Генералиссимус Суворов

«Но вдруг случилось нечто совершенно неожиданное. Абрам Петрович увидал, что с противоположной стороны прямо через поле на неоседланной лошади к бойцам во весь опор мчался ещё один подросток с очевидным намерением принять в драке самое деятельное участие. Не доезжая сотни шагов до свалки, этот подросток кубарем скатился с лошади и бегом кинулся к дворовым ребятам. В эти мгновения Ганнибал успел рассмотреть мальчугана и при виде его даже усмехнулся.

– Вот так подмога подоспела! – по своей привычке сказал сам себе Абрам Петрович.

В самом деле, «подмога», подоспевшая к дворовым ребятам, была с виду совершенно неважная. Мальчуган был очень мал ростом, тщедушен, даже хил. Одна только рубашонка с расстегнутым воротом была на нем, но старенькие, местами порванные панталоны были заправлены в сапожки, а это уже доказывало, что мальчуган по своему общественному положению гораздо выше тех, которые ожесточенно дрались до того пред глазами старого негра.

С великим удивлением заметил Абрам Петрович, что едва прискакавший мальчуган вмешался в толпу бойцов, словно что случилось с ними. У готовых за мгновение до того разбежаться дворовых ребятишек будто новые силы явились. Из роли побеждённых они сразу перешли в наступление и с остервенением, не обращая внимания на сыпавшиеся на них удары, с громким криком кинулись на противников. На миг все стихло, и Абрам Петрович совершенно ясно расслышал звонкий ребячий голос, выкрикивавший:

– Боковик! Ходовик! Обходная деревня! Не сдавай – наваливай!

Тотчас после этого Абрам Петрович со все более и более возрастающим удивлением заметил, что от дворовых ребятишек отделилось несколько человек и в то время, когда оставшиеся все смелее и упорнее с раньше замеченным Ганнибалом рыжеватым угрюмым подростком напирали прямо на крестьянских мальчиков, отделившиеся обежали их справа и слева сзади и, таким образом, ударили на противника сразу с четырех сторон…

– Однако что я вижу! – удивлялся и восхищался впечатлительный Ганнибал. – Да ведь это же совершенно правильное стратегическое движение, по указаниям военной науки… Кто этот ребёнок, которому ведомы тайны стратегии?..

Одновременное нападение с четырёх сторон сразу же произвело свое действие. Недавние победители стали подаваться и наконец побежали во все стороны, а маленький стратег, сам, однако, не принимавший в свалке никакого участия и только распоряжавшийся, кричал своим звонким голосом:

– Наседай! Преследуй! Прошка, не выдавай, насядь! Гони!

Рыжеватый угрюмый подросток и без поощрений знал свое дело. По-прежнему молча гнался он с несколькими товарищами за бежавшими противниками, и плохо тому приходилось, кого им удавалось нагнать.

Вдруг и преследователи и преследуемые смешались в одну общую толпу, остановились и все кинулись врассыпную, громко крича:

– Барин! Сам барин!..

В одно мгновение поле опустело. Ребятишки все исчезли. Одни забились в канавы, другие спрятались в лесу, третьи удирали уже совсем далеко».

Спугнул драчунов приехавший встретить своего друга, застрявшего из-за поломки экипажа, Абрама Петровича Ганнибала Василий Иванович Суворов. И они вместе, сев в таратайку Суворова, ибо экипаж Ганнибала нуждался хоть и не в очень серьёзном, но продолжительном ремонте.

Ну а уж в усадьбе произошло события, которые много раз и многими авторами описаны примерно одинаково и которые касались выбора пути тем самым маленьким стратегом, которого Ганнибалу выпало увидеть в деле на поле брани сельских ребятишек. Маленьким стратегом, как читатели уже догадались, было сын Василия Ивановича Суворова Александр, мечтавший о службе военной, но подготавливаемый отцом к карьере статской.

Вот тогда-то Василий Иванович и пожаловался своему другу и сослуживцу на то, что не видит возможности отдать сына на военную службу в связи с его состоянием здоровья, но что сын и слышать не хочет ни о чем, кроме армии.

Ганнибал, по-видимому, решил не выдавать сельских драчунов Василию Ивановичу, их полновластному хозяину, не стал и о сыне его рассказывать, хотя, выслушав отца, не мог не догадаться, кто же столь грамотно командовал схваткой ребятишек.

– Поговорил бы ты с Александром, – попросил ничего не подозревавший отец, – объяснил бы, что не для него эта служба. Что трудна она, что большой силы и выносливости требует. Может, хоть тебе поверит, коли уж мне верить не хочет, хоть и понимает, что службы-то ратной хлебнул я на своём веку сверх всякой меры.

– Что ж, поговорю, обязательно поговорю, – с едва заметной доброй ухмылкой пообещал Абрам Петрович Ганнибал.

«Быть Александру великим полководцем!»

Не спеша поднявшись на второй этаж дома, Ганнибал приоткрыл дверь комнаты и увидел сидящего за столом подростка, того самого, который так лихо командовал ребячьей баталией. Александр склонился над картой, что-то вычерчивая, и настолько был поглощён своим дело, что даже не заметил вошедшего генерала.

– Не числом, а уменьем! Не числом, а уменьем! – повторял Александр, продолжая работать с картой. – Глазомер! Глазомер! И быстрота, и натиск. Так воевал Александр Невский! Так он побил шведов на Неве…

– Кто это вычертил тебе? – спросил Ганнибал, подойдя к столу и поразившись точностью схем знаменитых баталий. – Сражение при Рокруа, Невская, Куликовская и Молодинская битвы, – узнавал он изображённое на бумаге.

Александр встал, повернулся к генералу, поздоровался и твёрдо ответил, глядя прямо в глаза:

– Я сам!

Взгляд был уверенный, пронзительный взгляд.

– Не может быть, – удивился генерал Ганнибал. – А что за книги ты читаешь?

Он стал перебирать тома, лежавшие на столе, и не переставал удивляться. Такие книги и в более старшем возрасте читали очень немногие. Начал задавать вопросы и был окончательно сражён познаниями Александра.

– Так что же тебя поразило в Невской битве? Ты что-то шептал о ней! – спросил Ганнибал.

– Стремительный и скрытный выход на рубеж атаки. Глазомер! То есть точное знание противника и его действий. Затем молниеносный удар, быстрота и натиск! Александр Невский разбил шведов не числом, а уменьем. Разбил внезапным ударом!

– Это точно! – кивнул Ганнибал. – Батюшка твой сказывал, что тебя назвали Александром в честь победителя шведов и тевтонов?

– Да, и я мечтаю повторить подвиги великих полководцев. Мечтаю командовать войсками в сражениях и битвах, – ответил Александр.

– А что ты скажешь о Молодинской битве? – поинтересовался Ганнибал и прибавил с сожалением: – О ней всё реже и реже вспоминают в последнее время…

– Блестящий замысел воеводы Воротынского, стремительный удар Хворостинина по арьергарду крымцев, затем отход и наведение врага на заранее подготовленные позиции русской дружины. Взаимодействие! Вот чего не хватило нашим князьям во время битвы на Калке. – Александр говорил не только о том, что мог прочитать в различных книгах, но и анализировал сам, высказывал свои мысли.

Ганнибал задал ещё несколько вопросов и сделал свой вывод:

– Похвально, очень похвально. Я сейчас же поговорю с батюшкой твоим Василием Ивановичем. Ты рождён для военной службы.

– Благодарю вас! – воскликнул Александр.

Спустившись в гостиную, Ганнибал уверенно заявил своему старому сослуживцу:

– Ты должен гордиться своим сыном. Это ж настоящий стратег. Он знает то, чего зачастую не знают командиры высоких рангов, – и убеждённо заключил: – Быть Александру великим полководцем!

– Что же делать? – несколько растерянно проговорил Василий Иванович Суворов.

– Сына твоего должно серьёзно учить военному делу. Ну и, конечно, отдать в службу!

С того дня Василий Иванович изменил своё отношение к занятиям сына. Одно дело – занятия самостоятельные, другое – под руководством опытного военного, генерала.

Конечно, не только чисто военными предметами необходимо было заниматься с Александром. Уже в ту пору хороший, грамотный офицер должен был знать не только чисто строевые науки. Необходимо было общее, разностороннее образование.

Интересный факт по этому поводу привёл в своей книге «Суворов» В.С. Лопатин:

«Известный учёный-геодезист, генерал русской армии Иллиодор Иванович Померанцев в 1900-х годах отыскал любопытную рукопись середины XVIII века. Написанная взрослым, она была старательно переписана детской рукой. Текст изложен прекрасным, точным и ясным французским языком, без орфографических ошибок. Его название знаменательно: «Упражнения по арифметике для Александра Суворова». Рукопись состоит из введения и трёх разделов (о целых числах, о дробях и о пропорциях). На тридцатой странице значится «1737 апреля 4 в 9 часов вечера», на титульном листе – «1740 июля 13». Это уникальное свидетельство об учёбе Суворова-мальчика. Возможно, первая дата означает день, в который ему была подарена тетрадь, а вторая – начало занятий. Рукопись свидетельствует о том, что мальчик настолько владел французским, что сначала правильно переписал текст, а затем разобрался в довольно сложных математических терминах».

И далее:

«Увлечение всем иноземным, особенно среди высшей знати, порой приводило к забвению родного языка и национальных традиций. Но при всех издержках петровской ломки старого русский человек не потерял своего «я». Творчески усваивая европейскую культуру, он брал из неё то, что наиболее соответствовало национальным традициям и складу его характера. Пример тому – средняя дворянская семья Суворовых: отец полководца владел несколькими новыми и древними языками, дядя Александр Иванович писал по-французски, а другой дядя, Иван Иванович, служил переводчиком и, судя по всему, перевёл сочинение французского маршала Себастьена Вобана.

С этим изданием связана одна семейная загадка. Книга под названием «Истинный способ укрепления городов, изданный от славного инженера Вобана на французском языке, ныне переложен от французского на российский язык» вышла в Санкт-Петербурге в 1724 году. Переводчиком указан Василий Суворов. Е. Фукс приводит слова Александра Васильевича: «Покойный батюшка перевел его по Высочайшему повелению Государя Императора Петра Великого, с французского на российский язык, и при ежедневном чтении и сравнении с оригиналом сего перевода изволил сам меня руководствовать к познанию сей для военного человека столь нужной и полезной науки». Но отец Суворова на роль переводчика Вобана явно не подходит. Перевести труд признанного авторитета в военно-инженерном деле – событие из ряда вон выходящее. Василию Суворову в год выхода книги было всего 15 лет. Если даже допустить, что именно он в юности перевёл французский трактат, то возникает резонный вопрос: почему за всю свою долгую жизнь Василий Иванович больше никакими переводами не занимался? Очевидно, работу выполнил Иван Иванович, более подготовленный профессионально и лучше владевший французским, и передал рукопись младшему брату, желая поднять авторитет денщика императора.

Пора было думать о записи в полк, ведь в ту пору и карьера начиналась с того самого дня, когда такая запись производилась.

Как раз осенью 1742 года двор императрицы Елизаветы Петровны, лишь недавно вступившей на престол и сделавшей поворот к русским порядкам в империи, находился в Москве, сопровождала государыню и гвардия.