Современные хроники славного города Засарайска

Селиванов от неожиданности чуть не выронил стакан. Он мрачно посмотрел на официанта и увидел серёжку в ухе:

– Ты что, из этих? И откуда ты такой взялся? Я тебя что, звал?

Парень нисколько не смутился и не расстроился:

– Нет, не звали. Просто я увидел, что вам необходимо выпить и решил помочь. Это – моя работа. Я не «из этих». Я байкер! А вот сынок прокурорский, тот из них, «из этих» …

– Да знаю я! Наплевать, наливай до краёв.

Савелий Сергеевич смотрел, как официант наполняет его стакан коньяком и тихо думал ни о чём. В мозгу мэра мелькали мысли о сыне прокурора, «беременной» Элеоноре, племяннице и необходимости подкрасить памятник Ильичу на городской площади.

– Закусывать будете? – голос «байкера» звучал успокаивающе и ненавязчиво. – Лимон? Шоколад? Есть мясное ассорти и крутой итальянский сыр. Он, правда, с личинками-червячками, но шеф-повар сказал, что в Италии его едят только миллионеры!

«Червивая» фраза почему-то вывела Селиванова из ступора. Он с любопытством посмотрел на серьгу в ухе официанта, брезгливо отодвинул от себя тарелку с закусками:

– Жрут, значит червей, козаностровцы ср… ные? – ему вдруг стало весело, – пусть к нам приезжают. В неплюевском лесу этой гадости на всю Италию хватит! И ещё испанцам останется! А тебя я назначу директором городской программы по разведению мокриц. Тебя как зовут, итальянец?

– Неа! У нас в мотоклубе погоняла дают по профессии. Я, например, Фил. Это потому, что я филолог. Только работы пока нет. Когда в Засарайске открыли Академию лингвистики, меня пригласили докторантом на кафедру скандинавских языков. Обещали комнату в коттеджном посёлке и зарплату, как у доцента в МГИМО. Жду. А пока вот работаю официантом и угол снимаю, на комнату-то не хватает.

Савелию Сергеевичу стало не по себе. Давно он не испытывал чувство неловкости, но сейчас ему показалось, что краска стыда залила его от макушки до пяток. Он не нашёл ничего лучше, как буркнуть невпопад:

– А в каком посёлке обещали? И кто тебя приглашал?

– У меня письмо есть, от министра образования города – Антонова Макара Семёновича. Странное совпадение: если поменять местами ФИО, то получится почти Макаренко Антон Семёнович! Я даже деньги на проезд получил и подъёмные, полторы тысячи рублей! А про посёлок я ничего не знаю, в Засарайске только один посёлок – этот, где мы с вами сидим. Наверное, строят где-то. Не может ведь «целый» министр обманывать?

Странно, но алкоголь не только не помог расслабиться Селиванову, но как будто ещё и усилил душевный дискомфорт. Мэр хотел уже наорать на официанта с высшим филологическим образованием, как вдруг зал снова взорвался криками и аплодисментами. Савелий Сергеевич повернулся в сторону сцены и с преувеличенным вниманием стал вглядываться в полумрак зала. На сцене, чуть пошатываясь, стояли местный диджей и столичный конферансье. XL Pistolero DJ держал в высокоподнятой руке продолговатый предмет, а знаменитый Александр вещал со сцены:

– А сейчас – сюрприз! Мы с Пистольеро приглашаем всех на свежий воздух, где вас ожидает незабываемое фаер-шоу, которое вам покажут лучшие в области фаерщики. Итак, все – на площадь, и… Встречайте: Константин и Семирамида Огнеборцевы! Между нами, – Александр заговорщически «притушил» голос, – это, конечно, псевдоним, но псевдоним – по делу! Вперёд! Старт шоу даст мой друг, замечательный диджей Пистольеро! Он выдернет чеку из этой штуковины, и она выбросит настоящий столб пламени! Пистольеро, покажи гостям наш стартовый пистолет.

«Народ» по достоинству оценил каламбур конферансье и замер в ожидании. Диджей, подогретый адской смесью коньяка и виски, давно потерял ощущение реальности и координацию. Он расслышал лишь предпоследнюю реплику соратника и принял его слова за команду. Восторг снова накрыл его волной и, выдернув чеку, он швырнул штуковину в глубину зала. Гости испугались не сразу. Самые бойкие из них сначала пытались поймать горящий фальшфейер, но он вырывался, обжигая ладони и извергая яркое пламя красного цвета. Наконец люди поняли, что шоу вышло из-под контроля, и рванулись к выходу. Началась давка, в которой кто-то толкнул эбонитовую гильзу в сторону окна. Шторы вспыхнули мгновенно. А как же иначе? Шёлк-то натуральный!

Савелий Сергеевич сразу понял, что случилась беда. Сработал инстинкт самосохранения. Позабыв про секретаршу и племянницу, мэр ринулся к окну, расталкивая на ходу мебель и людей, загораживающих дорогу к спасению. Схватив стул, он с силой швырнул его в окно и буквально нырнул в тёмный проём. Уже пролетая над подоконником, Селиванов почувствовал сильный удар по голове – это сверху упал тяжёлый карниз, сорванный с места шторами и тюлем. Потеряв координацию, мужчина не успел сгруппироваться и плашмя рухнул на брусчатку. Второй удар выключил сознание, и мэр остался лежать под окном горящего коттеджа.

Глава восьмая. Про «отвагу» на пожаре

Элеонора под руководством Анфисы заканчивала макияж и уже забыла про беды, так неожиданно на неё свалившиеся. Что и говорить, хорошо иметь лёгкий характер. Боевой раскрас получался впечатляющим, и уже оставалось нанести последние штрихи, как вдруг девушки почувствовали запах гари. Первой спохватилась секретарь приёмной:

– Смотри, дым какой-то из-под двери…

Анфиса посмотрела на входную дверь и покачала головой.

– Заставь диджея богу молиться… Всё-таки переборщили с пиротехникой! Это всё Пистольеро отмороженный со своими идеями. Ты, Эл, заканчивай, а я пойду, мозги им вправлю!

Распахнув дверь, девушка в испуге остановилась. В дамскую комнату ворвались людские крики, клубы дыма и пока ещё слабое дыхание пожара. Анфиса спиной отпрыгнула назад, захлопнула дверь и испугано посмотрела на Элеонору. Та продолжала красить губы.

– Перестань сейчас же! Ты что, дура?! Не понимаешь, что мы горим? – она кричала на подругу с таким надрывом, что та выронила губную помаду из рук. – Что будем делать?

– Давай позовём Савчика. Он нас спасёт. Сначала он вынесет меня, а потом вернётся за тобой, – Эля говорила вполне серьёзно, – он честное слово и тебя вынесет. Правда! Я ему скажу, и Савчик вернётся…

– Ну ты и… – Анфиса чуть не задохнулась от негодования, но вдруг поняла, что объяснять что-то подружке – только время терять. – Давай, пошли. Будем сами выбираться.

Она решительно открыла дверь и, не оглядываясь, шагнула в темноту и дым. Секретарша пожала плечами, подняла и уложила губную помаду в сумочку, бросила взгляд на своё отражение в зеркале и направилась вслед за племянницей мэра. Она успела сделать только пару шагов, как столкнулась с Анфисой. Подруга одной рукой прикрывала рот, а другой втолкнула секретаршу в комнату. Девушки буквально рухнули на мраморную плитку пола. Лицо Анфисы напоминало маску джокера из известного фильма. Слёзы самопроизвольно катились по щекам, кашель разрывал гортань. Немного отдышавшись, она вытерла рукавом рот и осипшим голосом прошептала.

– Не выберемся сами. Ты звонила Савелию? – она с трудом поднялась с пола и открыла кран с холодной водой. – Звонила? Или нет?

В глазах Эли появилась мысль, она стала торопливо доставать телефон из сумочки, бормоча себе под нос:

– Сама – дура! Когда бы я успела позвонить? Щас позвоню. Щас он придёт, – девушка несколько раз нажала кнопку выключателя, – надо же… разрядился! Фисочка, дай свой мобильник, мой, зараза, разрядился…

Анфиса посмотрела на подругу как на воплощение убогости и не ответила. Лишь тихонько вздохнула и подняла глаза на форточку в стене:

– В форточку тоже не пролезем. Отверстие на Кейт Мосс рассчитано, да и высоко очень, – она снова посмотрела на секретаршу, – что делать-то будем, подруга? Скоро задохнёмся. Я свой телефон на столике забыла, когда тебя сюда повела, – добавила Анфиса невпопад.

Элеонора начала понимать, что это всё не шутки и что это происходит именно с ней. Мозг заработал с новой силой. Ей очень хотелось жить.

– Слушай, Фиса! Если мы не можем позвонить Савчику, давай позвоним пожарным! Они-то нас точно спасут!

Анфиса ничего не ответила «поумневшей» девушке, просто обняла её и погладила по голове. Как ребёнка.

– Глупенькая ты моя! Ёлочка, – она хотела сказать что-то ещё очень важное, но не успела: дверь внезапно содрогнулась и плашмя рухнула на пол, едва не придавив подруг. На пороге стоял вымазанный сажей и пеплом Мишка Курилкин.

– Живы! Вот вы где! А я с ног сбился, – кашель раздирал его грудь, но парень, подавив спазм, нагнулся и рывком приподнял девушек с пола, – бежим, я знаю, как выбраться! Ещё успеем!

Он первым выскочил в задымлённый коридорчик и тут же повернул налево: там находилась подсобка уборщицы, про которую знать не знала хозяйка коттеджа. Ей было незачем. Михаил ударил ногой в дверь, и она открылась. Можно было просто нажать на ручку, но парень не знал, что дверь давно не закрывается из-за сломавшегося три месяца назад замка. Впрочем, ему было не до мелочей. Время поджимало. Курилкин втянул девушек в комнатку и перевёл дыхание:

– Я всё время смотрел на вас, Анфиса Анатольевна! Отвлёкся только на минутку, когда вы к Селиванову направились. Тогда придурок Пистольеро и швырнул пиропатрон… Ладно, потом расскажу, если интересно будет… А сейчас – прошу! – молодой человек распахнул окно. – Только быстрее! Я помогу.

Воздух Академгородка заполнился воем пожарных сирен, но Лука проснулся не от этого – на нём начали тлеть брюки. Он немного поворочался и проснулся. Вокруг висела плотная завеса из дыма, пепла и почему-то туалетной бумаги. Ещё не совсем очнувшись ото сна, осложнённого похмельем, Владимир Владимирович тупо посмотрел на дымящиеся штанины брюк.

– Что за хрень? Где я? – будучи уверенным, что, заснув в своей постели он, как обычно, уронил непогашенную сигарету, Лука осмотрелся вокруг. – Что за хрень? Я не дома?

Обрывки воспоминаний стали потихоньку складываться в картинки сюрреалиста, а уже не на шутку разгоревшиеся штанины окончательно вернули Великолукского в реальность:

– Блин! Пожар! – Лука с остервенением захлопал по дымящимся брюкам. – Стоп! Анфиса!

Страшная мысль молнией сверкнула в голове. Только сейчас он чётко разглядел густые клубы дыма и язычки пламени, бегающие по паркету. Жар припекал ступни через подошвы полуботинок, а притушенные было штанины брюк снова начали дымиться у щиколоток. Если бы на его месте в курилке находился любой другой человек, то тот наверняка бы уже или задохнулся, или потерял надежду на спасение. Но в комнате стоял отрезвевший от предчувствия беды Лука. Живо оценив обстановку, Великолукский не стал выпрыгивать в спасительное окно, а, завернувшись в сорванный со стены гобелен, бросился в зал. Откуда он знал, что Анфиса находится в коттедже? Не иначе как синдром поэта Безродного проявился. Может, оно и так. Кто знает? Скорее всего, Владимир Владимирович никогда не читал четвёртой главы бессмертного романа, но, как и в случае с Иваном Николаевичем, его вела вперёд неведомая сила.

Перед глазами Луки предстала картина полного разгрома. В зале, наполненном плотным туманом из дыма и освещённом лишь языками пламени, валялись мебель, разбитая посуда и забытые в панике вещи. Увидев на сцене нечто, напоминающее тело человека, мужчина бросился к нему, перескакивая, как в стипль-чезе, через перевёрнутые столы и стулья. Взлетев на подиум и не обращая внимания на ожоги, Лука приподнял с пола кучу брошенной одежды, но под ней никого не оказалось. Только микрофон с оплавленной ручкой лежал на обуглившемся паркете. «Так, спокойно! Где же ты? – чувствуя, как дым просачивается уже в самое сердце, Великолукский посмотрел в глубину зала. – Точно! Она там!».

Спрыгнув со сцены и едва держась на ногах от удушья, Лука почему-то бросился к входным дверям. Слёзы и пот струями стекали по щекам и высыхали от жара, не достигнув подбородка. Ему было наплевать на как-то незаметно свалившиеся брюки и занявшийся на спине огнём пиджак. Он должен спасти Анфису, и это сейчас было главной целью всей его жизни. Собрав остатки сил и прикрыв рот ладонью, Лука сделал несколько шагов вперёд и увидел лежащее на пороге тело. Опустившись на колени, он подполз к человеку и снял с его головы остаток портьеры. Это был Пистольеро, ещё живой, но уже одной ногой шагнувший в вечность. Владимир потом так и не смог вспомнить, как он поднял тело диджея и сделал спасительный шаг к двери. Он помнил только, как на пороге появились пожарные, похожие на космонавтов и марсиан одновременно. В мозг ворвалась старая, давно забытая блатная песня, и Великолукский потерял сознание.

Гости и персонал собрались у пруда. Большинство из них уже оправилось от шока, и они с удовольствием разглядывали полыхающий коттедж, не забывая делать селфи на фоне пожара. Между людьми сновали прибывшие к месту происшествия медики и пытались оказать помощь пострадавшим. Пожарники развернули брезентовые рукава и старательно поливали дом пеной, стремясь сбить пламя. Некоторые из сотрудников, очевидно, по ошибке и совершенно безо всякого умысла, периодически направляли мощные струи на соседние коттеджи. Наверное, они просто хотели проверить стеклопакеты на прочность. В конце концов: «лес рубят, щепки летят!». События шли своим чередом, как вдруг, раздался пронзительный женский крик: «Савчик!». Это Элеонора пришла в себя и, не увидев среди людей Савелия Сергеича, забилась в истерике. Анфиса и Михаил пытались удержать рыдающую девушку. Им было очень трудно. И неловко. Особенно Анфисе, заметившей в толпе своих коллег-конкурентов. Она глубоко надвинула на глаза неизвестно откуда взявшуюся на голове бейсболку, и с ненавистью прошипела:

– Заткнись, овца! Никуда не денется твой Савчик, – девушка повернулась спиной к публике и посмотрела на Курилкина, – что делать?

– Я сейчас! – парень отпустил руку Элеоноры Округлой и, пригнувшись, побежал к коттеджу. Впрочем, его и так никто бы не заметил. Все были заняты своими делами. Вот только оцепление почему-то забыли выставить. Бывает!

Михаил остановился в нескольких метрах от здания. Было очень жарко. Парень подставил голову под ниспадающий поток воды и, смочив волосы, стал внимательно осматривать периметр коттеджа. Он увидел, что внутри дома уже работают пожарные, и успокоился. «Если Савелий внутри, то его найдут сотрудники, – резонно подумал отставной корреспондент, – осмотрюсь-ка я вокруг дома». Уже совершенно не беспокоясь о маскировке, он выпрямился и сделал несколько шагов. Под окном лежало туловище мэра, прикрытое сверху портьерой и карнизом. Михаила, что называется, «замкнуло», и вместо того, чтобы позвать на помощь, он взял Савелия Сергеевича за ноги и поволок через газон к людям и к жизни.