Собрание сочинений в четырех томах. Том 4

Был ли Сталин параноиком?

Сначала уточним, что такое паранойя? Новая Российская энциклопедия дает такое толкование: «Паранойя (греч. paranoia – умопомешательство) – хронический психоз с интерактивным систематизированным бредом, не поддающимся опровержению, при отсутствии галлюцинаций, выраженных изменений личности и снижения интеллекта … В отличие от раннего слабоумия, страдающим П. не грозил исход в слабость ума, а умственно одаренным из них оставались доступны вершинные достижения человеческой мысли. … Дальнейшие исследования показали, что П. относится к патологическим процессам и как синдром может наблюдаться при разных психических заболеваниях, чаще всего при шизофрении. В зависимости от принятых в обществе политических, идеологических, юридических, традиционных морально-этических норм оно может носить позитивную, нейтральную, асоциальную или антисоциальную направленность и, тем самым, по-разному влиять на процессы социальной адаптации или дезадаптации личности»[7 - Новая Российская энциклопедия. В 12 т. – М.: Изд-во «Энциклопедия», 2014. Т. XII (2), с.289.].

Внимательное изучение по воспоминаниям родных, близких, видных военных и государственных деятелей, как соратников, так и недругов, проявлений характера, поведения и деятельности Сталина приводит нас к выводу о том, что он был психически вполне вменяем и никакими хроническими психозами, характерными для паранойи, никогда не страдал.

Однако оппозиционерами и врагами генсека неоднократно предпринимались попытки опорочить его как «выдающуюся посредственность», «недоучившегося семинариста», ненормального параноика.

Одна из таких попыток была предпринята в конце 27 года.

В ночь с 24 на 25 декабря 27 года в результате отравления умер один из самых выдающихся русских ученых В. М. Бехтерев, и тут же группа оппозиционно настроенных к Сталину лиц распространила миф, что якобы Бехтерев был отравлен по указанию Сталина, так как ученый после медицинского освидетельствования генсека будто бы сказал, что-де он «смотрел одного сухорукого параноика» (то есть Сталина). Миф стал обрастать подробностями и широко тиражироваться в оппозиционных кругах, он был запущен троцкистами с явной целью опорочить Сталина, а затем как параноика, то есть человека с «загибонами», спихнуть с поста генсека. Миф блуждал долгое время, пока не был опровергнут. Было установлено, что Бехтерев, являясь специалистом и основоположником психоневрологии, не был практикующим врачом-психиатром, поэтому такие дисциплины, как психиатрия паранойи или шизофрении, были вне сферы его деятельности. Никаких встреч Бехтерева со Сталиным и знакомства с его медицинской картой не было и быть не могло. В конце концов, в интервью еженедельнику «Аргументы и факты» (№ 39/1995) внучка выдающего ученого академик Н. П. Бехтерева заявила: «Это была тенденция – объявить Сталина сумасшедшим, в том числе с использованием якобы высказывания моего дедушки, но никакого высказывания не было, иначе бы мы знали. Дедушку действительно отравили, но из-за другого. А кому-то понадобилась эта версия. На меня начали давить, и я должна была подтвердить, что это так и было. Мне говорили, что они напечатают, какой Бехтерев был хороший человек и как погиб, смело выполняя свой врачебный долг. Какой врачебный долг? Он был прекрасный врач, как он мог выйти от любого больного и сказать, что тот – параноик? Он не мог этого сделать». «У нас в семье было известно, что отравила Владимира Михайловича его вторая жена – Берта Яковлевна!»[8 - Цитирую по книге Мартиросяна А. Б. «Сталин и репрессии 1920-х – 1930-х гг.» – М.: Вече, 2014. С. 88–89.]. А оппозиционеры использовали факт убийства выдающего русского ученого в своих интересах, создав в результате целый ряд мифов о причастности Сталина к смертям, кроме Бехтерева, еще Фрунзе, Дзержинского, Горького и других.

Казалось бы, расставлены все точки над i. Однако антисталинисты не унимаются.

Кузнечевский неоднократно на страницах своей книги называет, точнее, обзывает Сталина параноиком и для доказательства приводит такие рассуждения: «… Параноиками были почти все выдающиеся политические лидеры XX века, но это не мешало им выступать в качестве успешных руководителей своих народов (курсив мой – Н.П.)»[9 - Кузнечевский В. Д. Указ. соч. С.244.]. Утверждение подобного рода выглядит, по меньшей мере, нелогично: если руководитель успешен, то кому какое дело до психических особенностей его личности? И уж тем более нет оснований для публичного осуждения деяний такого руководителя.

Но, видимо, Кузнеческий не замечает своей нелогичности и, чтобы выглядеть посолиднее, он, не будучи ни врачом, ни психологом, обращается к авторитету специалистов. Вот британский ученый Алан Булок (тоже историк, но не врач) пишет о Сталине: «… Его параноидальный комплекс заключался в том … что он видел себя великим человеком перед лицом враждебного мира, населенного завистливыми и коварными врагами, плетущего нити тайного заговора, чтобы его сбросить, если он не нанесет удар первым и не уничтожит их». Британский ученый, как, впрочем, многие историки западного мира давно и с большим энтузиазмом эксплуатируют тезис о психической ненормальности Сталина, не утруждая себя доказательствами.

Для вящей убедительности Кузнечевский обращается еще к одному авторитету – известному британскому психиатру Дэвиду Оуэну. В своей книге «Диагноз вождя» Оуэн пишет: «Вообще говоря, Сталин не жаловался на здоровье. Он мог пировать с друзьями далеко за полночь, но и работал по многу часов в день. Его организм оставался крепким на протяжении всей Второй мировой войны …

Впрочем, когда анализируешь склад характера Сталина, бросается в глаза, прежде всего, его паранойя. О ней рассказано столько всякого, что обычный человек мог бы посчитать Сталина неуравновешенным…

Но параноидальное состояние само по себе болезнью не является. Паранойя становится клиническим заболеванием только если сопровождается психическим расстройством в виде шизофрении или маниакального синдрома …

Паранойя Сталина не стала главным фактором, определяющим образ его мышления, умственную активность или способ принятия решений … (Ага, все-таки – «не стала»! – Н.П.)

В том или ином виде симптомы паранойи проявляют большинство политиков. Это политическая паранойя, в противовес клинической … Но «политическая паранойя» – не более чем ярлык; это не клинический диагноз …»[10 - Кузнечевский В. Д. Указ. соч. С. 254–255.].

Мне показалось, что знаменитый британец Д. Оуэн изъясняется несколько запутанно. Правда, давая интервью радиостанции «Эхо Москвы» 1 января 2012 года, он все же вынужден был признать достаточно определенно: «Да, Сталин был очень интересной фигурой. В конечном итоге я пришел к выводу, что у него не было известных психических заболеваний. Депрессия – возможно. Или, к примеру, легкое расстройство личности. Однако заболеваний психиатрических, по моему мнению, у него не было»[11 - Кузнечевский В. Д. Указ. соч. С. 251.].

Если этот вывод однозначен, то зачем именитому ученому Кузнечевскому наводить тень на плетень и невнятно повторять что-то не очень наукообразное о «политической паранойе»? Мало ли: у кого-то что-то, где-то когда-то … Авторитетный специалист Д. Оуэн ясно сказал, что у вождя «не было психиатрических заболеваний» – о чем еще тут можно толковать?

Глава 2. Советское «экономическое чудо» – сталинская экономика 1930–1950-х годов

Индустриализация и коллективизация

Не раз в течение 1918–1920 годов власть большевиков висела на волоске. Но снова и снова мобилизационная внутренняя политика «военного коммунизма», многоходовые манёвры Ленинского Совнаркома во внешней политике позволили большевикам сберечь свои «командные высоты». Потом с 1921 года вроде бы «всерьёз и надолго» началось развитие нэповской свободной торговли с элементами частной собственности и допущением в промышленность, в первую очередь, добывающую, иностранных концессий. В связи с таким ходом событий некоторые западные капиталисты начали вновь инвестировать свои капиталы в развитие советских шахт, рудников, заводов. Позднее с 1929 года на Западе началась «великая депрессия», им стало не до нас и, казалось, внешняя угроза молодому Союзу советских республик крестового похода «14-ти держав» на время притихла. (Не следует однако забывать о том, англосаксонский Запад, начиная с XV–XVI веков, никогда не отказывался от планов завоевания России и её расчленения.) На время затаились и внутренние враги, ожившие во время нэпа.

Но страна по-прежнему лежала в развалинах, люди, особенно горожане, жили впроголодь, не хватало не только «ситчика для комсомолок», но и простых топоров, кос, мыла, соли. Новая экономическая политика частично способствовала решению продовольственной проблемы, небольшому оживлению кустарной промышленности и торговли, но уже в середине 1920-х годов стало понятно, что она малоэффективна и может оказаться ловушкой. Нэп годилась для выживания страны, однако в новых условиях требовалось совсем другое – дальнейшее развитие и обретение такой экономической и оборонной мощи, которая позволила бы выстоять против агрессии врагов. И тогда, поскольку становилось ясно, что ожидания мировой социалистической революции несбыточны, в середине 1920-х начала формироваться (сначала осторожно, потом всё более решительно и настойчиво) доктрина построения социализма в одной, отдельно взятой стране. Сталиным и его сторонниками были выдвинуты конкретные планы индустриализации народного хозяйства. Это был уникальный проект системного подхода властей к управлению комплексным, всесторонним развитием государства.

Надо отметить, что советские высшие руководители даже в самые трудные годы мыслили масштабно, как государственники, стремясь охватить преобразованиями как можно больший круг дел. Чего стоят принятие ещё в 1919-м декрета о всеобщей (и обязательной!) ликвидации безграмотности, ещё в 1920-м – фантастического по своей дерзости плана ГОЭЛРО, создание ещё в 1921-м Госплана! В стране страшная разруха, сыпняк косит сотни тысяч голодных людей, ещё не добиты белогвардейцы, а миллионы людей уже садятся за парты и мечтают об электрическом рае. Нет, большевики не обманывали! Они предлагали конкретные дела по созданию конкретного рая в конкретных местах, но предупреждали, что сначала надо наше государство сделать сильным и неодолимым. Для общего блага надо выдержать неизбежные лишения и мобилизовать все силы. И большая часть нашего многострадального терпеливого народа, несмотря на трудности, репрессии, лагеря, страшные войны, верила своим вождям и понимала, что иначе – нельзя!

Да и логика вождей была не такой уж сложной, чтоб её не понимать.

А троцкисты и зиновьевцы («новая оппозиция»), начав борьбу за отстранение Сталина от власти, взамен нэпа не смогли предложить ничего. В промышленном отношении к 1928 году отставание СССР от передовых стран мира было значительным. Продолжая нэп, страна никогда бы не приблизилась к уровню развитых мировых держав: рост основных производственных фондов (как показало моделирование, проведенное позднее, в 1989 году) был бы при этом в интервале 1–2 % в год, что только бы увеличило отставание СССР от Запада[12 - Литвиненко В. В. Подлинная история СССР. – М.: Эксмо: Алгоритм, 2010. – С. 7.].

Но самое страшное заключалось в том, что к началу 1930-х годов резко усилилась угроза уничтожения или расчленения нашей страны так называемыми «империалистическими» акулами, а с приходом к власти в Германии Гитлера стало понятно, что рано или поздно он поведет немцев на восток, на нас, для завоевания жизненного пространства.

Сталин взял на себя обязанность сказать народу самое главное: основным содержанием сложившегося в мире положения является борьба (не соревнование, а непримиримая борьба!) двух социально-экономических укладов жизни – социалистического и капиталистического. «Мы, – говорил он, – отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

И Сталин, и руководство ВКП (б) предложили грандиозный план индустриализации. Именно тогда (в 1925 году) Сталиным был предложен курс на построение социализма в отдельно взятой стране, отсталой России, и отказ от курса на перманентную мировую революцию, что было воспринято не только троцкистами, но и многими так называемыми «верными ленинцами» как нарушение самих основ учения Маркса и Ленина. Был предложен план ускоренного развития страны, согласно которому создание мощной тяжелой индустрии позволяло бы оснастить не только народное хозяйство современным оборудованием, но и вооруженные силы – передовой боевой техникой, самолетами, танками, артиллерией.

И вот тогда, в начале 1930-х годов началось то, что мы сегодня с полным правом можем назвать «советским экономическим чудом».

«Экономическим чудом» привычно называют те поразительные экономические успехи, которые были достигнуты Германией (ФРГ) в 1950–1970-е годы и Японией в 1980–1990-е годы. Успехи ими были достигнуты благодаря колоссальным вливаниям американского капитала. Успехи СССР были еще более весомыми, но о них по разным причинам не говорят!

Из всей 74-летней истории существования советской России и СССР (1917–1991) на период «экономического чуда» приходится примерно три десятилетия: с начала 1930-х до конца 1950-х годов.

Суть советской, по сути сталинской, модели экономики 1930–1950-х годов можно свести к следующим признакам:

– ведущая роль коммунистической партии в управлении государством;

– провозглашение главной целью производства – обеспечение жизненно необходимых потребностей всех членов общества и неуклонное повышение их жизненного уровня;

– преобладание общегосударственной и кооперативно-колхозной собственности на средства производства; отсутствие частной и сдерживание индивидуальных форм собственности;

– главенствующая роль государственного регулирования в экономике; директивное планирование и централизованное управление единым народнохозяйственным комплексом страны;

– ускоренное развитие производства средств производства (группа А) по сравнению с производством предметов потребления (группа Б); значительные затраты на развитие военно-промышленного комплекса;

– сдерживание рынка, ограничение товарно-денежных отношений;

– распределение многочисленных социальных благ через так называемые общественные фонды потребления для обеспечения бесплатного образования и медицины, низких цены на медикаменты и квартплату, бесплатного выделения квартир, низкой стоимости проезда в общественном транспорте, льготных путевок в санатории и пионерские лагеря и др.) [13 - Катасонов В. Ю. (профессор МГИМО, д.э.н., председатель Русского экономического общества им. С. Ф. Шарапова). Статья «Сталинская экономика». – Советская Россия. 2014, 20 февраля.].

Главной задачей «сталинского» социализма было сделать Советский Союз сильным, способным противостоять агрессии любого врага.

Сегодня, спустя много лет, мы понимаем, что эта – первая в мире, по сути, экспериментальная, – модель советской экономики была очень несовершенной. Было допущено большое число ошибок, перегибов, насилия. Было и много жертв, в том числе невинных. Но достигнутые успехи грандиозны и поражают воображение.

После смерти Сталина историки замалчивали тот факт, что практически вся основа советской индустрии, созданной во время двух первых пятилеток, была закуплена за рубежом

До сих пор считается, что закупки иностранного оборудования и технологий якобы были осуществлены за счет изъятия зерна у деревни. В действительности это не так. Еще до начала коллективизации более 70 % получаемого у крестьян зерна шло на внутреннее потребление – на нужды продовольственного обеспечения армии, городов и строек пятилетки. Так, в 1928 году доходы от продажи хлеба составили лишь 3 % в составе общего экспорта.

Поэтому для закупок оборудования и машин за рубежом советское правительство широко использовало не только выручку от продажи зерна, пушнины, нефти, леса, ценных картин, раритетов, а также золотовалютные запасы (по некоторым данным в 1929–1940 годах на создание около 9 тысяч предприятий было затрачено 11 250 тонн золота[14 - Кузнечевский В. Д. Указ. соч. – С. 189.]), но и кредиты. Наиболее активным кредитором стала Германия. Так, в 1932 году 43 % всех немецких экспортированных машин было поставлено в СССР. Еще одной линией кредитования индустриализации стали деньги частных предпринимателей Америки. Супермиллиардер Генри Форд подписал контракт в 1929 году на строительство в Нижнем Новгороде автозавода. Большие кредиты удалось получить у Великобритании, Италии, Чехословакии, Швеции. Например, к 1930 году в СССР было построено 19 нефтеперерабатывающих заводов, но только на одном из них стояло советское оборудование.

А как работало социалистическое планирование? Экономика СССР ставила цели – обеспечить определенные планом потребности граждан. Разумеется, эти цели достигалась поэтапно путем жесткого планирования многих показателей. Например, ставились цели: обеспечить всех хлебом, мясом, крышей над головой. Для достижения этих целей строились элеваторы, хлебозаводы, мясокомбинаты. Соответственно строились цементные заводы, домостроительные комбинаты, заводы по изготовлению оборудования.

Но не всё было сразу. Все давалось огромным трудом.

Чтобы кардинально оздоровить финансовую систему, эту кровеносную систему экономики, провели денежную реформу в 1924–1925 годах. Вместо обесцененных бумажных дензнаков, был введен советский золотой червонец, а на бумажных купюрах было написано, что они обеспечиваются полноценным золотым содержанием. В скором времени советский рубль стал одной из самых твердых валют в мире. Обращение твердой валюты успокоило производителей, и начался резкий рост производства товаров.

Некоторая часть строительства новых предприятий шла за счет «ножниц цен» — за счет того, что цены на товары промышленности были очень высоки, а на товары сельского хозяйства – очень низки. Если говорить открытым текстом, то большевики не давали крестьянам (а это 80 % населения СССР) справедливую цену за продукты, а промышленные товары продавали им слишком дорого.

Правда, для тех же 80 % населения цена на продовольствие не имела особого значения – оно у них было свое, а вот высокие цены на промтовары заставляли донашивать всё старое и ветхое. В этот период промтоваров на рынке почти не было и единственным путем выживания было тугое затягивание поясов. И терпение[15 - Романенко К. К. Почему ненавидят Сталина? Враги против Вождя. – М.: Яуза-пресс, 2011. – С. 421.].

Как при Сталине развивалась

промышленность в СССР?

Промышленность не может работать без покупателя. Созданный ею товар должен быть куплен, иначе производство остановится.