Параллельное дознание

– Нет. То есть… Я же сказал, что был в учётной группе. И в пенсионном отделе.

– С местной полицией не знаком?

– Нет! Возникало желание капнуть на пацанов. Старики не позволили.

– В районную поликлинику часто обращаешься?

– Редко. Участковый врач ко мне приходит раз в неделю. Таблетки, микстурки прописывает. Рекомендует заниматься физиотерапией. Массаж, прогулки.

– Выполняешь предписания и рекомендации?

– Делаю всё. Но пользы от этого мало. Активный массаж и длительные прогулки чаще всего заканчивались болевыми приступами.

– Теперь приступов не будет. А терапией продолжай заниматься.

Раис спрятал книжку в карман.

– Сейчас Мария Ивановна ушла на работу. А мы проследуем в её пространство и совершим физиотерапевтическую прогулку в Энск. Навестим отдел полиции, который занимается раскрытием убийства подполковника в отставке Соловьёва.

– Я что, уже был подполковником, когда меня резали в автобусе?

– Да, но ты, вероятно, об этом не знал. – Раис сочувственно взглянул на меня, отвернулся и продолжил говорить, погрузив руки в карманы пиджака. – Очередное звание, которое ты здесь не получил, там тебе было присвоено живому. И Героя России тебе присвоили не посмертно. Это я знаю точно из дат подписания Приказа и Указа. Живым ты был в это время. Валялся в госпитале. Бюрократия в армии не изжита. А тут ещё реформа всё никак не завершится. Ты, Володя, в настоящей жизни совершил подвиги, о которых здесь, в искусственном пространстве, не помнят, или они не считаются героическими. Мария Ивановна сообщила мне, что сразу после похорон, твоих похорон, к ней пришёл представитель из военкомата и пригласил на торжественное собрание офицеров в доме культуры военного городка, где ей и были вручены погоны подполковника и награда. Это произошло восьмого мая. Перед Днём Победы.

– Восьмого мая я был дома, и Маша была дома. И никуда мы не ходили. Наоборот, соседи Рейны вечером гостили у нас.

– Следовательно, твоё бывшее командование никаких приглашений тебе не присылало?

– Приглашений – нет. А открытку с поздравлением по случаю Дня Победы я получал.

– Не забыли, значит. А теперь, Владимир Сидорович, скажи-ка мне, за какие подвиги тебя хотели наградить золотой звездой Героя России?

– Думаю, за обезвреживание опасной бандитской группировки в одном из горных селений Дагестана. В этой операции принимали участие бойцы моего батальона. Возможно, учли и то, что я лично спас группу офицеров из горящей БМП. Там был и мой командир полка.

– А лейтенант Трифонов был среди спасённых офицеров?

– Трифонов? Командир второго взвода второй роты моего батальона. Это другой эпизод, чеченский, произошёл за полгода до Дагестана. Лейтенанта только что назначили к нам после окончания училища, и он сразу же попал в маленькую неприятность. Вместе со мной. Я и Трифонов должны были проверить один из укрепрайонов. Поехали на Уазике рано утром. На полпути нас обстреляли из зелёнки. Водитель погиб. Трифонов тяжело ранен, я легко в правую ногу. Тогда меня ранило в первый раз. В голень, навылет. Хорошо, что кость не зацепило. Немного повоевал с боевиками – патроны быстро закончились. Пришлось мне лейтенанта километров пять на себе тащить. По горам. Боевики по пятам шли. Но мы успели добраться до точки. Трифонова после госпиталя перевели в другое подразделение. Кажется, в столичный регион.

– Ясно. – Раис откинулся на спинку дивана. – Поближе к папе.

– А кто у него папа? – спросил я.

– Генерал полковник Трифонов. Служит в Министерстве Обороны.

В моём искусственном «рукаве» моросило, а в «правильном» светило утреннее солнышко. Как и вчера, мы совершили через калитку-портал переход в гараж, где стоял «Опель». Открыли ворота на улицу, выкатили машину, и, соблюдая конспирацию, дабы меня «покойного» никто из соседей не заметил, проследовали к Энску.

– Куда едем? – спрашиваю я, озираясь на идущих по тротуару людей.

– В ОВД Слободского района, – отвечает Раис.

– В милицию?

– В полицию. Теперь это полиция.

– Зачем? Хочешь узнать, как расследуется моё убийство?

– Если позволит начальство.

– Раис, а мне-то, зачем там светиться? Я же на Северном кладбище! Если меня увидит сотрудник, который ведёт расследование, и который был обязан посмотреть на меня убиенного, в морге, то возникнет неприятный эксцесс!

– Эксцесс!? – восклицает Раис. – Выбирай слова попроще. Там, в отделе, работает занятный начальник криминальной полиции, подполковник Токарев, так он тебя видел в автобусе, на месте убийства, и в морге. Но, бьюсь об заклад, он даже и не подумает о существовании в нашем мире копий живых людей. А ты, если он заинтересуется твоей персоной, представься двоюродным братом. Документы у тебя какие-нибудь при себе имеются?

– Паспорт, пенсионное удостоверение с фотографией.

– Достаточно. Если понадобится, покажешь пенсионное удостоверение. Но, думаю, не понадобится. Мы просто с ним побеседуем. Уточним некоторые детали по твоему делу. Вчера по телефону я напомнил Токареву о себе. Справлялся о ходе расследования. Преступников до сих пор не нашли. Я так понял, что у них совершенно отсутствует какая-либо информация о злодеях. Опрошено много народа, почти все пассажиры злополучного рейса, водитель автобуса и, в результате – полный информационный вакуум. Зафиксирован факт твоей посадки в автобус на остановке «Овражная улица, дом 11» и факт обнаружения безжизненного тела на остановке «Военный городок». И всё.

– Это Токарев тебе сказал?

– Да, в двух словах. Сказал, что разговор не телефонный и пригласил к себе на приём. Вот к нему мы и едем.

– А ты как ему представился? Проверяющим из МВД?

– Представился помощником депутата Государственной Думы. Занимаюсь проблемами ветеранов армии, полиции и других силовых структур.

– И ксива есть?

– Документ имеется. Не липовый. Я – действующий помощник депутата. Мой шеф – генерал милиции в отставке. Нормальный, не коррумпированный. Очень хороший человек. Работает в думе не покладая рук. Настоящий борец. Там у них без этого нельзя, без борьбы.

– Ладно, что будем говорить подполковнику полиции?

– На месте разберёмся.

Раис повернул с улицы во двор между новыми домами и въехал в открытые ворота на огороженную бетонным забором площадку, в центре которой приютился старинный двухэтажный особняк с вывеской над входом, где крупными синими буквами на белом фоне значилось – «ПОЛИЦИЯ».

Подполковник Токарев и в самом деле оказался необычным человеком. Из-за рабочего стола навстречу нам поднялся импозантный чиновник высокого роста. Худой, но с широкими плечами, от чего гражданский костюм, казалось, висит на нём словно на швабре. Узкое с впалыми щеками лицо украшают густые чёрные брови, живые глаза и тонкий длинный нос. Лет ему чуть больше сорока. Говорит неспешно, отчётливо произносит каждое слово, словно диктует машинистке важный документ. Представился Петром Петровичем. Раис показал красную книжечку помощника депутата Государственной Думы. Я, пожимая костлявую руку хозяина кабинета, назвался Владимиром. Документов не показывал. А Пётр Петрович их и не спросил.

Токарев указал нам на стулья у приставного стола.

– Присаживайтесь. И излагайте свои вопросы.

– Пётр Петрович, я вчера разговаривал с вами по телефону о деле подполковника Соловьева, Героя России, погибшего от рук бандитов в апреле этого года.

– Героя России? – Токарев немного смутился. – Простите, я не знал, что майор Соловьев подполковник и Герой!.. К сожалению, я не могу порадовать вас положительными результатами в расследовании данного преступления. С документами по делу вы можете ознакомиться.

– Из вчерашнего разговора, Пётр Петрович, я это понял. Преступники не найдены. В уголовном деле нет сведений, на каком отрезке маршрута автобуса было совершено убийство. Дело передано вашему отделу, потому что свидетели, видевшие Соловьева в автобусе якобы спящим, а на самом деле он уже был мёртв, заявляют, что до конечной остановки к нему никто не подходил и никаких действий не производил. А сел он в автобус с вашей земли, на Овражной улице. Водитель автобуса за период прохождения маршрута ничего подозрительного не заметил. Так что подозреваемых в совершении преступления граждан не выявлено. Соответственно и примет причастных к преступлению лиц тоже нет. Собственно, и ловить-то некого в нашем прелестном городе Энске.

Раис посмотрел на меня, вздохнул и добавил:

– А родственники беспокоятся, жаждут справедливого наказания убийцам.