Собрание сочинений в четырех томах. Том 1

Собрание сочинений в четырех томах. Том 1
Николай Васильевич Пернай

В первый том включены: краткая биография Заслуженного учителя России, ученого, писателя Николая Васильевича Перная, а также его автобиографические записки «Вернись в дом свой» (2013) о полувековом педагогическом труде. Автор знакомит нас с интересными мирами образовательных учреждений, повествует о сложных, подчас необычных путях преодоления трудностей и постижении премудростей учительского ремесла.

Приводятся отрывки статей из коллективных сборников «Живая лицейская педагогика» (1999-2009). Также публикуются части 1 и 2 книги «Пора!» («Пора учиться любви, или Как воспитать Homo amoris» – 2021).

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Николай Васильевич Пернай

Собрание сочинений в четырех томах

Том 1

Давая возможность авторам высказаться, Издательство может не разделять мнение авторов.

* * *

© Пернай Н. В., 2022

© ООО «Издательство Родина», 2022

Вернись в дом свой

Записки руководителя старой закалки

Притяжение Братска

От Тайшета до Сосновых Родников поезд шел невыносимо медленно, и долгие стоянки на безлюдных разъездах были такими нудными, что хотелось выпрыгнуть из вагона и пойти пешком. После Сосновых Родников мы поехали немного быстрее и потом от Чуны шли уже с приличной курьерской скоростью. Паровоз на поворотах весело взрёвывал, окутывая вагоны едким сернистым дымом. Пассажиры сморкались и с любопытством рассматривали неведомые сибирские земли.

За окном проплывали запорошенные снегом сосны и ели вперемежку с голыми стволами берез, осин и лиственниц, поблескивали скрытые в густой осоке ручейки и перекаты речек, кое-где уже покрытые ледком. И дальше в белесой дымке тянулись бесконечные волны сопок…

Конечный пункт у всех был один – Братск.

После Вихоревки народ засуетился. Мои попутчики, целый взвод дембелей из Забайкальского военного округа, усиленно начищали кирзачи и бляхи на пряжках и упаковывали сидора. Они ехали в Братск по комсомольскому призыву. Их ждали на «стройке коммунизма».

И вот, наконец, наш паровоз, пронзительно свистнув, остановился у одинокого бревенчатого домика, на фронтоне которого красовалась надпись «Братск».

Вместе с плотной толпой молодежи, в основном демобилизованных солдат и моряков, я вышел на перрон. Перед бревенчатым домиком, который оказался вокзалом, стояло множество грузовых машин с будками. Как потом выяснилось, это был самый ходовой пассажирский транспорт в здешних местах.

Народ целеустремленно рванул к машинам.

Поскольку меня здесь никто не ждал, я отошел в сторону, раздумывая, что делать дальше.

Куда ехать? Я твердо знал, что мне нужно в Братск, а в Братске нужно попасть на строительство гидроэлектростанции. Дальше, думал я, всё образуется само собой.

Пока я нерешительно стоял как витязь на распутье, дембеля-забайкальцы, организованно загружались в огромный МАЗ с будкой.

Вдруг слышу:

– Эй, студент!

Кажется, это меня.

– Вали сюда! Давай с нами!

Кто-то из парней подхватил мой чемоданчик, потом меня. И я поехал с солдатами, наивно полагая, что все дороги ведут к ГЭС. Вскоре выяснилось, что – не все…

Заблуждение развеялось минут через двадцать, когда машина остановилась. Оказалось, прибыли в старый Братск. Оглядевшись, я понял, что приехал не туда, куда стремился. И было непонятно, где находится ГЭС и как туда попасть.

Дембелей, комсомольцев-добровольцев, построили и увели в военкомат на ночлег.

Я же, энтузиаст-одиночка, оказался невостребованным.

– Ну, давай, студент, – прокричали мне на прощанье. – Встретимся в котловане.

Я остался один на пустой дороге. Вокруг покосившиеся ветхие избы, и ни души. Всё какое-то невероятно старое, казавшееся давно заброшенным и посыпанным серой пылью веков.

Что делать? А главное, куда податься?

Да, начинал соображать я, это не московская площадь трех вокзалов! Здесь ни метро, ни такси не предвидятся.

Солнце клонилось к закату. Я тоскливо стоял на дороге и запоздало философствовал о том, что всё, что делаешь в этой жизни, нужно планировать. По крайней мере, желательно, продумывать свои действия заранее. Если бы я всё делал, как положено, то у меня тоже могла быть комсомольская путевка, и меня тоже увезли бы сейчас в какой-нибудь будке в теплое место на ночлег. И я, может быть, пил бы горячий чай. С лимоном. Или даже с вареньем.

Если сам виноват, бессмысленно проклинать судьбу. И даже опасно. Знал я, однако, по личному опыту и то, что временами случаются удачи. С некоторых пор я верил, что мой ангел-хранитель, который уберег меня от гибели однажды в детстве, когда я совсем было распрощался с жизнью, и не раз потом приходил на выручку в самые безнадежные моменты моей полосатой жизни, – в трудные минуты не оставит меня. Поэтому, сидя на чемодане посреди пыльной дороги в чужом и непонятном для меня сибирском захолустье, прозванным «всесоюзной ударной стройкой», я ругал себя.

Но где-то теплилась надежда, что всё образуется.

И мой ангел-хранитель снова помог мне.

Из-за поворота показался самосвал. Я неуверенно махнул рукой, и машина, к моему удивлению, остановилась.

– Тебе куда? – спросил шофер.

– Мне бы на ГЭС.

– Значит, по пути. Садись.

Я взгромоздился в кабину. «Везёт, – подумалось. – Слава Богу, везет».

Это было чудо! Настоящее братское чудо…

Гравийная дорога петляла вдоль берега Ангары. Через час, преодолев с десяток крутых подъемов и спусков, мы подъехали к Падунскому сужению. В низине дорога подходила прямо к воде.

Мы вышли к реке. Ангара шумела и бурлила у прибрежных валунов, и шум ее заглушал звуки речи. Вода была кристально чистой, прозрачной и казалась живой. Я погрузил ладонь в ледяную стихию, но тугие струи с силой оттолкнули инородное тело. Течение было мощным и непреодолимым.

Метрах в трёхстах и дальше из воды торчали черные камни, и там что-то бешено клокотало.

– Это Падун, – громко прокричал шофер. – После перекрытия Ангары Падун не ревет, а только шумит.