1812: Новые факты наполеоновских войн и разгром Наполеона в России

Наполеону гораздо важнее и удобнее было бы взять Петербург и навязать на выгодных для себя условиях кабальный для России мир, но этим не достигалась бы тайная цель похода. Вот почему он, вопреки всякой логике, о которой говорило большинство писателей, не ограничился ни Витебском, ни Смоленском, а как бы вынужденно пошёл дальше, на Москву, взятие которой не сулило ему никаких особенных выгод, но которую он должен был уничтожить, а Кремль взорвать, чтобы не осталось и памяти об утверждении русской государственности, символом которой и был Кремль, как не осталось бы и свидетеля бесчисленных поражений международного зла, пытавшегося «раздавить» Русь во все времена, проламывая её рубежи то с Востока, то с Запада, то аварами, то печенегами, то монголами, то поляками, то шведами, а то французами с «двадцатью при них нациями». Проникая за его стены, все эти набродные толпы, сброд, или, как часто тогда говорили, «сволочь», неизменно убирались восвояси, если их не вышвыривали железной рукой народного гнева».

Итак, в 1797 году возникла, а точнее была возобновлена, цель Запада – уничтожить ненавистную «тёмным силам» Москву. Но на пути к ней было у недругов Руси ещё очень много преград.

Во-первых, тогда и Наполеон ещё понятия не имел, ради какой цели его продвигают в высшие эшелоны власти и делают из бездарного военного великого полководца. Во-вторых, и что на ту пору главное – Россия находилась под твёрдым державным скипетром Царя-Витязя Павла Петровича, которого ещё предстояло оболгать, а затем устранить. И все же первый шаг к войне, время которой ещё никто не мог предугадать, был сделан.

Всё, что задумано на Земле, известно на Небесах. Недаром Император Павел был предупреждён монахом Авелем-прорицателем о предстоящем покушении на него и о том, что Москва будет сожжена французами… Пророчество казалось невероятным, хотя Государь попросил записать и это, и многие другие предсказания Авеля, закрыл в ларце и опечатал с поручением «вскрыть потомку моему в столетнюю годовщину моей смерти».

Нападать на Россию при Екатерине Великой было бы самоубийством, ведь при ней, по словам канцлера Безбородко, «ни одна пушка в Европе пальнуть не смела без её на то ведома». Да и полководцы Екатерины Великой были непобедимы – таких военачальников, какими были Румянцев, Потемкин и Суворов, не имела ни одна страна мира. Рискованно было нападать и при Павле Петровиче.

«Тёмные силы» учитывали это и готовились. Тщательно готовились к тому, чтобы резко изменить положение вещей, ведь очень часто на Россию решались нападать только после того, как её удавалось ослабить различными способами, особенно в экономическом и военном отношениях.

А тут ещё Наполеон вырвался на какое-то время из-под власти тех, кто выдвигал его, да к тому же успел заключить мирный договор с Императором Павлом. «Тёмным силам» надо было действовать без промедлений, иначе их гнездо – «туманный Альбион» – могло лишиться своего тайного и явного господства.

Но «силы зла» не могут без войн, ибо гибель и страдания людей для них – питательная среда. «Тёмные силы» презирают все вечные каноны, установленные Создателем всего сущего, и он сурово порицает их за это. Так, в книгах, изданных академиком Л.И. Масловым, указывается: «Политики, лидеры наций тоже несли и несут ответственность вдвойне – и за дела свои, касающиеся собственного совершенствования, и за дела, касающиеся решения судеб людей. Они несут ответственность за дела, связанные с нарушением эволюционного процесса совершенствования людей, вовлеченных в революции, конфликты или войны, но и, самое главное, ответственность за нарушение общего Канона эволюции человечества».

Дмитрий Мережковский писал о порочном падении Земного мира, увлекшегося сребролюбимем, тщеславием, чревоугодием, пораженного гордыней, властолюбием и другими грехами. Он указал на несовместимость Священного Писания, в частности, книги Евангелие, с тем, что творится на Земле: «Мир, как он есть, и эта Книга не могут быть вместе. Он или она: Миру надо не быть тем, что он есть, или этой Книге исчезнуть из Мира. Мир проглотил её, как здоровый глотает яд, или больной – лекарство, и борется с нею, чтобы принять её в себя, или извергнуть навсегда. Борется двадцать веков, а последние три века – так, что и слепому видно: им вместе не быть; или этой Книге, или этому Миру конец».

Наполеон уничтожил мир на континенте, и только безбожники, только богоборцы, только «люди зла», стремящиеся к уничтожению всего сущего не Земле, могут вообще рассуждать о талантах этого «нелюдя». Но они не только рассуждают, они восхищаются им, ставя тем самым и себя в один ряд с человеко-животными, на происхождение которых точно указал Дарвин.

Нормальным людям понятно, что нельзя убивать себе подобных, разрушать их жилища, грабить, заставлять голодать, нельзя совершать акты насилия над населением захваченных стран. Это понятно людям, но это непонятно нелюдям, и потому Дмитрий Мережковский с такою предельной точностью указал на несовместимость самого сосуществования Евангелие, то есть Благовествования Спасителя, и жадного порочного мира, который с жадность и коварством взирает на тех, кто строго следует заветам Сил Небесных.

Лев Николаевич Толстой точно и ясно охарактеризовал, что представляет собою война с Наполеоном. Тем не менее, «исследователи» из Ордена русской интеллигенции до сих пор продолжают восхищаться звероподобными особями, вторгшимися в пределы России в июне 1812 года и особенно их предводителем Наполеоном, который, как теперь уже доказано совершенно точно, не обладал даже малейшим военным талантом и эксплуатировал военный гений маршала Бертье. Впрочем, и гений Бертье по определению может быть только злым гением, ибо он состоял на службе зла и обеспечивал захват европейских стран во имя истребления людей, грабежа и прочих безобразий, которые несут с собой захватнические войны.

Итак, напомним: «Для человека не составляло, да и не составляет до сих пор никакого труда опуститься до уровня сознания животного с присущими ему примитивными инстинктами!» История подтверждает это, ведь «все человеческие войны или междоусобицы зачастую становились причиной морального падения людей до уровня сознания животного».

И об этом мы поговорим в книге. Попробуем понять, каким образом мир, созданный для счастливого существования его обитателей, превратился в средоточие безбожия, зла, насилия, был угнетён особями, причисляющими себя к человеческому роду.

В последующих главах рассказывается о том, что посеяло на Земле «корсиканское чудовище» по имени Наполеон Бонапарт и что, согласно Канонам Сил Небесных, пришлось пожать ему, испытав на себе всё то, что он нёс многим народам… Так было со всеми агрессорами, так есть и будет в нашем Земном мире, который, несмотря ни на какие ухищрения «тёмных сил», подчиняется Высшим Божественным Канонам. Божественные начала одержат полную победу и сметут с лица Земли тёмные силы зла, как была сметена с лица земли огромная банда европейских нелюдей, приведённая в Россию Наполеоном или, как его назвали историки, не принадлежавшие к Ордену русской интеллигенции, «французским «Гитлером» девятнадцатого века».

Итак, перед нами рассказ об истоках, развитии и полном крахе величайшего преступления девятнадцатого века…

Глава первая. Кто вы, Император Александр Первый?

Трудно сказать, искренним ли было желание Цесаревича, известного нам под именем Александра Павловича, лишив трона отца, сохранить ему жизнь. Он потакал заговорщикам, не возражал против исполнения их зловещих замыслов. И потому также трудно сказать, были ли искренними его слёзы, когда в первом часу ночи 12 марта 1801 года к нему явился фон дер Пален с сообщением о смерти Императора Павла Первого.

Александр излил слезы, кои, по причине, которую мы разберём в дальнейшем, в значительной степени могли быть вполне лишь «крокодильими». Главе же заговорщиков Палену было не до сентиментальностей. Он требовал, чтобы Цесаревич, ставший Императором, вышел к полкам. Тот колебался… И тогда Пален резко стащил его за руку с постели и гаркнул: «Хватит ребячиться. Ступайте царствовать!»

Необходимо только уточнить, что известно это со слов Палена. Ну и, конечно, к месту здесь упомянуть фразу: «Король умер… Да здравствует король!» Уже не Цесаревичем, а Императором выходил к войскам тот человек, которого все считали старшим сыном Павла Петровича и любимым внуком Екатерины Великой.

На восклицание Палена: «Да здравствует Император Александр!» – гвардейцы Преображенского и Измайловского полков ответили угрюмым молчанием. И лишь лейб-гвардии Семеновский полк отозвался более или менее сносным, но далеко не радостным и задорным «Ура!»

Впрочем, в этом полку, по отзыву добросовестного исследователя тех событий, гвардейского полковника Николая Александровича Саблукова, «были все люди молодые, легкомысленные, без испытанного мужества… ватага вертопрахов». Недаром покушение на Императора Павла Петровича было совершено именно в ту ночь, когда в замке несли караул семеновцы.

Николай Александрович Саблуков рассказал о впечатлении, произведённом на войска известием о гибели Императора Павла Первого. …Пален устроил по этому случаю парад. Саблуков писал о нем: «Во время парада заговорщики держали себя чрезвычайно заносчиво и как бы гордились совершенным преступлением. Князь Платон Зубов также появился на параде, имея далеко не воинственный вид, со своими улыбочками и остротами, за что он был особенно отличен… и о чём я не мог вспоминать без отвращения.

Офицеры нашего полка держались в стороне и с таким презрением относились к заговорщикам, что произошло несколько столкновений, окончившихся дуэлями… В конце парада мы узнали, что заключен мир с Англией…»

Вот и подтверждение, что одна из причин, а точнее главная причина убийства Императора Павла Петровича заключалась в стремлении помешать совместным действиям Франции и России против Англии. Ещё не успело остыть тело убиенного Императора, а новоиспеченный Государь уже поручил Д.П. Трощинскому подготовить манифест о его вступлении на престол. Он был прочитан 12 марта, и там были такие слова: «Судьбам Всевышнего угодно было прекратить жизнь Императора Павла Петровича, скончавшегося скоропостижно апоплексическим ударом в ночь с 11-го на 12-е марта. Мы, восприемля наследственно Императорский Всероссийский Престол, восприемлем купно и обязанности управлять Богом нам порученный народ по законам и по сердцу в Бозе почивающей Августейшей Бабки Нашей Государыни Императрицы Екатерины Великой, коея память Нам и всему Отечеству вечно будет любезна, да, по её премудрым намерениям шествуя, достигнем возвести Россию на верх славы и доставить нерушимое блаженство всем верным подданным нашим».

Казалось бы, что этими высокими словами, напыщенным слогом, Трощинскому, как отмечали многие современники, удалось «воспламенить сердца подданных искреннейшей любовью к молодому Императору и успокоить умы, ещё взволнованные…» вестью о странной гибели любимого простым народом Государя Павла Петровича.

Но действительно ли народ с надеждой взирал на «восходящее солнце России», как спешили окрестить нового Императора те, кто возвёл его на Священный Престол русских Царей?

Возможно, у кого-то были надежды на перемены, а кто-то просто ещё не смог осознать происшедшего. Многих волновал вопрос: как же так, до каких пор царедворцы будут вот этак, запросто, убивать Русских Государей? В естественную смерть Государя с самого начала верили лишь те, кому всё вообще было безразлично.

Если взять военную сторону вопроса, то век Императрицы Екатерины Великой был поистине победоносным – недаром его назвали «золотым». Причём назвали так за всеобщие успехи, в ряду которых военные победы занимали первейшее место. Но ведь и век Императора Павла Петровича тоже был победоносным – русские вооруженные силы не знали поражений, ни на суше, ни на море, а подвиги Суворова и Ушакова ещё более прославили Россию.

Но уже в первые часы или даже минуты царствования вновь испеченного Императора случились события, которые для человека наблюдательного, мыслящего не могли не остаться незамеченными.

Николай Александрович Саблуков рассказал в своих воспоминаниях: «Александр Павлович, который теперь увидел изуродованное лицо своего отца, накрашенное и подмазанное, был поражён и стоял в немом оцепенении. Тогда Императрица-Мать обернулась к нему и с выражением глубокого горя и видом полного достоинства сказала: «Теперь вас поздравляю – вы Император!» При этих словах Александр, как сноп, свалился без чувств, так что присутствующие на минуту подумали, что он мёртв».

Присутствовавшие подумали?! А Императрица?! Подумала ли Императрица Мария Федоровна, вдова Павла Петровича, так, как все, кто находился рядом? Наверняка… Но не кинулась к Александру Павловичу, а, опершись на руку камердинера Муханова, удалилась. Саблуков объяснил это тем, что Императрица знала о причастности Александра к убийству отца. И все же… Ведь это сын… И он на глазах матери падает замертво… А она не обращает внимания? Возможно ли такое? Да, возможно, если женщина знает, что тому, кто рухнул на пол, она не мать, а он всего лишь убийца её мужа. Быть может, она даже догадывалась, что этот человек причастен и к гибели её настоящего сына, настоящего Александра Павловича. В этом случае можно сделать вывод, что она лишь вынужденно играла роль матери, но не настолько, чтобы биться в рыданиях.

Вот здесь мы и подходим к разгадке не только этого эпизода, но и к разгадке той лёгкости, с которой заговорщикам удалось включить в свою шайку, готовящую убийство Государя Павла Петровича, самого Цесаревича, а также к разгадке истоков непрерывных бед России, начавшихся с приходом к власти этого странного человека, допустившего тяжелейшее преступление против своего отца, против России, против Бога. Ведь Всевышним заповедано, что «злость, ненависть, а тем более, убийство, есть импульсы отрицательной энергии огромной мощности», а «человек, выбирающий насилие, выбирающий убийство, имеет «чёрную» Душу, не имеющую никакого отношения к Божественному происхождению и к тем целям или задачам, которые стоят перед человеком как представителем Вечности». Следует также добавить, что «убийство себеподобного есть взятие человеком ответственности за срок воплощения другого человека, есть взятие на себя функции Судьи, функции Создателя, решающего «быть или не быть» этому человеку на Земле».

Так как же оценивать с исторической точки зрения ту богомерзкую шайку, которая коварно, ночью, используя обман и клевету, пробралась в покои Государя и не просто убила его, а истязала и мучила? Странно, что церковь до сих пор не причислила Императора Павла Петровича к разряду святых мучеников, несмотря на то, что он для церкви сделал очень много. Как можно рассуждать, хорош или плох, скажем, тот же Беннигсен, если он, согласно Священному писанию, как человекоубийца, не наследует жизни вечной?!

Но вернёмся к разговору о том, как Россия после победоносного екатерининского века оказалась в таком положении, что лютым врагам её, ещё недавно выдававшим себя за союзников, удалось войти в Москву, разграбить её, сжечь, а что не сжигалось, взорвать. Во всём случившемся не может не быть вины того, кто стоял во главе Державы.

Итак, кто же таков Император, известный нам под именем Александра Первого? На этот вопрос мы обязательно должны найти ответ, ибо иначе будет трудно понять, почему события начала XIX века развивались столь трагично для России. Почему после десятилетий блистательных побед были горькие кампании 1805 и 1807 годов? И, самое главное, почему враг впервые за двести лет именно при этом Императоре, отличавшемся, как увидим, весьма странным отношением к России, сумел завоевать, разграбить и сжечь Матушку городов Русских – МОСКВУ?

Личность Государя Императора Александра Первого, наречённого Благословенным, занимала меня давно, особенно с той поры, как я выпустил брошюру «Павел Первый и Сталин: история двух злодейских убийств». Работая над этой брошюрой, я смог оценить, какого замечательного Государя потеряла Россия 11 марта 1801 года. Никакой симпатии, естественно, сын Павла Петровича Александр при этом вызвать не мог, ведь он был тенью заговора, не возражал против свержения с престола отца, взяв лишь формально с заговорщиков обещание сохранить жизнь коронованному родителю.

В очередной брошюре «Пушкин и Русские Монархи: соратники или враги?» я уже выразил своё отношение к Императору Александру Первому, отчасти основанное на оценке его Пушкиным, который, в частности, писал:

Воспитанный под барабаном,
Наш Царь лихим был капитаном:
Под Австерлицем он бежал
В Двенадцатом году дрожал…

Но со временем я стал понимать, что не всё так просто в судьбе Александра Первого, а версия об оставлении им престола 19 ноября 1825 года в Таганроге и уходе в старцы начинала приобретать всё большую реальность.

Во-первых, уход Императора в старцы предрёк преподобный Авель-прорицатель в беседе с Императором Павлом Первым, заявив:

«Но невмоготу станет ему скорбь тайная, и тяжек покажется ему венец царский, и подвиг царского служения заменит он подвигом поста и молитвы, и праведным будет на очех Божиих».

Во-вторых, о старчестве Императора Александра, оставившего Престол, уже как о свершившемся факте, говорил Государю Николаю Второму его духовник – святой праведный Иоанн Кронштадтский. Это случилось в 1901 году, когда Николай Александрович ознакомился с содержимым пакета, оставленного царствующему потомку Павлом Первым с указанием вскрыть в столетнюю годовщину его смерти. В этом пакете были пророчества, касающиеся судьбы династии и записанные Авелем по просьбе Павла Первого. Узнав, что ждёт его в годы революционной смуты, Император обратился к святому праведному Иоанну Кронштадтскому за советом. Тот сказал, что есть три пути: первый – покинуть Россию и вместе с семьей уехать за границу; второй – испить всю чашу с народом (что и избрал Николай Александрович) и третий – подобно своему двоюродному прадеду удалиться в старцы, сменив подвиг государственного служения на подвиг поста и молитвы.

На справедливость размышлений указывало и то, что не вызывал никаких сомнений факт ухода Александра Первого в старцы и у помощника обер-прокурора Святейшего Синода князя Жевахова. Окончательно пролила свет на все события книга Г.С. Гриневича «Тайна Императора Александра Первого».

Имя дешифровщика древних текстов Г.С. Гриневича известно среди культурного слоя русского общества. В 1983 году он прочитал загадочный Фестский диск, много лет не поддававшийся дешифровке, а затем прочитал надписи, сделанные на чугунной ограде слободского дворца (ныне корпуса МВТУ имени Н.Э. Баумана) в 20-30-е годы XIX века. Об этом и многом другом рассказывается в его книгах, которые вполне доступны ищущему и мыслящему читателю. На воротах МВТУ значится: «Хасид Доминико Жильярди извещает, что повар Николая Первого находится в его руках». Жильярди занимался реставрацией архитектурного ансамбля, принадлежащего ныне МВТУ, и известил «своих сообщников и потомков», что дни Императора Николая Первого, разгромившего передовой отряд тёмных сил на Сенатской площади, сочтены. Известно, что Николай Первый умер от отравления, правда, лишённые совести выдумщики пытались выставить всё так, будто он отравился сам, забывая при этом, что Император был весьма верующим православным человеком и пойти на самоубийство просто не мог.

И вот очередное уникальное открытие. Гриневич убедительно, на основании дешифровки тайнописи, оставленной старцем Феодором Козмичем, доказал, что под именем Александра Первого скрывался его старший сводный брат Симеон Афанасьевич Великий, внебрачный сын Павла Первого, занявший место великого князя и цесаревича Александра.

В расшифрованных Г.С. Гриневичем тайнописях, оставленных сибирским старцем Феодором Козьмичем значится: «…Мое зло двойное: Император Александр – я, Симеон Великий. Я тьмы приверженец, суть злодей. Имя Первый – отсеку. Тайно наделю властью и силой Симеона – дурную главную ветвь».

Тот факт, что у наследника престола Павла Петровича есть внебрачный сын Симеон Великий, который как две капли воды был похож на своего брата – цесаревича Александра Павловича, стал известен тем «силам», которым не нравилось возвышение и укрепление России. Корни всей этой истории закопаны глубоко.