Ближе глубине

Идти не «потому что нужно», а «куда-нибудь».

Кулаки понимаем связаны

Не козыряйте своими кумирами.
Не унижайте чужими примерами.
Мы не обязаны жить одинаково.
Мы все из разного теста сделаны.

И каждый цель, для себя выбирая сам,
Забытый сотнями путь прокладывал.
И только ближе к концу «своей» тропы
Следы предшественников угадывал.

Сомкните критики крепко уста свои
Вы все равно для меня обыватели.
Не попытавшись построить своей судьбы
Вы человеческой сути предатели.

И вроде хочется спорить, ломая кость
И бестолковым ребятам доказывать.
Вот только мудрость давно победила злость.
А кулаки пониманием связаны.

Любили жить

Любили жить – даже те, кто только мог по течению плыть, время не просто растрачивать, а без меры сорить.
Жить – те, кому не получалось копить, и отдавать приходилось, едва смог получить.
Любили жить – те, кого не успевали сломить или давно все изломано и не важно, куда теперь бить,
Жить – те, кто не переставали молить, или молиться за того кому следует жить.

Любили жить, кто не имея право судить. Вокруг себя сумели мир пополам разделить.
Любили жить – на словах себя прося отпустить, глаза отчаянно шептали один миг погодить.
Любили жить, кто любовь умел ценить и хранить, достойно в жизнь свою вплетая пульса новую нить.
Любили жить, если это означает творить, играя создавать новое и миру дарить.

Любили жить, говоря, что невозможно: простить, промыть, проныть, запить, залить и не казнить.
Любили жить – те, кто по пути успели остыть, но эти пару шагов их не позволят забыть.
Любили жить, кто сумел верой в чудо простыть, и не пытался сам в себе этот «недуг» излечить.
Любили жить и теряло время галопа прыть, миролюбиво вечность продолжала счастьем манить.

Оранжевая любовь

Девочка хорошая спит с хорошим мальчиком,
все у них получится – только не мешай.
Романтично встретятся, звонко разругаются.
Имена их даже ты не запоминай.

Вечеринки для своих. Ты красива – он красив,
и разлиты по чекушкам Б-52.
Алкоголь опередив, цепи рвет аперитив,
прячет эту парочку в глубине угла.

Тишина сменила трек. Страх сгустился в тени век
и достигла капля паники пустого дна.
Смысл длился пять минут: закопают, помянут,
среди ласк расслышал только, что она больна.

за

Среди веселья гаснет разум,
знакомых лиц не узнаю.
Я вспоминаю, почти сразу
бессмертные слова Камю.

– Пустите воздуха по венам.
Отправьте хитрость за порог.
Почувствуйте, что значит смелым
побыть немного. Хоть часок.

Смеяться вдоволь шуткам пошлым.
Дерзить возвышенным чинам.
Пить через край, так чтобы тошно
стало и белкам, и чертям.

Смывайте алкоголем маски.
Стирайте уважения грань.
Вгоняйте свои мысли в краску,
здоровьем отдавая дань.

Следите мутными глазами,
как тает в голове морок.
И знайте, что без вашей воли
он вас поработить не мог.

Вам злоба пальцы разжимала.
Обида раскрывала рот.
И слабость рюмку наливала,
беря за ворот в оборот.

Глумясь над теми, кто непьющий
и трезво ощущает мир,
и перегара дух гниющий,
не создает во рту сортир.

Да, что это я, на самом деле?!
Морализирую? А сам?!
Неужто, капли не блестели
на чуть видневшихся усах.