Война теней

– Входи, – проговорил он.

В дверях появился старший охраны Фрол.

– Митрич пришёл, Василь Семёныч, – доложил он.

– Раз пришёл, то давай его сюда. Давно жду.

Гигант помялся в дверях, явно не решаясь что-то сказать.

– Ну, что там у тебя ещё?

– Да с тайги он. Грязен как чёрт. – Охранник кивнул на белую кожу обивки итальянской мебели, стоящей в гостиной.

– На кухню проводи, я сейчас спущусь, – соглашаясь с охранником, проговорил хозяин.

«Вот дело и сдвинулось, – спускаясь по лестнице, подумал он. – Митрич без результата не придёт. Если нужно, месяц в тайге пропадать будет, а то, что надо, найдёт».

На кухне Слямина ожидал заросший до глаз густой свалявшейся бородой невысокий худой мужичок. Серый толстой домашней вязки свитер висел на нём мешком. Потерявшие свой естественный цвет штаны были заправлены в стоптанные, но ещё крепкие кирзачи. Шапка, не снимаемая охотником ни зимой, ни летом, была лихо заломлена на затылок.

Слямин поморщился. От Митрича пахло давно не мытым телом и крутым самосадом.

«Хорошо, хоть плащ с него сняли и котомку свою сюда не притащил», – подумал авторитет, молча пожимая руку гостю.

Между мужчинами уже давно установился определённый ритуал общения. Пройдя к холодильнику, хозяин вынул из его недр бутылку спирта, тарелку с тонко нарезанными ломтиками копчёного мяса и, прихватив с полки два стакана, вернулся к столу. Молча разлив спирт – Митричу до краев, себе половину, – авторитет поднял свой стакан и, не чокаясь, выпил.

Охотник пил спирт медленно, как воду, процеживая его сквозь крепкие желтоватые зубы. В своём далеком прошлом Митрич, по лагерному погонялу Кремень, данному ему за твёрдый несгибаемый характер, отсидел десять лет за убийство. Вернувшись в родные места, стал промышлять в тайге зверя да старался по золотишку. Случай вышел: спас Слямин бывшего зэка, когда тот в болоте тонул. По всему выходило, обязан Митрич своему спасителю. В тот момент да и по сей день ни слова благодарности, ни намёка на долг высказано не было. Выпили они тогда, обсушились да разошлись. Память осталась. Вот за ту память молча и пили.

Неделю назад обратился Слямин к охотнику с просьбой чёрного шамана найти, если не слухи это пустые. Был риск. Мог Митрич из тайги не вернуться. Нет, вернулся. Рукавом рот утирает. По всему видно, верный у него таёжный ангел-хранитель. Сидит цел-невредим, самокрутку вертит, презрительно от предложенной пачки «Парламента» отмахнувшись. Пустил густую струю дыма в потолок.

– В лосиной пади живёт, – без вступления проговорил гость. – Ляму, говорит, давно жду. Духи сказали, идти боится. Пусть, говорит, не боится, идёт.

– Проводишь?

– Только до сосны поваленной. Там дальше напрямки, не дале пяти вёрст будет.

– Когда приходить, не сказал?

– Сказал, ждёт, значит, уже опаздываешь.

– Завтра. Ты как?

Митрич затянулся своей самокруткой и молча пожал плечами:

– Завтра и пойдём. До заимки на машине.

Охотник встал со стула и пошёл к выходу из кухни.

«Слова лишнего не вытянешь. Привык молчком в тайге. И баба у него такая», – с долей лёгкой зависти подумал, смотря вслед гостю, Слямин.

Спал он в эту ночь плохо. Так и эдак прикидывал, как с шаманом разговор вести. Главное, непонятно было, можно ли с рудником дело начинать? Да только во что встанет договор с хозяином тайги? Промаявшись почти до рассвета, Ляма успокоил себя, что не дороже встанет, чем хряка кормить. А не сойдутся в цене, то и упокоить можно шута таёжного. Риск в том есть. Немало о нечистом слухов ходит. Если и вполовину правда, то лучше о втором варианте и не думать. Забылся авторитет только уже с рассветом неспокойным, коротким сном.

Утро выдалось прохладное. В низинах лежал лёгкий туман. Фрол в таёжных делах понятие имел, и всё, что нужно, уже лежало в небольшом рюкзаке, брошенном на заднее сиденье заправленного внедорожника. Там же в чехле покоился лёгкий пятизарядный карабин.

– Вернусь к вечеру, – проговорил хозяин, садясь за руль и захлопывая дверцу машины.

Выехав за ворота, джип сразу притормозил. В пяти метрах, прислонясь к стволу сосны, стоял Митрич и нещадно дымил огромной козьей ножкой.

– Козу оставь, – опуская стекло, проговорил Слямин, – задохнёмся тут.

Охотник спорить не стал. Сбив ударом ногтя огонь самокрутки, по привычке тщательно растёр его сапогом и полез на сиденье.

За все три часа дороги охотник не обмолвился ни словом. На вопрос, что может хотеть шаман, Митрич только молча пожал плечами.

Оставив джип на заимке, отшагали ещё час лесом до поваленной сосны. Так же молчком отдохнули, перекурив, и охотник без слов указал направление, по которому должен идти Слямин.

Авторитет в тайге новичком не был, компасом и картой не пользовался, поэтому зашагал вперёд уверенно да ходко, тем более что ранее в лосиной пади бывать доводилось.

То, что его путешествие подходит к концу, он понял, не только пользуясь знакомыми приметами. Неожиданно впереди глухо ударил бубен. То ли чёрный шаман давал понять, что знает о приближении гостя, то ли гостеприимно указывал направление. В последнее, правда, не особо верилось. Слямин взял правее, ориентируясь на звук колдовского инструмента. Наличие чертей, привидений и прочей нечисти он отрицал, но признавал, что есть в тайге сила, человеку непонятная и чаще всего враждебная.

Теперь звук бубна послышался слева. Он слегка повернул, но тут же глухо бухнуло справа. Сила звука и направление, откуда он раздавался, начали меняться каждые десять – пятнадцать шагов. Вот только что ухнуло из-за куста в каких-то двадцати метрах, и почти сразу зазвучала чуть слышно частая дробь примерно в километре. Бубен то звал к себе спереди, то угрожал сзади, то, казалось, разливался мелким смехом со всех сторон, дразня путника. В пятнадцати метрах слева что-то мелькнуло, скрывшись за сосной. Появилось отчётливое ощущение упёршегося в затылок враждебного взгляда. Впереди опять мелькнула тень. К горлу подступила тошнота, стволы сосен начали медленно покачиваться, колени ослабли. Желание сесть прямо на хвою становилось всё более непреодолимым.

Слямин остановился, глубоко задышал, пытаясь прогнать неприятное состояние беспомощности и сориентироваться. Всё правильно, до лосиной пади оставалось метров триста. Он уже почувствовал, что почва под ногами пошла под уклон. Запахло костром. Бубен смолк. Он доказал пришельцу свою силу, и теперь его хозяин ждал гостя, ошеломлённого и слегка подавленного тёмной властью леса.

Справа и слева сосны начали подниматься по ещё невысоким склонам, и, пройдя вперёд метров пятьдесят, авторитет вышел на свободное пространство.

Посреди утоптанной площадки был вкопан старый ошкуренный столб. Вся его поверхность испещрена непонятными знаками. Низ столба в пятнах тёмно-бурого цвета. Заострённую вершину венчала медвежья голова. Метрах в трёх от его подножия лежал валун с плоской верхней частью в буро-красных потёках. В нос ударил резкий запах костра, слегка дымящегося в стороне. Там же раскинулся небольшой вигвам, крытый старыми оленьими и лосиными шкурами. Над жилищем шамана протянула свою сухую ветвь старая сосна. Древесина ветви была вытерта до белизны, и на ней, как на насесте, сидел огромный чёрный ворон.

Слямин много лет не был в лосиной пади, но знал, что никогда на этой поляне не лежал камень. Жертвенник был под тонну весом, но никаких следов его транспортировки сюда на почве не было видно. Как старик притащил сюда эту громаду, было абсолютно непонятно. Ставил в тупик и другой факт: такой резкий запах костра он должен был почувствовать метров за пятьсот, но этого не случилось.

«Накидал в костёр каких-то кореньев, вот я и поплыл», – противореча своим только что сделанным выводам, подумал Слямин.

За спиной глухо бухнуло. Он повернулся. В метре от него стоял шаман.

Таёжная молва справедливо окрестила его чёрным. Невысокую фигуру скрывала, свисая до пят, чёрная медвежья шкура. На голове высокая шапка того же меха. Из-под неё на лицо и плечи свисали длинные седые пряди волос. Лицо и кисти рук, державшие перед собой бубен, были черны. Из темноты сквозь завесу седых косм проглядывали белки глаз.

Дав гостю осмотреть себя и, в свою очередь, внимательно оглядев пришлого, шаман, медленно постукивая в бубен, обошёл его трижды и, окончив ритуал очищения, пошёл к костру.

Слямин снял рюкзак, положил на него карабин и подошёл к жертвенному камню. Постояв перед ним несколько мгновений, он бросил взгляд на шамана, устроившегося у костра и наблюдавшего за ним. Шаман кивнул, и гость положил на жертвенник золотой самородок. Ещё немного постояв, авторитет подошёл к костру и сел на один из окружающих его камней напротив шамана.

На короткое время установилась полная тишина, нарушенная хриплым голосом хозяина пади:

– Духи сказали, ты хочешь говорить со мной.

– Да. Я хотел попросить тебя и твоих духов помощи в одном деле.

– Я знаю, ты опять хочешь добывать тяжёлый жёлтый песок.

– Твои духи видят далеко и знают всё.