Воздушные замки

– А ты заткнись и не встревай. – Он схватил ее за руку и выпихнул из круга. – Я с тобой позже разберусь.

И, глотнув из бутылки, он снова повернулся к Пашке:

– Слышь, партизан…Ну, я ведь тебя предупреждал!.. Предупреждал, а???

Пашка молча смотрел под ноги.

– Я не слышу ответа. – Вовка заводился все сильнее. – Ты че, глухонемой?

Пашка поднял голову и с вызовом взглянул ему в глаза, но так ничего и не ответил.

– Слышь, а ты чего такой борзый, партизан? Тебя мало били? Решил в «Зою Космодемьянскую» поиграть, да?

Он выдернул из рук Пашки удочку и швырнул ее в реку.

– А если так?

Пашка тяжело смотрел ему в глаза не отрываясь. Ноздри его раздувались, скулы на щеках ходили ходуном.

– А я вот что придумал, – вдруг весело заявил Вовка, – а давайте мы его в плаванье отправим? Следом за удочкой!

Толпа одобрительно загудела. Вовка сгреб Павлика за шею и повел на мост.

– Ты умеешь плавать, партизан?

В ответ тишина. Вовка не выдержал и с размаху вкатил Пашке увесистую оплеуху. У того помутнело в глазах.

– Я тебя еще раз спрашиваю – ты плавать умеешь?

– Умею…– Тихо прошелестело в ответ.

– Ну вот и отлично! – осклабился Вовка. – Сейчас ты нам это и продемонстрируешь!

Он выволок Павлика к поручням.

– Ты сам нырнешь? Или тебя подтолкнуть?

Павлик опять молчал и только громко сопел, глядя на мутные потоки воды. Посреди реки течение было очень сильное, пересекать реку вплавь опасно – могло унести далеко вниз. А прыгать с моста, было и вовсе страшно. К тому же, в метрах ста от моста, рукав реки совершал поворот, а за ним был небольшой порог из валунов, на котором всегда скапливалась куча речного мусора – ветки и бревна, сносимые вниз по течению. Шанс достичь берега быстрее, чем тебя вынесет на это препятствие – было крайне невелик. Но унижаться и просить пощады Пашка не мог. Он неспешно вскарабкался на поручень, и стоя на предпоследней перекладине – уперся коленками в перила. Вовка издевательски медленно начал считать:

– Ра-а-аз…

– Два-а-а…

Пашка поднял одну ногу на перила и зажмурился в ожидании «три». Но чья-то рука толкнула его без предупреждения в спину и он, кувыркаясь, ухнул в пустоту, вытянув вперед руки. Перед самым погружением в воду он услышал оглушительный Иркин визг. Затем, его поглотила мутная река.

Очутившись в воде, Пашка быстро заработал руками и ногами, стараясь всплыть. Как только это удалось, он стал оглядываться, пытаясь сориентироваться – куда несет река и в какую сторону лучше грести. Взглянув на мост, он увидел движение – люди что-то вопили и размахивали руками. Несколько человек уже бежали на берег. Светлого Иркиного сарафана среди них не было. Сердце Пашки ушло в пятки. Краем глаза он заметил какое-то движение в воде, слева от себя – и с ужасом понял, что это была Ирка. Это она визжала, когда прыгала за ним с моста.

Он стремительно погреб в ту сторону, где только что всплывала Иркина макушка. И вот уже через секунду, белесая голова снова показалась из воды, но уже метров за пять от того места, где он видел ее раньше. Борясь с течением, Пашка плыл наискосок. А Ирка то и дело всплывала как поплавок, отчаянно барахтаясь и размахивая руками. И вот ее уже пронесло мимо Пашки. Поворот реки все быстрее приближался, уже виднелось что-то большое и черное, опасно пробивающее мутный поток, сразу за изгибом. Это были стволы поваленных грозой деревьев. Они перекрывали путь всему, скапливаясь в одном месте и перегораживая половину всей реки. Ничто не могло проскочить мимо них, это была натуральная плотина из мусора, толстых бревен и острых веток, торчащих в разные стороны. Между этой жуткой преградой и Пашкой оставалось метров двадцать. А посередине, то и дело всплывала Ирка, которую несло в самую гущу нагромождений.

Мальчик изо всех сил заколотил руками по воде, стараясь плыть в бурной струе, по течению. Было уже понятно, что ему не успеть – только отметил, где примерно последний раз показались Иркина макушка, и тут же пришлось нырнуть, чтобы течением не наткнуло на острые ветки.

Вытянул руки вперед, пытаясь хоть как-то отгородится от чего-то неизведанного перед собой. Что-то сильно оцарапало спину, Павлик завопил, выпуская пузырями драгоценный воздух и открыл глаза. Вода была слишком мутной и ничего не было видно. Все происходило очень быстро. Его начало крутить, несколько раз больно ударило о какие-то камни и сильно протащило по дну, оцарапав весь живот и левый бок. Воздуха катастрофически не хватало, но не было уверенности, что можно вынырнуть и не наткнутся головой на бревна. Хотя другого выбора у него не было, и он рванул наверх. Течением его вытолкнуло из глубины, как пробку из бутылки шампанского на Новый год. Пашка с жадностью вдохнул воздух и вместе с кислородом заглотнул в легкие воды. Закашлялся и его чуть не стошнило прямо в воду. Хорошо, что после «плотины» течение заметно поубавилось, и ему уже не надо было с ним бороться как раньше, иначе бы он точно захлебнулся и пошел ко дну.

Павлик огляделся – порог остался позади, в метрах тридцати, и его почти вынесло к берегу. Ирки нигде не было видно. Он погреб непослушными руками к суше. Все тело жгло огнем, несмотря на то что вода, прохладными струями, обтекала его, а нижнюю половину туловища неподъемным грузом тянуло ко дну. Неожиданно, измученный пловец почувствовал, как ноги заскребли по камням. Попробовал встать и его опрокинуло течением. Он снова сделал несколько гребков и опять попытался подняться. Получилось с трудом.

Неподалеку, в кустах у самого берега, он заметил что-то белое. Расталкивая воду, Пашка как безумный устремился туда, стараясь не потерять место, где он увидел светлое пятно. Сердце бешено колошматилось в груди, пытаясь пробить ребра и вырваться наружу. Через несколько секунд мальчик добрался до кустов – там в воде, между веток плавало Иркино тело, одетое в рваный светлый сарафан и окутанное нитями белых волос. Он судорожно ухватился за нее одной рукой и потащил сквозь кусты, стараясь уцепится второй рукой за глинистый берег. Соскальзывал, падал, вновь поднимался, хватаясь рукой за ветки кустов, и тащил за собой Ирку. Наконец, ему удалось наполовину запрокинуть ее обмякшее тельце на скользкую сушу и самому повалиться рядом с ней.

Девочка лежала на боку, глаза ее были закрыты, а лицо покрыто глиной и спутанными прядями мокрых волос. Левая рука неестественно вывернута за спину, а ноги свободно плавали в воде. Павлик судорожно начал её трясти.

– Ирка-а-а… Ирка-а-а…

По щекам ручьем текли слезы вперемешку с грязью. Он размазывал их по лицу, тыльной стороной левой руки, а правой продолжал трясти неподвижную Ирку.

– Ирка-а-а… Ирка-а-а… Ирка-а-а…

Вдруг она дернулась и закашляла. Изо рта и носа хлынула вода. Павлик начал убирать ей волосы с лица трясущимися пальцами, растирая глину по ее щекам и лбу. Через несколько секунд она открыла глаза.

– Ирка… Ирка…– Только и мог бормотать Павлик. – Сейчас, Ирка… Сейчас…

– Пашка…– Выдавила она тихо из себя.

– Ирка… Ты зачем… Прыгнула… Дуреха…– губы Павлика дрожали, то ли от холода, то ли от плача.

– Я знала…– Выдохнула она снова.

– Что?.. Ч-ч-что знала?

– Что ты… Меня спасешь… Ты помнишь? – ее глаза вспыхнули светом. – Ты помнишь?

– Ч-ч-что? – простучал зубами он. – Ч-ч-что помню?

– Ты обещал мне… Что спасешь меня… От любой беды…

– Помню… Я… Помню…

– Я знала… Ты же… Мой рыцарь…

Она чуть-чуть повернула голову к небу, неслышно выдохнула и навсегда затихла.

В ее широко раскрытых голубых глазах отражались бегущие по небу воздушные замки.

Пашка лег к Ирке поближе, так чтобы их головы прикасались, взял ее за руку и срывающимся тонким голосом запел:

– «Ясно солнышко устало,

Целый день оно играло,

Всем дарило теплый свет,