Волчий корень

– Болела…

– Поехали в РУВД.

Ветераны стояли в этот момент за воротами, готовые выскочить следом. Однако вновь сдержали себя. Не станет Бнатов у себя в кабинете творить сексуальные чудеса. Решил закончить уголовное дело – вот и заехал за обвиняемой. Ведь они договаривались, что дело будет вначале закончено, а затем прекращено…

Степаныч вынул мобильник и заказал такси. Осталось прыгнуть в машину и броситься следом: своя машина у Сани была не на ходу – барахлил мотор. Степаныч зимой вообще никуда не ездил, ходил пешком.

Такси между тем опаздывало. Степаныч негодовал.

– Пистолет хоть оставь, – бормотал Саня.

– У меня не видно. – Степаныч, опустив голову, посмотрел в сторону голени. – И вообще я законопослушный. У меня же судимость условная…

За окнами с улицы мелькнул свет фар, раздался сигнал.

– Погнали! – встрепенулся Степаныч.

Царев быстро закрыл дом, и ветераны поспешили на улицу. Шел девятый час вечера.

Сержант у тамбура в РУВД прицепился к вошедшим. Вы к кому? Для чего?..

– Мы потерпевшие, от преступления пострадали, – запел Степаныч. – Нам к следователю Бнатову – дело заканчивать. Вызвал только что по телефону.

– Специально за этим только и ездим! – бренчал Царев. – Который уж раз! Время теряем!

Сержант кивнул и вновь уткнулся в книжонку.

– Устав читает… – заметил Царев.

– Заставишь их…

Степаныч и Саня двинулись кверху.

Добро пожаловать!

В коридоре пусто. Тишина. По углам на полу окурки.

Ветераны подошли к кабинету Бнатова, прислушались.

– Тогда пойдешь на зону! – гремел тот же голос из-за двери. – Это говорю я! Старший следователь Бнатов!

Он ничего не боялся. Голос звучал резко, отчетливо.

– Но вы обещали, Александр Сергеевич… Вы говорили, что прекратите дело, если я уступлю…

– При чем здесь мои обещания? Сам обещал, сам и назад забираю свое обязательство. Ты сама себя обманула. Где ты была целую неделю? Думаешь, не знаю? К пацану опять ездила?

– У вас жена!.. Ай, не трогайте! Синяк будет…

Хлопнула внутренняя дверь, и голос перестал доноситься. Хорошо устроился бандюган в погонах – он может использовать кабинет по своему усмотрению.

Степаныч напрягся. Что делать? Может, хлопнуть скота по башке?

Царев молчал.

– Придавить гада – и концы в воду… Ты же видишь…

Ноздри у Сани раздулись. Кулак прилепился к двери.

Бормотание за дверью прекратилось.

Стук вновь разнесся в пустом коридоре, однако за дверью продолжали хранить молчание.

– Открой!

Санин кулак стучал по двери, словно отбойный молоток.

– Открой…

– Не открою, отвали! – ответил Бнатов.

У ветеранов оставался еще один выход. Вызвать на работу супругу Бнатова. Действительно, так и придется поступить.

Они отошли к лестничной клетке и затаились. Было слышно, как открылась и вновь закрылась дверь кабинета. Бнатов проверял, ушел ли незваный гость. Откуда ему знать, что приходил Надин родственник, дед.

Ефремов вынул сотовый телефон, быстро нашел номер, но трубку никто не брал. Вероятно, в квартире Бнатовых никого не было.

– Ему по «чайнику» настучать мало! – Саня кинулся назад к кабинету. Степаныч едва за ним успевал. У двери они остановились.

– У меня же разрезано здесь, – вспомнил Царев. – Швы, боюсь, разойдутся…

Степаныч отстранил товарища рукой и ударил ногой рядом с замочной скважиной. Дверь хрустнула. После второго удара от нее посыпались щепки. Саня придержал товарища за плечо, толкнул дверь и вошел первым. Вторая дверь отворилась сама – в проеме стояла Надя.

Бнатов трепал в руках телефонную трубку. Испуганный взгляд прыгал от цифр к двери. Палец не попадал в кнопки.

Царев прыгнул к столу и жестко осадил ладонями Бнатова книзу. Голова старшего следователя пробороздила по сейфу, задев ухом за торчащий из скважины ключ, и очутилась в самом низу, тогда как задняя часть продолжала пока что сидеть.

– Уходим, – торопил Степаныч.

– Подожди… У него ключ в сейфе торчит. Заберем парочку дел.

Степаныч приплясывал от нетерпения. В любой момент в кабинет могли войти люди. У двери жалась от испуга Надюха, тогда как Царев рылся в сейфе.

– Вот оно. Надькино дело, – обрадовался он. – Остальные возьмем для веса… Смотрите за дверью.

Он быстро, словно всю жизнь этим только и занимался, оторвал от катушки длинную нитку для сшивания документов, перевязал несколько папок.

– Нас не пропустят – там же этот сидит на вахте, – вспомнил Степаныч.