– Вернуться можно, но лишь для того, чтобы дожарить мясо.
– Ты еще и кулинар?
– У меня много талантов, и не все пока раскрыты. Вот покончим с очкариками…
– Людмила, не спеши в бой. Ты – резерв верховного командования. Будешь подключена к операции только в самый критический момент.
– И как я узнаю о нем, если окажусь далеко от тебя?
– Ты задаешь мне такие вопросы в век мобильной связи?! Кстати, почему не забираешь свой телефон?
– Оставь себе. Мне сказали, у него очень крутая антенна – ловит сигнал там, где другие пасуют. Только не носи оба в одном месте, они плохо влияют друг на друга. Особенно если зазвонят разом.
– Как скажешь. – Пришлось прятать подарок в правый карман брюк.
– Опять же если зазвонит он, ты, не глядя, будешь знать, кто тебя добивается. Не хочу, чтобы повторился тот случай. Помнишь, как я полночи пыталась тебя вызвонить?
– Когда это? – сделал вид, что не понял ее намека.
– Когда ты пил текилу, словно воду.
– Случайности бывают, куда ж без них?
– Вот и хочу быть рядом, чтобы их исключить.
– Люд, – тяжело вздохнул я, – сам бы прыгал от счастья, если бы это было возможно. Но в нашей группе назревает конфликт, и мне очень не хотелось его обострять.
– Маргарита?
– Да. У нее, похоже, произошел нервный срыв. Теперь она бросается из крайности в крайность.
– Насколько я понимаю, одна крайность – это ты. А вторая?
– Один раз я застал ее перед открытым окном.
– Попытка самоубийства?
– Чужая душа – потемки. – С некоторых пор я действительно перестал понимать поступки Шелестовой.
– Может, она душевнобольная? Ты же специалист по цветкам души. Какие у нее лепестки?
– Малиновые. Очень красивые.
– Краше моих? – лукаво улыбнулась Людмила.
– С некоторых пор мне больше нравятся рыжие оттенки, так что ответить на твой вопрос объективно я не в состоянии.
– Такая отговорка меня вполне устраивает. А ну дай сюда свои руки!
Я послушно протянул ей ладони:
– Хочешь мне погадать?
– Еще чего! Проверяю твои ожоги. По-моему, на собаке дольше заживает. Или я не права?
Еще утром ладони были покрыты багрово-красными рубцами, а сейчас пришлось напрягать зрение, чтобы разглядеть парочку. Или доктор попался хороший, или освещение умело скрывало увечье. Или дело во мне – целитель все-таки.
– Насчет собаки не уверен, никто экспериментов не проводил, но боли я уже почти не чувствую. Хоть в волейбол играй.
– У меня есть более заманчивое предложение. Тебе завтра во сколько нужно быть у майора?
– В полдень.
– Так у нас весь вечер и вся ночь впереди! Не желаешь снять номер на двоих?
– Очень желаю. Только теперь я первый в душ. А то будет, как в прошлый раз.
– Согласна, – улыбнулась Людмила.
Добраться до гостиницы нам так и не удалось.
«Семен, срочно на «Речной вокзал». У нас с Володькой проблемы. Нужен человек с паспортом, иначе мы застрянем в отделении надолго. Сашка и Степаныч сейчас в пробке на МКАДе. Майор один раз нам дозвонился, но господа полицейские отобрали телефоны. Быстрее, пожалуйста, они бьют Бобрина».
Она сбивчиво рассказала, как найти отделение милиции.
– Что ж за жизнь такая! – Я готов был выть волком.
– Ты чего?
– Ребята на «Речном» в беду попали.
– На этот раз я точно еду с тобой.
– Хорошо, только наблюдать будешь со стороны.
– Там Маргарита?
– Она.
– Договорились.
Шелестова еще пару раз сообщала о вопиющем поведении блюстителей порядка. Бобрина наконец оставили в покое, но ее заставляли подписать протокол, согласно которому зачинщиком драки являлся Володька.
«Он же владеет ментальным ударом, неужели не успел воспользоваться? Ох уж эти романтики! И как их вытаскивать? Один только паспорт наверняка не поможет».
Этот вопрос продолжал мучить, когда я подходил к первому ориентиру, обозначенному Маргаритой. Людмила держала дистанцию в десять шагов.
«Как бы не пришлось пожар в отделении устраивать. Нет, сначала наберу Степаныча. Он в МВД работал, должен что-нибудь подсказать».