Письма

25 января 1826 г. Москва.

6. С. Д. Полторацкому[34 - 6. С. Д. Полторацкому. Впервые: Литература. – С. 307. Датируется по содержанию.][35 - Полторацкий Сергей Дмитриевич (1803—1884) – библиофил и библиограф, сотрудник МТ, один из близких Полевому людей. Их знакомство произошло в 1825 г. Письма Полевого к Полторацкому «написаны в иносказательной форме игры в республику и республиканское правительство» (Литература. – С. 303) и отражают характерное для редакционного кружка МТ увлечение буржуазно-демократическим строем Соединенных Штатов, национально-освободительным движением в латиноамериканских странах.«Journal des Debats» – французская общественно-политическая газета, в 1820-е гг. имела буржуазно-либеральный характер.]

Конец 1826 – начало 1827 г. Москва

С благодарением и поклонением гражданин Филадельфии честь имеет возвратить президенту Нью-Йоркской палаты «Journal des Debats» – ровно в назначенный день (воскресенье) – исправен? А все вы, президент, бранитесь за мою неисправность!

Верно, вы знаете об улучшении «Телеграфа»? Князь Вяземский (или Вязлемский, как кричат при выходе из театра жандармы) деятельно работает и не пошел ни на какие советы Пушкина[36 - …не пошел ни на какие советы Пушкина…– Намереваясь объединить близких ему литераторов вокруг возникшего в 1827 г. журнала «Московский вестник», Пушкин убеждал П. А. Вяземского, игравшего в первые годы существования МТ значительную роль в его редакции, отказаться от участия в журнале (письмо Пушкина к Вяземскому от 9 ноября 1826 г.).], чтобы меня совершенно оставить! Порадуйтесь! Он пишет некрологию Тальмы[37 - Он пишет некрологию Тальмы…– «Известие о Тальме» (МТ. – 1827.– Ч. 13.– С. 48—82), посвященное знаменитому французскому актеру.], обозрение русской словесности, дал много статеек – хорошо ли? а? Пришлите мне с подателем «Encyclopedie portative» [38 - «Encyclopedie portative» – «Универсальная карманная энциклопедия по науке, литературе и искусству».] – она мне очень нужна – ваш…[39 - ваш…– Подпись в этом письме заменяет рисунок Полевого, сопровожденный неточно цитированными строками элегии Пушкина «Погасло дневное светило…» (1820): «Неси меня, корабль, неси к пределам дальным по грозной прихоти обманчивых морей…»]

7. С. Д. Полторацкому[40 - 7. С. Д. Полторацкому. Впервые: Литература. – С. 309—310. Датируется по содержанию.]

Январь – февраль 1827 г. Москва

Боливар[41 - Боливар Симон (1783—1830) – руководитель борьбы за независимость испанских колоний в Южной Америке.], великий человек!

Что с вами сделалось, гражданин? Болен? Да поможет вам тень великого Франклина[42 - Франклин – см. примеч. к с. 225.]: он умел отнять молнию у неба, а скипетр у тиранов.

Рады бы приехать к вам, но все дело в сборах. Хлопот много, но, однако ж, явиться нам можно будет; как мы желаем вам здоровья, свидетель бог, нет – Вашингтон!

Геро[43 - Геро Эдмунд Иоахим (1791—1836) – французский поэт и литературный критик, влиятельный сотрудник журнала «Revue encyclopedique». Переговоры о его постоянном сотрудничестве в МТ успехом не увенчались.] изъявил желание Толстому[44 - Толстой Яков Никитич (1791—1867) – поэт-дилетант, театральный критик, председатель общества «Зеленая лампа»; выступал посредником в отношении Полевого с французскими журналистами.], который говорил ему об этом от Вязменского, и обещал еще сотрудников; ведь это первый пример для русских журналов. Геро скоро пришлет первую статью и письмо свое, а теперь от него получено только «Revue poetique» [45 - «Revuepoetique» – работа Геро «Revue sommaire de quelques ouvrages poetiques» (1826).], кажется, и прилагаемая у сего статья: обе выпечатаны из «Нотр Revue» [46 - «Нотр Revue» – то есть «Наше обозрение». Полевой называет так французский журнал «Revue encyclopedique» (1819—1833), сотрудником которого был Полторацкий. По своему типу МТ был в значительной мере ориентирован на это издание.]. Слышали ль вы, что меня недавно чуть было не взорвало в пороховом магазине? Небо сохранило дня мои для счастья гаитян.

Поклон и почтение

Бойе[47 - Бойе (Буайе) Жан Пьер (1776—1850) – генерал, в 1818—1843 гг. президент республики Гаити.].

8. А. Я. Булгакову[48 - 8. (А. Я. Булгакову). Публикуется впервые. Адресат установлен на основании упоминания о статье Булгакова «Ответ на библиографический вопрос» (МТ. – 1827.– Ч. 16.– С. 5—35).][49 - Булгаков Александр Яковлевич (1781—1863) – в 1809—1831 гг. чиновник по особым поручениям при московском генерал-губернаторе, впоследствии московский почт-директор.]

23 февраля 1828 г. Москва

Ваше превосходительство милостивый государь!

Имев честь получить письмо ваше от 14 числа сего февраля и прилагаемую при нем статью об Итальянском петербургском театре, долгом моим поставлю покорно благодарить ваше превосходительство за лестный отзыв ваш об издаваемом мною журнале. Похвала ваша есть одна из приятнейших наград на все труды и хлопоты, каких стоит мне журнал.

К крайнему прискорбию моему, я не могу напечатать присланной вами статьи. Мы все, журналисты московские, давно просили у ценсуры позволения писать о театре, но после указа 1824 г. это строго было нам запрещено. Не находя, однако ж, в новом уставе[50 - …в новом уставе…– Имеется в виду исключительно жесткий цензурный устав 1826 г., утвержденный взамен действовавшего с 1804 г.; в апреле 1828 г. он уступил место новому положению.] ничего запретительного и видя, что в «Пчеле» печатают статьи о театре, и здесь в последнее время цензура самовольно позволила писать их. Вследствие этого была статейка в «Московском вестнике» [51 - …статейка в «Московском вестнике»…– Речь идет о статье С. П. Шевырева «Тридцать лет, или Жизнь игрока» <…> соч. Виктора Дюканжа, переведенная с французского Ф. Ф. Кокошкиным» (1828.– No 2).] и невинные аханья в «Дамском журнале» [52 - …невинные аханья в «Дамском журнале».– Имеется в виду анонимная заметка «Суд о „Жизни игрока“» (1828.– No 4).]; словом, о новых театральных пьесах писать позволялось с тем только, чтобы «не говорить об игре актеров, не говорить о том, каково пьеса была поставлена, каково публика ее приняла, какова пьеса по существу своему, и отнюдь не намекать, что говорится о пьесе, игранной на театре».

Несмотря на все сии маленькие ограничения, партия театральных писачек, которой, признаюсь, не щажу я в моем журнале, будучи дружна с цензором (он сам драматист)[53 - …будучи дружна с цензором (он сам драматист)…– Речь идет о писателе, переводчике, театральном критике Сергее Тимофеевиче Аксакове (1791—1859), в 1827—1832 гг. известном своей взыскательностью московском цензоре. «Не раз задетый издателем МТ», «друг театральной партии Писарева», Аксаков, по словам К. Полевого, был «непримиримым врагом» Николая Алексеевича (Записки, с. 220).], так обрезала еще сверх того мою первую статью, что если бы я мог доставить ее к вашему превосходительству, то, верно, вы посмеялись бы, какие искусные портные наши московские цензоры. Я решился лучше совсем ничего не писать. А к испугу цензуры, от 15 февраля сего года попечитель[54 - попечитель – А. А. Писарев.] сообщил повеление министра народного просвещения[55 - министр народного просвещения – А. С. Шишков.], чтобы отнюдь ничего о театре не печатать без особенного дозволения генерал-адъютанта Бенкендорфа[56 - Бенкендорф Александр Христофорович (1783—1844) – шеф жандармов, начальник III отделения собственной его императорского величества канцелярии.], ибо все статьи в «Северной пчеле», как говорит министр, идут чрез его, а не чрез обыкновенную цензуру.

Если можно будет вашему превосходительству прежде отдать прилагаемую статью в сию особенную цензуру, то возвратною присылкою ее чрезвычайно одолжите издателя «Телеграфа» и публику нашу; статья будет немедленно напечатана.

Я получил от кн. Вяземского только выписки из записок Боке? и с особенною благодарностию их напечатаю, почитая все, что имею честь получать от вашего превосходительства, истинным украшением журнала моего. Ожидая приезда вашего в Москву, доныне хранил я отпечатанные особо листы превосходной статьи вашей о начале русских газет, которые при сем препровождаю.

С истинным почтением и совершенною преданностию честь имею быть, вашего превосходительства, милостивого государя, покорнейший слуга

Николай Полевой.

Февраля 23 дня 1828 года. Москва.

9. С. Д. Полторацкому[57 - 9. С. Д. Полторацкому. Впервые: Литература. – С. 317—318. …клянусь прахом того человека…– Вероятно, речь идет о Вашингтоне.]

24 ноября 1828 г. Москва

Шутка шуткою, а дело делом, милостивый государь Сергей Дмитриевич (простите холодным этим словам, но после вашей цыдулки – не смею поставить «любезный друг» и тем еще менее что-нибудь другое).

Если в шутку написана эта цыдулка ваша, то, признаюсь, дурная эта шутка опечалила меня; если ж в самом деле, то я не знаю, что подумать!

Если бы мое здоровье и время позволили мне, то сейчас отправился бы я к вам и просил вас разрешить недоумения. Но ни то, ни другое не позволяет мне сделать этого, и я принужден писать.

Если дело до этикета, то почему затворенная дверь есть оскорбление? Только в Москве вечно гости и вечно в гостях; более нигде этого не бывает, и звонок на дверях говорит, когда кто дома или нет.

Если дружба наша могла поколебаться от такого пустого дела, то – знаете ли? Она после этого не стоит доброго слова. Если вы, как друг, станете рассматривать себя, то не знаю, кто виноват будет.

Кроме головной боли мне дыхнуть сегодня не было времени. Приезжаете вы – я был дома, но подумал, что ему нет дела важного, и никак не полагал, чтобы это разрушило четырехлетнее знакомство и дружбу, при чем никто из нас не заметил друг за другом ничего сколько-нибудь предосудительного.

Неужели проклятый аристократизм и тут вмешался?! Неужели за то вам гнев, что плебей осмелился не сказать: «Я дома»? Если бы я знал, что это точно – клянусь прахом того человека, которого ставлю выше всех героев – мы более никогда бы не видались.

Но – нет! Это минутная вспыльчивость. – Не правда ли? Это не следствие аристократизма? Это не следствие расчетов? Скажите «да», и я готов на коленях просить прощения в действии моего сплина, моей дурной головы, на коленях, ибо перед другом не стыдно сгибать их.

Да или – нет?

Если мы не расстанемся навсегда, то идите к нам сейчас или в этот вечер, обнимемся и – во имя… докажем, что добрые люди могут ошибаться, поступать не так, но сознаются в ошибках и умеют ценить друг друга выше вздорных пустяков и капризов.

Как назвать себя? – Ваш… на всякий случай, если вы не шутите – покорный слуга и ответчик

Полевой.

10. В. Ф. Одоевскому[58 - 10. В. Ф. Одоевскому. Впервые: Звезда. – 1946.– No 2-3.– С. 186—187. Окончание письма не сохранилось.][59 - Одоевский Владимир Федорович (1803 или 1804—1869) – писатель, музыкальный критик, участник МТ. Его знакомство с Полевым состоялось, видимо, в 1823 г.]

16 февраля 1829 г. Москва

16 февраля 1829 г. Москва.

«Бесчисленное» письмо ваше, любезный князь, меня сердечно порадовало, хотя недосуги и не давали мне досуга до сих пор отвечать вам. Что за дело? Так же дружески и с совершенною уверенностью на неизменяемость свою и вашу пожал бы я руку моего доброго князя, и пять лет не писавши к нему, и десять не видавши его; так же сказал бы ему по-прежнему: «Милый князь! Лови любовь!» Помните ли? Помните ли и мерзкую карикатуру Соболевского[60 - Соболевский Сергей Александрович (1803—1879) – библиофил, поэт-эпиграмматист, близкий приятель Пушкина.], которою огадил он эту, право, не дурную песенку? Как благодарил я вас за послание ваше, милый князь; оно пришло очень кстати и оживило меня, перенесло в прошедшее, разогрело сердце и душу. Нам надобно бы писать друг к другу, надобно бы иногда беседовать, спрашивать, что ты делаешь? Я делаю вот что. Вы не поверите, что за жизнь веду я теперь совершенно уединенную, в кругу семейства, в отношении общества: я со всеми расстался! Вяземские[61 - Вяземские, Боратынские <…> встречают у меня запертую дверь.– Разрыв отношений Полевого с Вяземским произошел в 1829 г. в первую очередь в связи с резкими отзывами издателя МТ об «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина. В то же время прекращаются отношения Полевого с Евгением Абрамовичем Баратынским (1800—1844), в 1825—1828 гг. близким знакомым Полевого, сотрудником его журнала.], Боратынские, поэты, поэтики, светские люди встречают у меня запертую дверь. Между тем гражданская и кабинетная моя деятельность доходят до высшей степени: я с утра до вечера занят, мало сплю, корплю за конторкою, езжу к моим должностям и каждый день засыпаю с чистою совестью, хотя иногда грустно от дел, от людей. Так, с тех пор как мы говорили с вами в маленьком кабинетце вашем в Газетном переулке, когда мы дали друг другу слово: быть деятельными, сколько можно, ибо это назначение человека, я поглощен этим решением. Слава богу! На малом поприще, где судьба велела мне действовать, есть дело: я литератор и купец (соединение бесконечного с конечным) и могу работать двояко. Уже граждане мои уважили меня, понимают, заменяют во мне богатство предполагаемым умишком (важный шаг!) и слушают. Теперь я здесь: директор коммерческой академии[62 - …директор коммерческой академии…– В январе 1829 г. Полевой был избран членом совета Московской Практической академии коммерческих наук. 1] и действую на воспитание 70 юношей купеческих, член Мануфактурного совета[63 - …член Мануфактурного совета…– Членом Московского отделения Мануфактурного совета Полевой был избран в 1828 г.] и действую на промышленность, и три дня только кончилось мое дело по избранию в члены Комитета, рассматривавшего проект нового вексельного устава. (Тут были Обольянинов[64 - Обольянинов Петр Хрисанфович (1752—1841) – в 1817—1832 гг. московский губернский предводитель дворянства.], Дегай[65 - Дегай Павел Иванович (1792—1849) – известный юрист.] и Д. Н. Бегичев[66 - Бегичев Дмитрий Никитич (1786—1855) – крупный чиновник, автор известного романа «Семейство Холмских» (1832—1841).] (который здоров, любезный, добрый человек и живет здесь в Москве) и кроме их еще купец да я.) Вероятно, вы слышали об этом проекте? Хотите ли, чтобы я прислал вам список с замечаний наших? Целая книга, и – много правды: сам царь велел нам говорить ее. Теперь судите о занятиях моих и целях оных, присовокупив к тому «Телеграф». Этот «Телеграф» я стараюсь поддерживать, но он тяжелит меня. Душа просит лучшего, более важного занятия. Если бы не вещественные выгоды (ибо чем же мне жить?) и не горестная уверенность, что с «Телеграфом» умолкнет деятельность журнальная (а публика читает и любит читать журналы, ergo[67 - следовательно (лат.).], действовать на нее журналом всего лучше), я бросил бы издание журнала, соединенное с бездной хлопот мелких, забот пустых и неудовольствий всяческих. Между тем, скажу вам, милый князь, на ушко, что журнал меня не довольствует, и я принялся деятельно за литературный труд, огромный и важный. Я написал было том романа[68 - …том романа…– Видимо, речь идет о «Клятве при гробе господнем» (издан в 1832 г.).], несколько глав книги о политической экономии[69 - …несколько глав книги о политической экономии…– не сохранилась.] – все оставил и – скоро явлюсь с «Историею русского народа» [70 - …с «Историею русского народа»! – Этот труд остался незавершенным, в 1829—1833 гг. вышли шесть томов, повествование было доведено до середины царствования Ивана IV.]! Каково предприятие? После Карамзина?[71 - После Карамзина? – Подразумевается «История государства Российского» (Т. I—XI. – 1818—1824).] Но десять или одиннадцать лет приготовлений и решительность дают мне силы. Вы увидите новое, много нового, еще не сказанного в России. Хотите, я пришлю к вам понятие о главной идее, о плане? Вся «История» будет в четырех больших томах, но они будут простираться до 1830 года по Рождество Христово. – Что, похвалите или побраните вы меня? Листочек мой исписывается, времени остается уже немного до отправления письма, а я только что разговорился, и у меня есть к вам и много известий, и просьба. Да, просьба. Сперва известия. Верстовский[72 - Верстовский Алексей Николаевич (1799—1862) – композитор и музыкант, чиновник, приятель Одоевского и Полевого.] здоров и живет с своею Репиною[73 - Репина Надежда Васильевна (1809—1867) – московская певица, гражданская жена Верстовского.], смеется над Кокошкиным[74 - Кокошкин Федор Федорович (1773—1838) – драматург, переводчик, в 1823—1831 гг. управляющий московскими театрами.] и пишет новую оперу. Театр здесь совсем упал. Если бы не <…>

11. А. С. Пушкину[75 - 11. А. С. Пушкину. Впервые: РА. – 1880.– Кн. 3.– С. 448. Печатается по изд.: Пушкин А. С. Полн. собр. соч. – Л.: Изд-во АН СССР, 1941.– Т. XIV. – С. 73—74. Является ответом на письмо Пушкина от 27 марта 1830 г., в котором поэт, только что избранный действительным членом Общества любителей российской словесности при Московском университете, обращался к Полевому с вопросами.]

27 марта 1830 г. Москва

27 марта 1830. Москва.

Ничего, совершенно ничего, милостивый государь Александр Сергеевич. Мы все, старые члены[76 - Мы все, старые члены…– Полевой был избран членом – сотрудником Общества в 1822 г., а действительным членом – 30 марта 1829 г.; избрание Пушкина состоялось 23 декабря 1829 г.], ничего не делаем, по крайней мере, а из этого и выводится закон, так как по старым решениям иностранные юристы составляют законы. Избрание ваше сопровождалось рукоплесканиями и показало, что желание Общества украсить список своих членов вашим именем было согласно с чувствами публики, весьма обширной. За диплом взносят члены (т. е. за пергамент) 25 рублей. Если в самом деле решатся поднять Общество, как было хотели, вы, я уверен в этом, не отказались бы участвовать. Но, теперь… бог знает, что сделается с Обществом, и не будет ли оно иметь участи Общества Соревнователей[77 - Общество Соревнователей – Вольное общество любителей российской словесности (1816—1825), прекратившее свою деятельность после событий декабря 1825 г.] – никто не ручается.

С почтением есмь всегда ваш покорный слуга

Н. Полевой.

12. А. А. Бестужеву[78 - 12. А. А. Бестужеву. Впервые: Известия. – С. 203—213. Служит ответом на письмо Бестужева из Дербента, содержавшее высокую оценку МТ и «Истории русского народа», а также предложение о сотрудничестве. (Письмо Бестужева утрачено, пересказ его содержания: РВ. – 1861.– Т. 32,– С. 286.)][79 - Бестужев Александр Александрович (псевд. Марлинский) (1797—1837)-писатель, журналист, критик; декабрист, после поражения восстания находился в ссылке в Якутске, в 1829 г. переведен рядовым на Кавказ. Близкое знакомство Полевого с Бестужевым относится к 1823—1824 гг.]

20 декабря 1830. Москва