Двенадцать световых лет

– Стараемся, Инга Михайловна, – ответил Андрей, и они с Леной прошли в гостиную, – еще кто-то из старых мудрецов сказал: «Если ты приходишь на назначенную встречу раньше, чем за три минуты, ты не уважаешь себя. А если ты появляешься на встрече позже, чем на три минуты от назначенного часа, ты не уважаешь других, окружающих тебя».

– Было бы идеально, если бы все придерживались этого правила, – утвердительно кивнул Сергей Алексеевич, приглашая гостей присесть в удобные кожаные кресла, стоящие в гостиной.

Андрей так любил бывать в этой уютной комнате; так много интересного было им узнано, когда он сидел то в одном, то во втором из этих двух кресел.

Ничего особенного в комнате не было. Она была обставлена обычной, вполне заурядной мебелью. По одной стене стояла так называемая стенка производства одной из московских фабрик. В углу у окна располагался телевизор «Филипс» средних размеров. Что отличало комнату от многих подобных таких же, так это невероятное количество книг, которые стояли во всех сколько-нибудь пригодных для их хранения местах.

И еще у гостиной существовала неповторимая аура, созданная их многочисленными встречами, каждая из которых была зафиксирована в памяти объединенных общей идеей увлеченных людей.

– Располагайтесь, ребята. Как доехали? Вы на машине? – добродушным голосом спросил хозяин.

– Да, на машине приехали. Решили прогуляться вместе, пусть Лена немного отвлечется от своих повседневных дел.

– Вот и молодцы! Вечером отправимся в центр, погуляем по столичному «бродвею», по Тверской. Город хорошеет прямо на глазах, не успеваешь удивляться, как быстро всё меняется.

– Да мы уж заметили, у нас был часик. Прогулялись по Арбату.

– А, тогда я опоздал со своим предложением, – Сергей Алексеевич присел на диван напротив молодежи.

– Как поживаете? Где ваша маленькая?

– Катя у дедушки с бабушкой на даче, – ответила Елена, кладя руку на спинку кресла, – загорает, купается в Волге. Ее оттуда домой не вытянешь.

– Это хорошо, пусть закаляется, – глаза Сергея Алексеевича излучали доброжелательность, – наше северное лето такое короткое. В августе чаще всего купаться будет уже проблематично. Сейчас-то жарко, но год на год не приходится. Что-то будет через неделю-другую?

В прихожей раздался звонок, напоминающий короткую соловьиную трель. Хозяин квартиры встал и пошел открывать дверь.

– Ну, вот и остальные начали подтягиваться, – удовлетворенно произнес он.

Постепенно, в течение получаса, в квартире Савельевых собралась довольно многочисленная компания. Приехал Евгений Владимирович Макаров – ближайший друг и коллега Сергея Алексеевича. Они вместе были почти во всех экспедициях клуба «Атлантида». Евгений, или как его почти все называли – Женя – ввиду того, что он довольно моложаво выглядел несмотря на отмеченное не так давно сорокалетие, был физиком и изучал плазменные процессы. Кроме того, он фанатично был увлечен астрофизикой. Его стихией была вся Вселенная с ее беспредельными глубинами и бесконечными тайнами. На эти темы он мог разговаривать часами, посвящая собеседников в многочисленные загадки пространства и времени.

Подъехали двое давних приятелей Андрея, с которыми он несколько лет назад около месяца кормил бесчисленных кровососущих насекомых в районе Подкаменной Тунгуски. Игорь Лебедевский и Дмитрий Кондрашов по внешнему виду являлись диаметральными противоположностями друг друга. Лебедевский – невысокий, с наметившимся животиком, с залысинами, открывавшими высокий лоб мыслителя и с добродушным лицом, никак не соответствовал высокому и худощавому Кондрашову. Дима постоянно носил видавшие виды джинсовые костюмы и окладистую темно-рыжую, почти оранжевую бороду. Кроме того, он был всегда взъерошен: его густая каштановая шевелюра торчала во все стороны, словно назло всему противостояла закону тяготения.

Но, несмотря на полное несоответствие внешних данных, внутреннее соответствие у них было полное. Дмитрий с Иго рем подружились еще в студенческие годы, когда учились на одном факультете в Московском химико-технологическом институте. С тех пор судьбы их сходились и расходились, пересекались и шли параллельными путями по железным дорогам времени, но друзья постоянно поддерживали между собой самые теплые отношения. Всегда один оказывался там, где в тот момент было трудно второму.

В импровизированную штаб-квартиру клуба как всегда, словно ветер, ворвался неугомонный и смешливый Юра Хрусталев, хирург по профессии, работающий уже несколько лет в институте имени Склифосовского. Никогда никто не видел его унылым и растерянным, несмотря на то, что Юрина профессия предполагала постоянные столкновения с человеческими драмами и трагедиями. Хрусталев был всегда предельно собран и никогда не терял внешнего оптимизма, а что творилось в его душе, было известно только ему одному.

Едва переступив порог квартиры, он схватил Елену в охапку и закружил по комнате.

– Ага, и Ленка приехала! Давненько я вас, ребята, вдвоем не видел!

Елена попыталась сначала высвободиться из объятий, но поняв, что это практически невозможно, смирилась со своей участью.

– Какая я тебе Ленка, – обиженно пропищала она, упираясь сжатыми кулачками в широкую грудь Хрусталева, упакованную в клетчатую рубашку, – я Елена Евгеньевна, и почаще, пожалуйста.

– А для меня все женщины до тридцати – Ленки, Светки и Наташки, – гоготал Юра, всё еще кружа свою пленницу.

– Поставь меня на место, мне уже тридцать! – схитрила Елена. На самом деле ей, как и Андрею, было только двадцать восемь.

– Ну, раз тридцать, всё, мое внимание к тебе отныне утрачено. Я умываю руки.

Он осторожно опустил Елену на середину ковра и картинно раскланялся. Все присутствующие рассмеялись.

– Пока вы тут забавлялись, к нам еще гости подошли, – вернувшись в гостиную, сказал Сергей Алексеевич.

Вслед за Савельевым вошли две девушки. Они тоже не в первый раз участвовали в собраниях клуба. Первая, совсем еще молоденькая, немного стесняясь, поздоровалась, сказав лишь одно единственное слово приветствия. Девушку звали Таня Морозова. Ее немного вздернутый носик слегка порозовел от плохо скрываемого волнения.

– Проходите, проходите, присаживайтесь, – захлопотала около юных созданий Инга Михайловна, заметив их растерянность и нерешительность.

Вторая из девушек, Наташа Кольцова, была тоже совсем еще молодой, всего года на два постарше Тани. Обе они учились в МГУ, на факультете, где преподавал Савельев.

В университете почти все знали об увлечении неунывающего преподавателя. Немало своих учеников в течение многих лет существования клуба Сергей Алексеевич понемногу приобщил к экспедициям, походам, общим интересным занятиям, требующим от каждого участника порой проявлений определенной выдержки и мужества. Поколения студентов сменялись, ребята разъезжались по стране, обзаводились семьями. Кто-то постепенно отходил в сторону от дел клуба, кто-то поддерживал связь со своими единомышленниками, но атмосфера дружественности в «Атлантиде» существовала всегда, с первого дня после его образования.

– Кажется все, кто обещал приехать, в сборе, – сказал Сергей Алексеевич, вновь присаживаясь на диван, – можно начинать.

Сколько раз уже Андрей вот так ожидал этого удивительного, ни с чем несравнимого мгновения приобщения к тайне. Перед каждой встречей он, как мальчишка, трепетал от нетерпения, желая ощутить новый неожиданный поворот в своем устоявшемся сознании.

Сергей Алексеевич вышел на несколько секунд из гостиной, а когда вошел вновь, то все присутствующие обратили внимание на изменившееся выражение его лица. В обычно спокойном, непроницаемом взгляде появились искорки мальчишеской бесшабашности и таинственности, которая никак не хотела оставаться нераскрытой, рвалась наружу в ожидании быть понятой и надлежащим образом оцененной.

– Друзья, я пригласил вас сюда, чтобы сообщить наиважнейшее сообщение, – почти по-гоголевски, с пафосом, начал математик. – С таким нам в клубе сталкиваться еще не доводилось.

Он держал в руках небольшую пластмассовую коробку, по размерам немного большую, чем обыкновенный школьный пенал. Сергей Алексеевич открыл ее и вынул кусочек серебристо-голубого металла, с одной стороны, видимо, выкрашенного черной матовой краской.

– Насколько я осведомлен на сегодняшний день, в этом осколке заключена тайна, к которой до нас еще никто не имел возможности прикоснуться. Нам первым предстоит приобщиться к ней и, если повезет, постараться, по крайней мере, приблизиться к ее познанию, к ее раскрытию.

– Что это? – первым не выдержал со своим реактивным характером Юра Хрусталев.

– А как ты думаешь? – протянул Савельев загадочный осколок. – Возьми, посмотри, потрогай.

Юрий несколько секунд рассматривал доверенный ему ключик от нераскрытой тайны, повертел его в руках, поднес поближе к свету и вновь передал Сергею Алексеевичу.

– Насколько я понимаю в материаловедении, это кусок какой-то качественной, высоколегированной стали. Видимо, он являлся частью детали машины или оборудования.

Савельев стоял, держа осколок между большим и указательным пальцами на уровне глаз и смотрел на него, словно хотел просветить взглядом насквозь как рентгеном.

– Ты почти угадал, Юра. Это действительно высококачественный металл, чрезвычайно высококачественный, вернее, это сплав металлов, – Сергей Алексеевич передал необычайно легкий для своего размера осколок сидящему от него ближе других Игорю Лебедевскому. – Вся изюминка заключается в том, что технологии производства таких сплавов на Земле еще не существует.

– То есть, вы хотите сказать, что этот сплав неземного происхождения? – спросил Андрей, пытаясь получше разглядеть осколок, находящийся в руках Игоря.

– Вполне возможно, хотя утверждать я это не могу, – Савельев присел на край дивана около Инги Михайловны. Видно было, что он чрезвычайно возбужден от волнения и нетерпения поделиться с окружающими известным пока только ему одному.

– Мне привезли этот кусочек металла из Новопечорска мои очень хорошие знакомые. Они работают на шахте «Северная». Это недалеко от города.

Осколок, наконец, добрался до Андрея. Он осмотрел его со всех сторон, взвесил на руке. Такого легкого металла встречать ему еще не приходилось: он был легче алюминия и титана.

Тем временем Сергей Алексеевич продолжил свой рассказ:

– Осколок был извлечен примерно с пятидесятиметровой глубины, с одной из разработок шахты. Я отдал его специалистам в Институт стали и сплавов. Там провели исследования. Результаты предварительного анализа оказались просто сногсшибательными.