Русские государи в любви и супружестве

Русские государи в любви и супружестве
Николай Федорович Шахмагонов

Любовные драмы
В книге повествуется о любовных коллизиях в жизни великих князей, царей и императоров России. Не всем из них удавалось найти счастье в семейной жизни, а если даже такое счастье выпадало, то часто судьба вырывала его из рук. Автор рассказывает о поистине счастливом супружестве Дмитрия Иоанновича Донского и драмах Василия Третьего, о семейных трагедиях Иоанна Грозного и горьком замужестве Екатерины Великой, о двух браках и «платонической любви» Павла Первого, о примерном семьянине и твёрдом государе Николае Первом и о любовных приключениях императора Александра Николаевича, оставивших след в истории России.

Николай Шахмагонов

Русские государи в любви и супружестве

© Шахмагонов Н.Ф., 2016

© ООО «Издательство «Вече», 2016

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2016

Сайт издательства www.veche.ru

Дмитрий Донской и Евдокия Суздальская

«Мертвые срама не имут»

Прежде чем начать рассказ о любовных драмах и трагедиях русских государей – великих князей, царей и императоров, – хотелось бы хотя бы кратко остановиться на примере, достойном восхищения и подражания. Рассказать о семье одного из самых почитаемых и любимых наших великих предков, о Дмитрии Иоанновиче, получившем титул Донского за великую Куликовскую победу, и его супруге Евдокии Дмитриевне.

Начнем же с события, едва не ставшего трагичным для всей Руси, с испытания, которое выпало на то время, когда Дмитрий Иоаннович Донской уже оставил сей мир.

Лето 1395 года выдалось для Русской земли нелегким. Минуло шесть лет, как ушел в лучший мир святой благоверный князь Дмитрий Иоаннович, нареченный Донским. На долю его сына Василия Дмитриевича выпали тяжелейшие испытания – орда Тамерлана ворвалась в пределы нашего Отечества, захватила город Елец, достигла пределов Рязанского княжества и продолжила движение на Москву.

За пятнадцать лет, минувших с кровопролитной битвы с Мамаевой ордой, Русь еще не успела полностью восстановить свои силы, еще не подросли и не окрепли новые воины, ее защитники. Невелика была пока и дружина Московского князя. Берег Оки давно уже стал защитным рубежом Москвы, Коломна же – город, в котором венчались его родители – Дмитрий Иоаннович и Евдокия Дмитриевна.

Василий Дмитриевич и его воины решили стать насмерть на этом рубеже, чтобы враг если и смог бы пройти к Москве, то только тогда, когда не останется в живых ни одного русского витязя.

В эти дни великая княгиня Евдокия Дмитриевна поручила духовенству взять в Успенском Соборе города Владимира знаменитую икону Божией Матери, именуемую «Владимирская», и после молебна крестным ходом перенести ее в Москву для защиты стольного града.

Августа 26 числа, года 1395 от Рождества Христова, москвичи встретили икону на Кучковом поле, и когда вся Россия возносила свои молитвы к Пресвятой Богородице, возглашая: «Матерь Божия, спаси Землю Русскую», свершилось чудо.

В тот же самый день, как потом сообщили сакмагоны – пограничники, наблюдавшие за действиями Тамерлана, – все его огромное войско внезапно, словно по тревоге, снялось со своей очередной стоянки и побежало прочь из русских пределов, впервые не грабя, не сжигая селений, не уводя полон.

Впоследствии стало известно, что в тот самый момент, когда Владимирская икона достигла Кучкова поля, где ныне стоит Сретенский монастырь, Тамерлану, отдыхавшему в ханском шатре, было видение, от которого он пришел в трепет и после которого немедленно призвал к себе всех своих мудрецов. Он рассказал им, как только что видел, словно наяву, огромную гору, с которой шли прямо на него православные святители с золотыми жезлами, а над ними в лучезарном сиянии явилась Сама Царица Небесная, грозя ему и требуя покинуть пределы России.

Мудрецы пояснили, что явилась ему Пресвятая Богородица, великая защитница Русской земли, и что перечить ей никак нельзя. Тамерлан знал, что даже в Яссах Чингисхана – суровом законе, строго исполняемом не одним поколением ордынцев, – было записано требование повиноваться воле Православных Святителей и не трогать православную церковь. Русь была спасена.

«Единою душою в двух телах…»

Ну а теперь настала пора поведать о самой Евдокии Дмитриевне, о том, как стала она супругой великого князя Московского Дмитрия Иоанновича.

Монах Варнава (Санин) писал о Дмитрии Московском: «Скажем несколько слов о молодом князе. У его отца было прозвище – нет, не Московский, а Красный, т. е. Красивый. Скорее всего, и Димитрий тоже был красив. Согласно «Житию Димитрия Донского», был молодой князь крепок, высок, плечист и даже грузен, имел черные волосы и бороду. То же Житие описывает и характер князя: «Еще юн был он годами, но духовным предавался делам, праздных бесед не вел, непристойных слов не любил и злонравных людей избегал, а с добродетельными всегда беседовал»…

В качестве же основной личной черты автор Жития называет необыкновенную любовь князя к Богу – был Дмитрий «с Богом все творящий и за Него борющийся».

Говорится в Житии и о том, что был князь человеком крайне активным и в то же время практичным. Уже с 13 лет Дмитрий возглавлял военные походы – но при этом проявлял милосердие к побежденному врагу. Известно, что его наставником с детства был митрополит Алексий – энергичный деятель, опытный политик и дипломат. Князь советовался с ним по всем важным вопросам. Родители и единственный брат князя умерли, когда тот был еще подростком.

И конечно, он всегда слушал советов и наставлений отца Сергия Радонежского, великого молитвенника и заступника Русской земли.

Именно Сергий дал добрый совет Дмитрию Иоанновичу просить руки Евдокии Дмитриевны, дочери Суздальского князя Дмитрия Константиновича.

Мой отец Федор Шахмагонов, посвятивший многие годы изучению эпохи Дмитрия Донского, исследовал практически все документы того времени и издал в 1981 году роман «Ликуя и скорбя», в котором реставрировал те давние события. В откровенной духовной беседе отец Сергий сказал молодому князю:

«– Браки у князей по любви на небесах свершаются, а на нашей земле ради упрочения царства земного. Верной спутницей твоему отцу была мать… До свадьбы они и не видели друг друга, но с той поры брянские князья всегда с Москвой. Дед твой, Юрий Данилович, взял в жены сестру хана Узбека. Хан Узбек позволил Москве обуздать Тверь.

‹…›

Дмитрий поднял голову, опять его черные глаза впились в лицо Сергия. Сергий спокойно выдержал горячечный их блеск.

– А кого ты мне посватаешь?

– Есть невесты у литовского Ольгерда. И сестры, и дочери… Но не смирить тебе жадность литовского князя, не любо будет ему возвышение Москвы. Есть у тверских князей невесты, но тебе Тверь надо под Москву подводить, и тут тебе не подмога сватовство. Сперся ты о княжении с Дмитрием Суздальским. Первый раз ты побил его, вдругу рядь он сам от ярлыка отказался. Есть у него дочь Евдокия… Здесь сватовство скрепит, что ты силой ставил! Суздаль да Москва, ровно, что Москва и Владимир. Сомкнутся Москва с Нижним Новгородом через Суздаль, Белоозеро с Москвой то ж через Суздаль! Научись делать из врагов друзей – и неодолим будешь…»

Факт остается фактом – на всю жизнь научил отец Сергий князя Московского Дмитрия не спешить обнажать меч против соотечественников, а стремиться из врагов друзей делать.

«Не Суздаль главный враг – враг Орда, не дай хан Амурат ярлыка, в Суздаль и не посмели бы надеяться сесть на стол во Владимире и Москве. Суздальца, его сыновей да брата нет труда повергнуть в прах. Можно со стола согнать, можно и что похуже сделать. Делано! Все бывало. Князь князя убивал, ослеплял… Но суздальцы и нижегородцы затаят обиду и месть, а готовится час, когда с ними заодно против Орды идти. Имел Дмитрий и весточку от Сергия, что говорено с Суздальцем о сватовстве».

И вот решено. Быть свадьбе, да вот где играть ее? Необычна невеста. Князь Суздальский силен достаточно. Да был бит, но ведь и от ярлыка на княжение в пользу Москвы сам отказался. Понял, что Москва становится центром земель Русских – не мешать, а помогать надо. Ехать для венчания в Суздаль негоже Московскому князю, не по рангу это, но и в Москве венчание проводить тоже не дело. В обиду это Дмитрию Константиновичу. И выбрали Коломну… До сей поры коломчане помнят о том величайшем событии древности. Любой покажет, где то место, на котором свершилось венчание. Неподалеку оно от слияния двух рек российских, Оки и Москвы-реки. Москва-река впадает там в Оку.

И снова обратимся к роману «Ликуя и скорбя»: «Порешили венчаться в Коломне, в дальней крепости, что стоит на стороже от Орды. От Коломны недалек двор великого князя рязанского Олега. На свадьбу зван, да скорее всего не приедет, не забыто, что князь Иван Данилович оттягал Коломну у Рязани. Пусть не едет, но услышит, что съехались в Коломну князья со всех земель, пусть узрит силу, обороняющую Москву. Не грозит сбор в Коломне и тверскому князю Михаилу, выходцу из князей микулинских. Вражда с Тверью давно завязана, неповинен в ней Дмитрий, а не забыта. Дед терзал Тверь, внуку отвечать ли?

Владыку коломенского, епископа Герасима, привязать, его рука простирается на рязанцев. А он ревнив к Москве, одним глазом на Москву смотрит, другим – на Рязань, так пусть он венчает московского князя и оба глаза к Москве обратит. Коломна встретила князя Дмитрия колокольным звоном».

Сохранились летописные свидетельства о том, как проходила 31 января 1366 года свадьба, и о том, какое впечатление произвели друг на друга Дмитрий Иоаннович и Евдокия Дмитриевна. В романе «Ликуя и скорбя» не литературный вымысел, там – перевод древних текстов на современный художественный язык. Ну разве что слова молодоженов подобраны под то, что произошло на самом деле.

«Евдокия еще не отведала власти, но краем глаза успевала замечать, что юный ее князь говорит твердо, слушают его покорно, склоняются головы и князей и бояр, хоть и безбород князь, а бояре и князья бородаты.

Прятали невесту до часа, пока в храм приехали, в храм вошла в свадебном облачении. Сверкнули радостно глаза жениха, понравилась. Обжег взглядом – любить будет, а то самое страшное, коли не по сердцу жена, тогда мука, тогда тоска, тогда монастырь в конце…

Оковал их пальцы золотыми кольцами коломенский владыка Герасим. Из церкви ехали рядом, в одном возке. На улицах толпы, падает хмель, падает серебро инея на возок.

Князь гладил ее пальцы своей нежной рукой и шептал:

– Какая ты красивая! Люб я тебе?

Князь поцеловал ее ладонь, поцеловал пальцы и вдруг, охватив за плечи, прижал к себе и выпил слезы с глаз поцелуями…

Гридница в хоромах коломенского тысяцкого Тимофея Вельяминова не вместила гостей. За большим столом великий князь и великая княгиня. По правую руку от Дмитрия ближние его родичи, а за ними воевода большой и старшие бояре.

По левую руку от Евдокии – ее родичи, отец, мать, братья, суздальские князья да бояре.

А на том, на другом конце стола, самые почетные гости, два великих князя: тверской Михаил и рязанский Олег».

Вот и первые результаты мудрого решения молодого, даже можно сказать юного, Московского князя Дмитрия. Приехали-таки на свадьбу и князь Олег Рязанский, и князь Михаил Тверской. Первый шаг к союзу с ними, хотя и долог, очень долог путь к прочному единству.