Бешеный волк (сборник)

– Конечно, мудрый совет, – ответил юноша.

– Так вот, слушай: «За честно выполненную работу всегда бери деньгами, а не добрыми советами…»

– Только помни, – улыбнулась Галя, – Эта истина – всего лишь, притча.

И к правде они имеет только косвенное отношение.

– Истина, по-твоему, не совпадает с правдой?

– Да.

Истина может быть абстрактной, правда – всегда реальна.

Я промолчал, не задумавшись над тем, что еще сегодня мне придется в этом убедиться…

– …Ты получила все, о чем мечтала: квартиру, машину… – попробовал позанудствовать я, но Галя прервала меня:

– Когда получаешь все, о чем мечтаешь, то понимаешь, что мечтаешь совсем не об этом…

– Мои дела действительно идут хорошо. А как твои дела? – не то, чтобы Галкина перехватывала инициативу. Наверное, просто пришел ее черед задавать вопросы.

– Нормально, – захотелось ответить ей, но перед Галкиной было одинаково глупо и жаловаться на жизнь, и хвастаться ей; и я зачем-то сказал:

– Как все в этом мире, – тем самым, демонстрируя симптомы самой распространенной и безопасной болезни – стремление ставить диагноз эпохе.

– Ну, что же, говорят, что мир замечателен. Кстати, я и сама, как критик, часто повторяю это.

Ссориться может любой дурак.

Жаль, что большинство умных только этим и занимаются.

И первый повод для свары появился точно по расписанию, как только мы заговорили на «свободную тему», и я не удержался:

– Говорящие, что мир прекрасен, либо лицемеры, либо идиоты. И еще неизвестно, что хуже, хотя и то, и другое плохо.

Мир мерзок. То дождь на весь день, то Лукашенко приедет, то в автобусе нахамят, то энерготарифы унифицируют, то на кухне гора грязной посуды, то Говорухин в телевизоре…

Всю эту чушь я мог бы нести еще довольно долго, но Галкина меня прервала совсем неожиданно:

– Знаешь, кто сопричастен? – на такую постановку вопроса я промолчал, а она сказала то, что, наверное, я мог бы сказать себе сам.

Только наедине.

– Тот, кто среди всего хлама, может тратить часть себя на поиск гармонии…

– Ты женат? – вопрос был задан очень просто, и я почему-то не подумал, что просто такие вопросы не задают.

– Разведен. Трижды.

– Никогда не задумывался над тем, почему так произошло?

– Задумывался.

– Ну и что?

– Просто, каждый раз, когда я убеждался, что сделал ошибку, я уже оказывался женатым.

А когда я становился достаточно разумным, чтобы жить настоящим, оно становилось уже в прошлом…

– Кстати, сколько тебе лет?

– Я в расцвете. На пенсию идти еще рано, а браться за ум уже поздно.

О том, что я уже подхожу к тому возрасту, когда вполне можно устраиваться в детскую школу по фигурному катанию – во всяком случае, песок из меня начинает сыпаться, и дети падать на льду не будут, я рассказывать не стал.

Как не стал рассказывать о том, что не вполне понимаю – что ждет меня впереди?

После зрелости.

Сбор урожая или затаривание и отправка к месту хранения…

– Говорят, что ты еще ухаживаешь за молоденькими девочками?

– Все реже и реже.

– Почему?

– Только я начинаю ухаживать, как они уступают мне место в общественном транспорте…

…Я посмотрел на бутерброды с икрой:

– Знаешь, что меня удивляет? Ты ешь икру, а говоришь об учителях. Как ты тогда сказала, – продолжал злиться я, – «Ужасно, что учителя бедные!»

– Зато, как прекрасно ты меня оборвал: «Ужасно не то, что учителя бедные, а то, что к этому привело.»

– Ну а нищие в переходах, чем тебя достали? – не унимался я: «Реформы привели к тому, что во всех переходах стоят нищие!» Ты, что, специалист по реформам для нищих?

– Теперь – да. Ты ведь всем нам так красиво все объяснил: «Реформы могут привести к нищете, а к нищенству приводит отсутствие самоуважения.»

Тебе даже зааплодировали.

– Для чего ты сказала, что богатые должны платить за бедных?

– Чтобы ты мог ответить: «Да, должны. Если хотят, чтобы бедные остались бедными навсегда.»

– А про памятник Дзержинскому? Что это просто скульптура?

– Должна же я была дать тебе возможность показать то, какой ты истинный демократ. Ну, и ты оказался во всем блеске своего гражданского свободомыслия: «Если памятник тирану для нас просто скульптура, значит, мы – рабы!»