Собрание сочинений в четырех томах. Том 4

Такова версия коллективных авторов.

Свое расследование причин страшных поражений Красной Армии в начальный период войны провел и внук Сталина Е. Я. Джугашвили и, досконально изучив мемуары военных и другие источники, пришел к выводу: заговор «верхушки» военных, направленный на ликвидацию Сталина и ослабление РККА, по сути на открытие западных границ противнику, имел место[61 - Джугашвили Е.Я. Указ. соч. С. 207–246.].

Это расследование, как и многие другие, опираются только на те данные, которые сегодня находятся в открытом доступе. Однако существуют еще множество закрытых источников, которые пока недоступны для исследований.

Приведенные сведения удивительны. Просто ужасны! На первый взгляд они не укладываются в рамки здравого смысла, но достаточно убедительно свидетельствуют о том, что не Сталин повинен в трагических событиях лета 1941 года.

P.S. Возникает недоуменный вопрос: неужели Сталин потом в суматохе забыл о событиях июня 1941 года и не наказал саботажников?

Нет, Сталин ничего не забыл. Жуков и Тимошенко после описанных событий были смещены со своих должностей: Жуков – с должности начальника Генштаба, Тимошенко – с должности наркома обороны. После войны, в 1946 году Сталиным было инициировано расследование причин страшных потерь Красной Армии в начальный период войны, допрошено несколько высших офицеров, но расследование вскоре было свернуто. Почему – до сих пор не понятно.

P. P. S. Трагические события начала Великой Отечественной войны в 1941 году сложны, запутаны и до сих пор в полной мере не поддаются осмыслению. О многом у современных исследователей нет достоверных сведений. Это порождают различные разноречивые версии, в том числе и те, которые изложены выше.

Для того, чтобы восстановить подлинную правду во всей полноте, нужны дополнительные поиски и исследования.

Глава 5. Эвакуация предприятий на восток

Недавно вышла в печати удивительная книга Е. А. Прудниковой «Стратегия победы» (М.: Вече, 2017). Книга перегружена подробностями, длиннющими отрывками из подлинных документов, но неожиданно касается такой проблемы, о которой за последние 70 лет никто не только публично не писал, но даже не задумывался.

Автор ставит очень важный вопрос: как в том хаосе и бардаке, который творился в нашей стране в первые месяцы Великой Отечественной войны, удалось эвакуировать на восток и в кратчайшие сроки запустить нашу оборонную промышленность? «… Спасение оборонной промышленности, – делает неожиданный вывод Прудникова, – и является главной операцией Великой Отечественной войны»[62 - Прудникова Е.А. Стратегия победы. Разгрома 1941 года не было. – М.: Вече, 2017. – С. 208.] (курсив мой – Н.П.).

Можно себе представить, что творилось на шоссейных и железных дорогах, на водных путях западной части страны в первые месяцы войны. Сотни тысяч двигающихся на восток изможденных отчаявшихся женщин, стариков, детей, отступающих солдат, стада коров, лошадей, овец. Вавилонское столпотворение! И в этом хаосе нужно было организовать эвакуацию предприятий. Задача казалась почти невыполнимой, однако ж …

С июля по декабрь 1941 года было эвакуировано 2593 предприятия, в том числе 1523 крупных предприятия, из которых 1360 были военные. Из общего числа эвакуированных предприятий было направлено: 226 – в Поволжье, 667 – на Урал, 244 – в Западную Сибирь, 78 – в Восточную Сибирь, 308 – в Казахстан и Среднюю Азию. В предельно сжатые сроки было вывезено железнодорожным транспортом более 10 млн человек и водным путем – 2 млн человек. Было эвакуировано также 2,4 млн голов крупного рогатого скота, 5,1 млн овец и коз, 200 тысяч свиней, 800 тысяч лошадей. Порядок вывоза заводов был продуман до последнего ящика болтов и набора инструментов, чтобы на новом месте тут же без промедления разворачивать производство. Сроки были предельно сжатые. На новых местах в среднем через 1,5–2 месяца предприятия начинали давать продукцию[63 - Прудникова Е.А. Указ. соч. С 240–241.].

Как и кому это удалось сделать? Главная причина, пожалуй, была в том, что Сталин в течение всех предвоенных пятилеток готовил страну к большой войне, твердо понимая, что Гитлер и империалистическое окружение СССР от своих экспансионистских планов никогда не откажутся. Поэтому в январе 1939 года на XVIII съезде ВКП(б) было решено: в третьей пятилетке построить в восточных, далеких от границы районах страны, 2900 так называемых предприятий-дублеров – крупных оборонных заводов. Эта задача успешно выполнялась.

Кроме того, еще в 1937–1939 годах в Советском Союзе была проведена колоссальная работа по составлению уникального документа – мобилизационного плана страны по перебазированию предприятий, в первую очередь оборонных, на восток и перевода их на военные рельсы. В 1939–1941 годах этот план постоянно уточнялся и дорабатывался. Мобплан являлся секретным документом особой важности.

Эвакуация могла быть проведена успешно только в том случае, если ее выполнение будет возложено на очень авторитетную организацию, которая имела бы своих представителей в каждом ведомстве, на каждой станции, на каждом заводе. Такой организацией был Наркомат внутренних дел (зловещий в нашем понятии НКВД) во главе с Л. П. Берия. Как показала практика военных и послевоенных лет, НКВД был готов к выполнению любых практических задач, в том числе и таких, с которыми не справлялись существующие партийные (самые сильные), государственные и военные структуры: от ГУЛАГа до ядерного проекта. «Берия, заняв в сентябре 1938 года невидную и малозначащую должность наркома внутренних дел, через какие-то два года сделал свою контору сравнимой … с государством и партией и … ну, конечно же, сосредоточил в своих руках необъятную власть. Что властолюбивого тирана почему-то совершенно не пугало …»[64 - Прудникова Е.А. Указ. соч. С. 353.].

Именно благодаря НКВД летом сорок первого года одно дело было сделано не то что хорошо, а блестяще – вакуация промышленных предприятий. Сюда был брошен главный организационный ресурс страны, а значит, именно в выполнении этого дела и заключалась сталинская стратегия победы.

«Поскольку всеобъемлющий советский бардак регулярно ставил страну на грань полного хаоса, Сталин всегда и в любом деле старался иметь несколько дублирующих друг друга систем, в надежде на то, что хотя бы одна из них сработает …

Судя по объему полномочий, то и дело проскальзывающему в документах, бериевский НКВД был не просто службой безопасности, а четвертой системой власти, в дополнение к государственной (основной), партийной (чрезвычайной) и военной. Её можно назвать кризисной властью, а можно никак не называть. Важно, что она существовала … Когда первые три ветви власти не справлялись, на сцену выходил НКВД, делал, что надо, и уходил в тень»[65 - Прудникова Е.А. Указ. соч. С. 359–360.].

«… Сталинская система управления – то еще ноу-хау. Кадры и вправду решают все, но что делать, если этих кадров катастрофически не хватает для организации дела? Тогда-то и вступала в действие система двойного и тройного контроля, параллельных систем управления и прочих кадровых находок. Система, надо сказать, совершенно безумная – но работающая … Сталинский период – это целый фейерверк остроумнейших решений в разных областях жизни»[66 - Прудникова Е.А. Указ. соч. С. 331, 381.], – пишет в заключении Е. А. Прудникова, и ее суждения обоснованы.

Глава 6. Сталин – Верховный Главнокомандующий Победы

Что было сделано Сталиным

и руководством страны для отпора врагу?

За первый год войны с немцами мы разом потеряли бо?льшую часть личного состава кадровой Красной Армии – 5,7 млн солдат и офицеров. Далее мы могли воевать только своими резервистами и новобранцами.

На оставленной к лету 1942 года советской территории в распоряжении Гитлера осталось около 65 млн человек. Если сюда прибавить потери Красной Армии, ее военнопленных, то это превысит 70 млн человек. Это почти 40 % людских потерь для СССР!

Потери страшные, но несмотря на это, мы продолжали сражаться с немцами в конце концов победили их!

Генерал-полковник Л. Г. Ивашов считает: «Нас спасли от окончательного разгрома модель социалистической экономики с её огромными мобилизационными возможностями, наличие стратегических резервов, хорошая обучаемость командного состава в ходе войны и, как немодно сегодня звучит, – организаторская работа партийных организаций ВКП(б) всех уровней. Именно партийные организации, пронизывая все структуры советского общества, стали важнейшими организаторами мобилизации страны на отпор врагу. Мощный предвоенный задел, сделанный Сталиным и Компартией перед войной, спас страну от поражения»[67 - Ивашов Л.Г. Указ соч. – С. 43.].

Как известно, Сталин приложил очень много усилий для того, чтобы совместно с Великобританией и США создать антигитлеровскую коалицию, мощный военный союз, противостоящий «оси Рим-Берлин-Токио». Совместные действия коалиции, при всей несхожести интересов и целей её членов, можно оценивать как один из решающих факторов победы над фашистской Германией и её союзниками.

В связи с началом войны потребовалось преобразовать всю систему высшей власти Советского Союза.

В первые дни войны Сталин в течение целой недели, не предпринимал кардинальных действий по изменению сложившегося положения. (Почему? На этот вопрос пока нет однозначного ответа.) Всё шло по ранее намеченным планам, по привычным, наезженным путям до тех пор, пока Сталин не понял, что стратегию руководства страной надо срочно менять.

После крайне неприятного инцидента между Сталиным и Жуковым-Тимошенко 26 (по другим данным 29) июня 1941 года в Наркомате обороны Сталин был потрясен не столько неспособностью, сколько явным нежеланием начальника Генштаба генерала Жукова и наркома обороны маршала Тимошенко доложить объективную картину военных действий, особенно, на Западном фронте. Дело попахивало саботажем военного руководства. И тогда Сталин понял, что нужно немедленно брать инициативу в свои руки. Выход был один – создать и возглавить Государственный комитет обороны – высший чрезвычайный орган руководства обороной страны.

Легитимным путем он создал новый орган управления – Государственный Комитет Обороны (ГКО). Видя, что дела идут плохо, 19 июля он взвалил на себя также еще и пост наркома обороны СССР, а 10 июля – должность Председателя Ставки Верховного командования (преобразованную 8 августа в должность Верховного Главнокомандующего Советскими Вооруженными силами).

ГКО стал чрезвычайным органом управления, обладавшим всей полнотой власти. В ГКО, из ведения Совнаркома СССР были переданы наркоматы оборонной промышленности: Наркомавиапром, Наркомтанкопром, Наркомбоеприпасов, Наркомвооружения и др. Учитывая, что Сталин был еще и Председателем Совнаркома, и Секретарем ЦК ВКП(б), получается, что он занимал 5 важнейших постов.

«Такое объединение в лице Сталина функций партийного, государственного и военного руководства не означало, что он в годы войны единолично решал все вопросы, – пояснял маршал А. М. Василевский. – Это означало – жесткую централизацию всех ресурсов, что в условиях войны было крайне необходимо». (Между прочим, сегодня даже наши западные оппоненты склонны считать, что «тоталитарный» политический режим – к коему они относят и сталинский – в экстремальных, в том числе военных, условиях способствовал мобилизации и консолидации народа, и он был более эффективен, чем либерально-демократические политические режимы.)

Многие говорят, что ГКО – это Сталин. Отчасти это верно, потому что его умение сосредоточиваться на решении важнейших задач, скрупулезно до деталей анализировать стремительно меняющуюся военную обстановку, правильно её оценивать и принимать взвешенные решения, его целеустремленность и мужество, его мощная воля и талант задавали соответствующий стиль работы ГКО и Ставки ВГ. Заседания ГКО проходили в кремлевском кабинете, на ближней даче или в одном из бункеров ГКО.

Но ГКО был органом коллективным, а Сталин никогда не стремился к единоличным решениям, напротив, он предпочитал любое серьёзное дело обсуждать коллегиально.

В состав ГКО в 1941 году входили: Молотов (заместитель председателя), Ворошилов, Маленков, Берия; с 1942 года Микоян, Вознесенский, Каганович; с 1944 года Булганин. Каждому члену ГКО Сталин поручил определенный круг вопросов.

Председатель ГКО Сталин жестко требовал исполнения порученных заданий.

Как работал Сталин?

В течение войны ГКО принял 9971 постановление, не считая многочисленных телеграмм, резолюций на документах, устных распоряжений.

«Всё, – свидетельствовал А. М. Василевский, – что вырабатывалось тут при взаимных консультациях и обсуждениях, немедленно оформлялось в директивы Ставки фронтам. Такая форма была эффективной».

Основным оперативным рабочим органом Ставки ВГК являлся Генштаб РККА. Начальники Генштаба почти ежедневно, а иногда и по несколько раз в сутки, бывали у Сталина. Так, Жуков (с января по июль 1941 года) встречался с ним 16 раз, Шапошников (с августа 1941 по май 1942 годов) был у Сталина 98 раз, Василевский (с июня 1942 по февраль 1945 года) – 199 раз, Антонов (с февраля 1945 года, а также, замещая Василевского, – 238 раз). Сталин много работал также с другими ответственными работниками ГШ, а также – с чинами помладше: майорами и подполковниками.

Ответственный работник Генштаба генерал С. М. Штеменко писал об оформлении директив: «Часто такие распоряжения формулировались прямо в Ставке. Сталин диктовал, я записывал. Потом он заставлял читать текст вслух и при этом вносил поправки. Эти документы, как правило, не перепечатывались на машинке, а прямо в оригинале поступали в находящуюся неподалеку аппаратную узла связи и немедленно передавалась на фронты».

Многие документы были написаны Сталиным лично. И в каждом из них виден его почерк, его стиль изложения: мыслей кратких по объему, но широких по смыслу.

Распорядок деятельности Ставки был круглосуточным и определялся регламентом самого Верховного, работавшего, как правило, в вечернее и ночное время, по 12–16 часов в сутки.

«Доклады Верховному, – вспоминал Штеменко, – делались три раза в сутки. Первый из них имел место в 10–11 часов дня, обычно по телефону…

Между 10 и 11 часами, редко чуть позже, Верховный сам звонил к нам. Иногда здоровался, а чаще прямо спрашивал: «Что нового?» Начальник оперативного управления докладывал обстановку, переходя от стола к столу с телефонной трубкой у уха. … Пропускать в докладе какую-либо армию, если даже в ее полосе за ночь не произошло ничего важного, Сталин не позволял. Он тотчас перебивал докладчика вопросом: «А у Казакова что?»…

Вечером в 16–17 часов Сталину «докладывал заместитель начальника Генштаба. А ночью мы ехали к нему в Ставку с итоговым докладом за сутки… Доклад наш, – пишет Штеменко, – начинался с характеристики действий своих войск за истекшие сутки. Никакими предварительными записями не пользовались. Обстановку знали на память, и она была отражена на карте…»

Штеменко особо отмечал: «… Сталин не решал и вообще не любил решать важные вопросы войны единолично. Он хорошо понимал необходимость коллективной работы в этой сложной области, признавал авторитеты, считался с их мнением …»

Генерал армии А. В. Хрулев рассказывал историку Куманеву: «Вы, возможно, представляете это так: вот Сталин открыл заседание, предлагает повестку дня, начинает эту повестку обсуждать и т. д. Ничего подобного! Некоторые вопросы он сам ставил, некоторые вопросы у него возникали в процессе обсуждения, и он сразу вызывал: это Хрулева касается, давайте сюда Хрулева; это Яковлева касается, давайте сюда Яковлева … И всем давал задания…