Семейная хроника. Том 2

После этого случая на ёмкость приварили решётку на петлях и поставили надёжный запор под навесной амбарный замок. Но до замка так дело и не дошло. Закрывалось только на «щепочку».

Удивительная беспечность и близорукость! Почему решётка? Ведь через неё дождём наполнит эту ёмкость до краёв и выше! И этот «раствор» потечёт через край по полям и в пруд кирпичного завода. В пруду была рыба – караси, которую ловили люди и питались. В пруду скот пьёт воду в обед на стойле (место, где скот отдыхает и где проходит обеденная дойка).

О чём думал тот, кто делал эту защиту. Решил, видимо, что решётку легче открывать, чем глухую крышку! Получилось всё по Черномырдину: хотели, как лучше – получилось, как всегда.

Вернёмся в Тамалинский район к уборке комбайнами. Иногда комбайн не успеет промолотить, и солома накручивается на подборщик. Надо останавливаться и всё расчищать. Это была, как правило, моя работа. Потом, когда пересадили на «самоходку» СК-4 (самоходный комбайн с 4-х метровым хедером) стало всё несколько сложнее. Поспать возможности уже не было. Комбайнёр понял, что мне можно доверять штурвал и теперь он перебрался на моё место в бункер:

– Разбудишь, если что случится!

Ну, и чтобы он был доволен доверием ко мне, я конечно старался. Получил от него инструкции, на что обращать внимание в первую очередь, сел на его место и вперёд! Главное, чтобы не позволять подборщику наматывать на себя солому. Подборщик может выйти из строя и комбайн вынужден будет остановиться! Но главная опасность – намотавшаяся солома может загореться! Прошлёпаешь этот момент, и придётся расчищать подборщик с крючком и ножом. Когда уже расчистишь несколько раз, то впредь уже будешь, как виртуоз пользоваться вариатором, чтобы избежать этого. Вариатор – это бесступенчатое регулирование скорости передвижения комбайна. Он позволяет оперативно замедлить ход, и дать возможность промолотить без остановки. А если надо газануть тогда, как правило, уже нужна муфта сцепления.

Обстановка изменилась не только днём с комбайном, но и ночью тоже.

Парень, которого звали Дворянчиков Анатолий Иванович, давал мне управлять своим трактором. Он понял, что я как репейник прилипал к технике быстро. Однажды он мне предложил:

– Хочешь я поговорю с управляющим, и он даст тебе трактор? Ты уже достаточно поднаторел и можешь один пахать. Огрехов нет. Борозду хорошо держишь. На поворотах не глохнешь! И денег заработаешь в ваш «общий котёл»!

– Да ну, ты что! Кто же пойдёт на это? Ведь нужны документы на право управления трактором?

– Георгий Иванович согласится! Он хороший человек!

– С чего это ты такой уверенный?

– Потому, что он мой брат родной! Я похлопочу.

И действительно Георгий Иванович дал трактор. Мы стали по ночам пахать на пару, двумя тракторами. Анатолий Иванович на «Т-75», я на «ДТ-54» (целинник). Хорошая техника. Жаль сняли с производства!

Пахали хорошо. Со стороны учётчика замечаний не было. Толя был лет на 5 старше меня и постоянно контролировал качество и за собой и за мной. Если требовалось, то проводил регулировку глубины вспашки.

Что мы только не вытворяли с Анатолием Ивановичем?!

Ряды копен от комбайнов, как правило, выстраиваются в линию, чтобы легче захватить волокушей, которую тянут два трактора гусеничных. Но местами рожь или пшеница вырастает гуще и копнитель у комбайна заполняется раньше. Чтобы копнитель комбайна не сломался и не вызвал остановку всего комбайна, комбайнёр или штурвальный выбрасывают солому из копнителя раньше ряда. И они остаются не убранными волокушей. Не будут же два дизеля гоняться с волокушей за каждой копной! А что делать нам при пахоте? Объезжать? На этот счёт у Толи была инструкция. Он сказал:

– Ни в коем случае! На следующий день учётчик заставит перепахивать. Будем жечь и запахивать. И мы жгли то, что мешало пахоте. Вот почему на полях светятся костры там, где ночью пашут тракторы! Копна сгорит, но куча жара от сгоревшей соломы ещё не раздута ветром, если тихо. Как её проехать?!

Вот тут нужна смелость! Толя учил меня:

– Делай, как я! Не отставай и тогда будешь цел! Береги брови и глаза. Ни в коем случае не выпрыгивай из трактора! Сгоришь! А он тебя вывезет! Солярка не бензин, не взорвётся. Если загоришься – успеешь погаситься.

На всякий случай влажные места от солярки мы протирали. Он на меня посветит фарами, я на него.

После этих инструкций он первым нырял в огонь. Ну, а я за ним. Мне с ним было спокойно. Я был готов, не раздумывая, и в огонь и в воду! Что творилось в этот момент в кабине? Теперь можно представить, что такое ад! Жар от сгоревшей соломы заполняет всю кабину, несмотря на то, что перед этим броском мы закрывали дверцы. Ничего не видно. Дышать нечем. Закрываешь лицо руками, чтобы брови не обгорели. Смотришь через пальцы, когда же свет от фар будет заметен! Толя отъезжал подальше, чтобы я на него не налетел, останавливался и ждал, чтобы в случае чего помочь погаситься:

– Ну, что живой?! Штаны сухие! Не выпрыгнул из них от страха?

Я первое время боялся, а потом привык. Действительно со временем стало не так страшно, как в первый раз!

Мы жили по четыре человека на квартирах. Как только я познакомился с Толей, Дворянчиковы забрали меня к себе. Толя приехал и сказал:

– Забирай свои шмотки, и будешь жить у нас.

Жили Дворянчиковы скромно, но чистенько и аккуратно. Крашеные полы, самотканые дорожки и половички. Толина мать (тетя Федора) такая же сухонькая женщина, как блокадница Ираида Петровна Левина. Она заботливо кормила нас с Толей. Иногда к ней приезжал старший сын – Георгий Иванович (он жил отдельной семьёй) и привозил продукты. Прошло столько лет (2013 – 1959 = 54 года), а хорошие дела помнятся до сих пор до мельчайших подробностей. Фамилия Дворянчиковы была Кевденская не случайно. Оказывается, Лиза Дворянчикова, что жила через речку рядом с Коноваловыми – родная тётка по отцу Толе. Вот такие вот бывают случайности.

По окончании сельхозработ моя кипучая деятельность, очень помогла закрыть все минусы в «общем котле» нашей группы. Техникум за хорошую работу дал мне 4 дня отдыха, а Георгий Иванович за доблестную работу дал транспорт и человека, который отвёз меня до Чембара (теперь город Белинск). По дороге проезжали через Наровчат – родина Куприна. В Чембаре меня встретил отец и забрал в Кевду.

Эпилог

Много воды утекло с тех пор. Институт. Новый колхоз. Работа. Новый колхоз. Но первый Тамалинский стал хорошей школой для всех остальных. Стало интересно – кто в этом колхозе остался в живых?!

С этим вопросом я обратился к Анатолию Ивановичу Дворянчикову. Этот человек обязан быть живым. На таких людях держится земля!!

Попросил поклониться матери от моего лица и поблагодарить за всё тепло, которым она согревала нас! Это суть наших Русских женщин! Поблагодарить Георгия Ивановича за доверие. Я его не подвёл!

Техникум до сих пор считаю очень важной частью в моей биографии. Это была отличная школа жизни!

В настоящее время с Дворянчиковым Анатолием Ивановичем установлен мост связи.

Ночь перед рождеством

Мне было 5 лет. Событие происходило в нашем стареньком доме. Тогда Рождество для взрослых было главнее Нового года. Между этими праздниками выдалась «удачная» ночь. Была метель, и отец с матерью собрались в лес «Каменный» за дровами. Очень хотелось заняться человеческой «стряпнёй» в Рождественский праздник.

Обычно печь топили «назёмом». Это солома с сухим навозом от скота. Других вариантов не было. За поездку в лес давали 10 лет. Вот почему тетя Таня-соседка топила свою печку репейниками и полынью, которые собирала над снегом. У простых людей была такая жизнь горькая, как полынь. «Начальство» не волновало – как людям выживать. Поэтому ехать в лес ночью да ещё в метель было абсурдом. Но делалось это в здравом уме, чтобы не попасться в лапы «начальству», и не схлопотать 10 лет. Метель по расчётам должна замести следы, которые могут привести к дому. Соседка тетя Таня Асаева бывала у нас часто и перед этой ночью была тоже. Отец предложил ей поехать в лес:

– Поехали Таня «за компанию». Салазки возьми у Батякиных.

– Что ты, Минька. Куды мне бабе? Мне пустые салазки свозить в «Каменный» туды и обратно будет не в силу. А с дровами и вовси. Это если бы по дороге, а то по целине да со снегом по «фарью»! А в лесу ещё выше.

В итоге мать с отцом уехали вдвоём, а она осталась с нами дома.

Домой родители вернулись позже намеченного времени. Причиной оказались волки. Потревоженные войной они отходили в мирные места. В наших лесах в связи с этим их стало значительно больше. На охоту они всегда выходят стаей. Окружили «ночных промысловиков» в кольцо и не давали вырваться из плена. Когда у жертвы нет ружья, они прекрасно это чувствуют! И что делать в этой ситуации, когда преимущество на их стороне?

Хорошо, что было два топора. Отец начал стучать обухами друг о друга. Сужение кольца приостановилось, но эскорт «почётный» сопровождал их до Гаранина сада, который был на краю села со стороны «Каменного» леса. Лай собак деревенских заставил отстать стаю волков. Но радость эта была смешана с новой опасностью. Собаки могли привлечь другую двуногую стаю ещё более страшную!

До дома добирались «выгонами» подальше от деревни.

Дома салазки с дровами спрятали на дворе.

Когда зашли в избу все в снегу от метели, замёрзшие и измученные, мать первым делом сняла икону с полечки и, перекрестившись, поцеловала её.

У этой иконы богатейшая биография. Кто и когда в нашем роду первым держал её в руках – сказать трудно. Из уст наших родителей известно, что много поколений получали благословение этой иконой на супружескую жизнь от родителей.

Она за свою жизнь повидала многое. Мирную крестьянскую жизнь, войны, пожары, время репрессий, когда за икону выгоняли из партии, сажали в тюрьму.

Почему же сегодня благословение родителями брака детей не считается крамолой?! И проводить в последний путь человека с «образами» тоже не вредит государственным устоям?! Икона была всегда, есть сейчас, и будет всегда в обычаях и обрядах русских людей! Есть ли в этом какая-то мистика, судить не берусь, но замечу, что когда мы вступили с Татьяной Ивановной в брак в 1969 году, мать спросила тогда нас в Кевде:

– Вы теперь живёте по-современному. Надо ли вам благословение родительское?

Мы согласились. Она сняла эту старинную икону с полечки, которой когда-то её саму благословляли, и по тем же нормам и правилам благословила нас. Прошло уже много лет. Через два года будет уже 50 лет, а этот момент помнится, как вчера.