Война за океан

– Провизии у тебя хватит до Аяна? – спросил Невельской у Антипа.

– Как же, – отвечал тунгус.

Старик встал, снял парку и меховую рубаху, надел на шею и пристегнул ремнями к телу кожаную сумку, в которой упакованы письма, и снова оделся.

– Тяжелая сумка!

Невельской заставил почтарей проверить свои ружья и пистолеты. Вскоре ботала зазвенели, и всадники на оленях медленно тронулись.

– Ну и слава богу! – сказал Невельской, стоя в толпе провожающих. – Теперь за дело!

За завтраком Геннадий Иванович рассказывал, что стапель для постройки палубного ботика почти готов.

– На ботике попытаемся исследовать лиман.

Екатерина Ивановна радовалась, что муж ее опять спокоен. Он стих, как океан в отличную погоду.

– Огород нужен. Будем заводить свое хозяйство и не надеяться на присылку продовольствия! Я советовался с Дмитрием Ивановичем и казаками. Можно и нужно из охотников составить артели для боя зверей. Мы в самом деле должны стать тут маленькой независимой республикой, только так сможем сделать то, что нам надо, а не то, что приказывает Петербург. Мы будем открывать гавани, занимать их, объявлять об этом иностранцам. А наказать нас? Попробуйте, господа! Руки коротки! Шпионов вздумают прислать? Я приказал все письма частные представлять мне на просмотр. Захотят выморить нас? Но мы осенью мяса впрок наморозим, и сало будет. Но как ловить осетров? Никто не умеет! И гиляки не умеют как следует. Я написал в Иркутск и в правление Компании, прошу, чтобы прислали опытного рыболова из Астрахани, где осетров такое же множество, как в нашем лимане и на Амуре. Доказываю, что будет Компании доход от вымена и продажи осетрового клея и хряща маньчжурам.

Катя вспомнила, как в свое время о нем говорили, что он маленький, некрасивый и рябой. Сегодня такое яркое солнце и ясно видны все его рябины. Но боже мой, он такой богатырь, такой великий герой, и он так красив! Огонь всегда в его глазах. Этот огонь, а не рябины обращали на себя внимание; что смотреть на его рябины… «Но не правда ли, – спрашивала она себя, – ведь рябины очень редки?»

– Не дают судов – сами построим! Ботик мой для России будет дороже девяти стопушечных кораблей на Балтийском море! – твердил он. – Доски с «Шелихова» очищены от гнили, дерево «вылечили» так, что любой хирург позавидует. А мне опять служить, нужны молитвы к этому случаю.

Он не раз бывал при закладках кораблей, но как-то не обращал внимания, что читает священник. Со стапеля Невельской пришел расстроенный.

– Час от часу не легче! Приехали гиляки из старого стойбища с жалобой. Андриан Кузнецов и Фомин избили пожилого гиляка и отобрали мешок с мясом. Я услыхал и чуть не заплакал с досады! Приказал Козлову немедленно послать на Орлов мыс за Фоминым и Кузнецовым, они там лес рубят! Экие негодяи… И болезнь косит моих людей. Я стал служить в шлюпочном сарае. В это время на глазах у меня свалился Агафонов и не мог встать. Овчинников совсем плох. Я приказал уксуса давать двойную порцию и всей команде снова по полчарки вина в день.

Екатерина Ивановна заметила, что Фомин с Андрианом, видно, были голодны, если отобрали мясо.

Сама она терпела. Муж утром и вечером съедал по кусочку хлеба и пил чай.

– Это мародерство! Учим гиляков, виним маньчжуров в разбоях, порем маньчжуров, а сами? Я им покажу…

За обедом он почти не ел ни супа, ни рыбы. Пришел Козлов, сказал, что матросов привели.

– Не будь суров! – попросила Екатерина Ивановна. – Расследуй все. Гиляков можно отдарить чем-нибудь, извиниться. У них существует обычай – за преступление пострадавшему дают выкуп – вещи, это, по их мнению, серьезное наказание, так как они могут приобрести что-либо лишь ценой тяжкого труда. Воспользуйся этим обычаем и не наказывай строго своих людей! Команда будет благодарна тебе.

Невельской, казалось, не слыхал ничего…

Рослый белокурый казак в полушубке и ссутулившийся Фомин, держа шапки в руках, стояли перед ним во флигеле, где была контора и за перегородкой жили офицеры. Тут же гиляки, Воронин, Орлов, Козлов, Позь.

– Андриан, ты отнял мешок?

– Взял, Геннадий Иванович!

– Что было в мешке?

– Мясо.

– Зачем это сделал?

– Не знаю, Геннадий Иванович, пьян был.

– Пьян? Где же ты взял вино?

– Гиляки угощали.

– Кто дал им вина? – обратился капитан к гилякам. – Кто посмел поить моих матросов?

Гиляки молчали.

– Влезгун?

– Нет, он не поил, – ответил Позь.

– Кто же? Ты ведь, Влезгун, водкой торгуешь?

Влезгун молчал.

– Бабы их поили! – сказал Позь.

– Какие бабы?

– Гилячки! – ответил переводчик.

– Еще что за новости? Какие гилячки вас поили?

– Не знаем, пьяные были! – мял в руках шапку огромный Андриан.

– Так ты мясо отобрал и не помнишь? И как у гилячек был, тоже не помнишь?

– Плохо помню.

– А ты?

– А я помню! – признался Фомин со вздохом. – Нас угощали!

– Выпорю за это! И весной вышлю в Охотск или в Камчатский порт в штрафную!

– Ваше высокоблагородие, помилуйте, ведь гилячки бабы глупые! – взмолился Андриан. – Сами навязались.

– Тем более! Ведь они замужние, семейные женщины.

– Девок, что ль, хватать?

– Никого не трогать!

– Как же быть?