сразу посерел и обезлюдел. Примчавшийся из-за реки, пронизывающий ветер, яростными порывами поднял клубы пыли на мостовых, разгоняя с улиц последних прохожих, после чего умчал хулиганить по узким подворотням, уступив место первому предвестнику осени – нудному и нескончаемому дождю, воплощению осенней хандры.

Под этим сизым небом, оплакивавшим безвременную кончину лета, город и вовсе стал похож на мокнущую под дождем дворнягу. Такой же жалкий и понурый.

У Макса было богатое воображение и, благодаря этому сомнительному богатству, он без труда представлял себе, как поскуливает за окном его уютного офиса мокнущий город-щенок. В серых струях дождя и с высоты птичьего полета – фирма где он работал занимала почти весь сороковой этаж одного из небоскребов в деловом центре – обезлюдевший город выглядел безотрадно и уныло, нагоняя тоску. Осень безжалостно брала город за горло, и в горле у Макса от увиденного тоже ни с того ни с сего запершило.

Ведь еще неделю назад он с головой утопал в лете – отпуск, море, песок, теплый бриз, кипарисы и… любимая девушка. Это был его первый отпуск, в который он поехал не «налегке», как говорится «на курортную охоту», а со своим очаровательным «самоваром». И, честно признаться, ни разу не пожалел. Этот отпуск был самым лучшим из всей череды прежних отпусков. Их красивая пара была неразлучна в райском уголке две недели и совершенно не устала друг от друга.

Теперь от кипарисового «рая» остались лишь сладкие воспоминания и она. Его Ева.

Воспоминание о возлюбленной немного приподняло Максу подпорченное погодой настроение.

Ева. Прекрасное юное создание, непонятно за какие заслуги посланное ему небесами.

Ему уже скоро тридцать три, ей скоро двадцать три, но разница в десяток лет никак не сказывалась на их взаимопонимании и мировосприятии. Они понимали друг друга с полуслова. Им нравились одинаковые фильмы, песни, книги, блюда. У них были одинаковые вкусы и это сближало их еще больше. Макс считал, что они были созданы друг для друга. Ева была не только красива, стройна и элегантна, но еще больше Макса в ней умиляли её скромность, доброта, нежность и кротость. После уже почти полугода их знакомства, его возлюбленная оставалась все такой же простодушной, стеснительной и вместе с тем романтичной, что даже намекая на интимную близость Макс за все время ни разу не решился предложить ей «заняться сексом», а исключительно «предаться любви». И прелюдии полные нежности и ласок, и занятия любовью, пусть и в одной миссионерской позиции, нисколько его не пресыщали. Макс жадно пил из этого застенчивого сосуда любви и все никак не мог утолить свою жажду. Иногда ему казалось, что Ева земное воплощение Афродиты – богини юности и любви.

Вообще-то её звали Евгения.

Женя. Женечка. Но Макс настойчиво звал её Евой. И вовсе не потому что она стала его первой девушкой. До встречи с ней, у Макса уже была завидная коллекция интимных побед и репутация опытного дамского угодника. Однако, как сам себе признавался молодой человек, Ева была первой девушкой, которую он был искренне рад видеть по утрам рядом с собой, в одной постели, вот уже страшно подумать сколько времени. Ему нравилось наблюдать как беззащитная во сне девушка, смешно морщит слегка вздернутый носик, когда первые солнечные лучи, пробившись сквозь неплотно прикрытые шторы, ложились на её прелестное лицо. Он мог бесконечно долго смотреть как подрагивают во сне кончики её алых губ, слегка приоткрытого рта, слушать её тихое ровное дыхание, наслаждаться ароматом её вьющихся русых локонов, струившихся по оголенным плечам.

Может это раннее неиспытанное чувство родилось в нем из-за того, что как раз-таки он стал своеобразным «Адамом» – её первым мужчиной? Кто знает?! Однако факт оставался фактом – Макс уже давно и всерьез подумывал о том, чтобы сделать Еве предложение. Тем более, что Боб – для всех остальных Владимир Владимирович, его друг детства и главный собутыльник, готовый в любое время суток составить ему компанию – пригласил сегодня их с Евой на вечеринку по поводу своей помолвки. Так что не грех было подумать о создании и своей собственной ячейки общества, тем более, что кандидатуры лучше Евы Макс и представить себе не мог.

Мысли о дружеской вечеринке, на которую он был приглашен с любимой, и последующей ночи с нежными объятиями и сладкими поцелуями, разогнали подступившую было хандру. Макс даже начал насвистывать какой-то навязчивый забавный мотивчик, когда внезапно раздался зуммер внутренней связи. На экране высветился номер секретарши директора фирмы, которая спешила напомнить ему еще об одной головной боли – квартальном отчете за его отдел.

По возвращении из отпуска Макс в первый же рабочий день был вызван на «ковер», где ему недвусмысленно дали понять, что он будет в буквальном смысле «изнасилован» (причем подобные «угрозы» со стороны руководителя фирмы стали поступать практически с самого начала работы Макса в этой самой фирме) если отчет, который он должен был представить еще месяц назад, не ляжет на стол босса к концу недели. Вот уже и конец недели, а воз пока что был и ныне «там». Ну, в смысле, не готов отчет, если кто не понял.

Удрученно вздохнув, Макс нажал кнопку громкой связи на телефоне.

– Что, Анжелочка, ангелочек, соскучилась по мне?

– Само-собой, Максим Глебович, скучаю тут в одиночестве, все жду-жду, когда вы, наконец, на меня внимание обратите, – флиртуя, ответил динамик звонким с металлическими нотками голоском секретарши и, перейдя на деловой тон, произнес: – Максим Глебович хочу напомнить, что вам назначено на девятнадцать ноль-ноль представление отчета. Через пять минут вы должны прибыть к директору. Пожалуйста не опаздывайте!

– Большое тебе, Анжелочка, человеческое спасибо за напоминание. Уже иду!

Макс еще раз глянул сквозь панорамное окно на поникший город, затянул петлю галстука на вороте белоснежной сорочки и, достав из стола еще весьма и весьма сырой отчет (и как с него лужа в ящике не набежала), направился на «ковер» к своему суровому «озабоченному» боссу.

Войдя в приемную, Макс улыбнулся и ободряюще подмигнул застигнутой врасплох секретарше.

Анжелочка почти закончила прихорашиваться, лишь осталось подкрасить губы (чуть-чуть не успела до прихода Макса) и поспешно смахнув в ящик стола темно-сливовую помаду, карандаш того же тона и блеск для губ, скрывая неловкость улыбнулась визитеру в ответ.

– Ждет, Максим Глебович! Ждет! – не давая Максу времени на домыслы, секретарша показала глазами на дверь, дав понять, что докладывать начальству о его прибытии нет надобности.

Выйдя из-за стола секретарша подошла почти вплотную к Максу, якобы для того, чтобы поделиться с ним страшной тайной.

– Сегодня наш босс зол как собака! – томно прошептала Анжелочка, едва не касаясь его уха своими пухлыми губками, от которых исходил еле уловимый запах земляники. – Держитесь Максим Глебович, я мысленно рядом с вами.

Макс покосился и задержал взгляд на слегка приоткрытых губах девушки – цвет спелой сливы с четкими очертаниями контура и вызывающим блеском на кончиках, ненавязчиво намекал, что их обладательница готова к экспериментам, но не выходя за рамки относительного приличия (ключевое слово – относительное).

– Спасибо, Анжелочка, наш фирменный ангелочек, за сострадание и моральную поддержку, – отвел он, наконец, взгляд от девичьих губ и удрученно взглянул на дверь за спиной секретарши. – Поверь, я этого никогда не забуду.

Скорчив страдальческую мину, Макс отворил дверь и вошел в кабинет.

– Адалина Эдуардовна, разрешите?

Макс окинул взглядом кабинет директора. За прошедшие пять дней, когда он был здесь последний раз, в кабинете решительно ничего не изменилось, как, впрочем, и за те полгода, что он работал в фирме. Большой добротный стол руководителя из клена с двумя скругленными брифинг-приставками по бокам и приставленным торцом к его центру конференц-столом на дюжину мест, вместе образовывающие витиеватую букву «Т» в центре кабинета. Офисный шкаф в углу, внутри которого – Макс знал это из достоверных источников – установлен сейф со всей самой важной документацией фирмы: договорами, «серой» бухгалтерией, списками клиентуры, компроматом на конкурентов и сотрудников, а также тому подобными «секретными материалами». Несколько полок на стене, расположенных в четко выверенном дизайнерами «хаотичном» порядке, между которыми развешаны черно-белые, под «винтаж», фотографии городских пейзажей столиц мира. На полках изысканные сувениры от иностранных и отечественных партнеров. У входа, справа от двери, большой кактус в напольном горшке. Слева, в таком же горшке, карликовая пальма. И, в качестве изюминки, установленный около витражного окна мягкий уголок, состоящий из двух глубоких кожаных кресел со стеклянным столиком между ними.

В одном из этих кресел Макс и обнаружил своего босса.

– А-а, Максим, это ты? Проходи! Присаживайся!

Директор фирмы, а если быть гендерно точным – директриса, Адалина Эдуардовна, кивнула ему на соседнее кресло и вновь устремила мрачный взгляд на мокнущий внизу город. Макс сразу понял, что настроение у директрисы сегодня, мягко говоря, элегическое. В подтверждение его догадки, на столике стояла открытая бутылка эксклюзивного бренди и два стакана, один из которых был наполовину полон, или наполовину пуст – это с какой стороны смотреть на всю эту алкогольную философию.

Максим не заставил себя приглашать дважды, а покорно подошел ко второму креслу и скромно, как и полагается подчиненному перед начальником, присел на самый его край. Макс всегда чувствовал себя в присутствии Адалины Эдуардовны скованно. Эта властная женщина своей харизмой и напористостью заставляла окружающих, в особенности сотрудников своей фирмы, чувствовать себя дискомфортно, как говорится не в своей тарелке.

Правда, надо отдать ей должное, директриса в свои «слегка за сорок пять» была не только успешной бизнес-вумен, с железной хваткой и деловым чутьем, но и чертовски эффектной дамой. Стройная и подтянутая (фитнесс!), ухоженная (лучшие салоны красоты!), если не сказать холеная (спа-салоны и пластические процедуры в разумных пределах!) Адалина Эдуардовна в любое время дня и ночи выглядела сногсшибательно. И к тому же она была довольно состоятельной леди. Просто воплощенное дьявольское искушение! И данное «искушение» проявляло неподдельный интерес к своему сотруднику, совсем недавно, с её высочайшего благоволения, «авансом» назначенному начальником отдела маркетинга, о чем Максу было доведено практически прямым текстом.

Положа руку на сердце, если бы, не знакомство Максима с Евой, практически совпавшее по времени с его переходом в фирму Адалины, он бы наверняка без особого внутреннего протеста позволил своему эффектному боссу соблазнить себя и неоднократно совершить над собой действия сексуального характера. А так он позволял себе лишь со стороны украдкой поглядывать на аппетитные формы директрисы, предпочитавшей строгие и, вместе с тем, выглядевшими на ней довольно сексуально, деловые костюмы и мысленно кичится тем, что эта интересная во всех смыслах дама интересуется его персоной, пусть и в качестве очередной интимной игрушки. Строптивой игрушки.

– Что у тебя? – директриса вновь глянула на Макса.

– Адалина Эдуардовна я тут… э-э, отчет, так сказать, приготовил. Эм-м, в целом. Тут кое-что еще перепроверить по цифрам… А так он почти…

– Макс, хватить ездить мне по ушам, – отнюдь невесело усмехнулась начальница. – Я же знаю, что он у тебя не готов.

– Нет-нет, он готов… ну как-бы… практически…

– Все! Помолчи! – Адалина Эдуардовна подняла руку. – Даю тебе еще неделю. Войдешь в колею после отпуска и полностью перепроверишь, что там тебе подсунули твои вертихвостки.

– Понял! Войду! Проверю! Перепроверю! – с готовностью откликнулся Макс, не веря своей удаче.

Директриса, кажись, сама выбилась из колеи. Сегодня она вовсе не была похожа на ту властную стерву, какой её привыкли видеть окружающие. Макс впервые видел её такой – необычайно спокойной, задумчивой, какой-то усталой – то есть обычной женщиной, только в брендовом костюме, с дорогим парфюмом, элегантной прической, безупречными макияжем и маникюром.

Неужели на неё так подействовал этот первый осенний дождь?!

В это трудно было поверить!

Даже её сдержанные тонкие губы, выдававшие в ней властного деспота, и которые она всегда старалась визуально увеличить строгими благородно-матовыми помадами карамельных оттенков, в этот раз лоснились светло-коричневыми, почти бежевыми отливами.

Хм! Директриса сегодня явно готовилась пуститься во все тяжкие.

Предположение оказалось верным.

– Давай-ка, сегодня не будем о делах. Лучше выпей со мной Максим! – женщина постучала искусно разукрашенными ноготками по хрустальному бокалу, давая понять Максу, что надо бы обновить его содержимое.

– Вообще-то я за рулем, Адалина Эдуардовна, – попытался отказаться Макс от предложения, наполняя бокал директрисы.