Воздушные замки

– Горбатого могила исправит. Если он в таком возрасте сам ничего не понимает, то никто ему уже не поможет. Ни второй, ни третий шанс…Ты вон, глянь на Пашку – вот кто мужиком вырастет. – Светлане явно нравился Павлик, и она всячески его поддерживала. – И дрова колет, и воду таскает, и по огороду всё может. А ведь ему только четырнадцать. Вот в ком опора в старости будет, а от этого оболтуса и ждать нечего. Только и может, что кровь пить из людей… Как бы опять до греха господь ни довел.

– Ты, мать, говори, да не заговаривайся. – вскипел, наконец, муж. – Он нам не плевок собачий, а родня, как-никак. Так что попридержи язык за зубами. А то ведь я и тебя могу разок вожжами поперек седалища протянуть, что б неповадно было.

– Ой, вы посмотрите-посмотрите, – закудахтала Светлана, – кто это у нас тут такой грозный нашелся? Тоже мне – «пятух-курями не клеванный», ты сам-то – говори да помалкивай. Я-то хоть и баба, но граблями лихо махать умею – враз по хребту огребешь. Потом неделю в бане кости отпаривать будешь.

Светлана была женщиной с норовом и сомневаться в ее словах никогда не приходилось.

– Ты лучше пойди в погреб слазий, варенья достань. Я блинов напеку – детей порадую.

Игорь, кряхтя встал и неожиданно ловко, подскочив к жене – звонко чмокнул ее в щеку. Они громко рассмеялись, тем самым давая понять друг другу, что все сказанное было только шуткой.

По неизвестным никому в деревне причинам, у Светланы с Игорем не было своих детей. Но они жили мирно и сча?стливо, ухаживая друг за другом. И считались первыми весельчаками и балагурами на деревне. А когда дело доходило до праздников, тракторист Игорь доставал свою гармонь, сдвигал кепку набекрень и шел по деревенской улице, собирая народ, а рядом с ним всегда шагала румяная Светлана и звонко голосила частушки.

Часть вторая

Вовка

Володя Борисов был сложным ребенком – его отец постоянно отсутствовал дома по рабочим делам министерства, а молодая мать от скуки посвятила всю себя единственному сыну, обволакивая его гиперопекой словно куклу – одеждой. Взращённый на маминых ласках, постоянных потаканиях во всем и полной безнаказанности, мальчик был своевольным, капризным и жестоким. Но, когда Володе исполнилось десять лет, совершенно неожиданно, в первую очередь для самого Вовы, в семье Борисовых родилась дочь Ирина и жизнь маминого любимчика резко изменилась. Если раньше, на каникулах, он разъезжал с матерью по санаториям страны, то теперь, его отодвинули на второй план, перенеся все внимание на малютку – дочь. Поездки закончились и в свое свободное время Вова был посвящен сам себе. А когда Иринка выросла из пеленок, старшего брата частенько заставляли следить за сестрой, что его еще больше раздражало. Он постоянно забывал про нее, оставляя одну в комнате, в компании игрушек, а когда вспоминал и приходил проверить – отчитывал за бардак, словно взрослую. Со временем ей на?чали перепадать подзатыльники и шлепки – старший брат не особо контролировал эмоции.

Когда Володе исполнилось семнадцать лет, в стране вовсю бушевали лихие девяностые – народ жил в страхе, злобе и нищете. Отец семейства вовремя подсуетился и приватизировал небольшой завод по производству лакокрасочных материалов, сменив министерское кресло на поприще предпринимателя. Время было смутное и Вову решили отправить на лето к родному брату отца, чтобы без дела по улицам не шатался, не искал на свой зад неприятностей. Так Володя впервые оказался в деревне у дяди Игоря и тети Светы.

Деревню он сразу невзлюбил, потому как там приходилось постоянно помогать по хозяйству, а ничего другого, в принципе, там делать было нечего – ни кино, ни цирка, ни аттракционов, даже нормальных магазинов не имелось. Но, как говорится – «свинья везде грязи найдет», и Володя, быстро освоившись нашел себе компанию таких же пройдох как он сам – двух братьев-близнецов Саню и Андрюху Гореловых. Они были старше на пару лет, любили выпить и побуянить, а еще у них была своя машина – видавшая виды копейка, доставшаяся от деда. Братья ничем толком не занимались, но деньги у них водились, а в народе знали, что ребята нечисты на руку – подворовывали все, что плохо лежит, тем и жили. Родители их были пьяницами и обитали в другом конце области, а Сашка с Андрюхой перебрались в дом к деду, как только тот помер.

В то лето, в деревне вскрыли несколько дачных домов и все прекрасно понимали – откуда ноги растут, однако, доказать никто ничего не мог. Здешний участковый после осмотра места преступления просто разводил руками и шел опохмеляться. В областной милиции только отмахивались – не до вас сейчас, у нас тут своих забот выше крыши.

Вот уже почти год, как по всей области в разных концах, кто-то повадился рубить кабель на высоковольтных вышках и столбах, оставляя целые деревни без электричества. Такая «работа» была не из легких и требовала специальных навыков и снаряжения. Налицо – орудовала группировка. Поэтому беды дачников сейчас мало кого волновали – их дома, итак, постоянно подвергались набегам, то бомжей, то местных алкашей – дело обычное.

А Володя все чаще проводил время с новыми друзьями и все реже оставался ночевать дома. Тетя Света переживала и пыталась разговорами наставить подростка на путь истинный:

– Вова, ты же уже взрослый парень, тебе скоро в институт поступать… – Обычно начинала она, – а ты все как маленький, никакой ответственности!

– Теть Свет, да все нормально… – отговаривался Вовка.

– Да где ж нормально-то? Где ж нормально? – Не унималась тетка. – Ты по хозяйству совсем перестал помогать, дома не ночуешь, вечно блыкаешься с этими двумя… У тебя в голове ветер гуляет, не человек, а перекати-поле. Ты хоть решил – куда поступать будешь? Кем ты собираешься стать?

– Да разберусь я, теть Свет…– бурчал в ответ раздраженный племянник. – Вот только не начинайте заново…

Светлана часто жаловалась мужу, а тот все больше хмурился, но поговорить с Вовкой по-мужски все никак не решался. Не было у него опыта общения с детьми. Только в один вечер он вернулся домой и застал жену в слезах.

– Света, ты чего ревешь? – удивленно спросил Игорь.

– Да, Вовка этот… – Светлана вытирала двумя руками слезы с раскрасневшихся щек. – Ну, послал же бог испытание – за что хоть?

– А в чем дело?

– Пришел пьяный посреди бела дня… А я полы мыла… А он давай ножищами грязными своими топтать, ну я на него и рявкнула – не топчись, мол, не сам моешь…А он мне – я ж не поломойка, какая-то, чтобы еще полы тут раком натирать! Ну, я ка-а-а-к дала ему этой тряпкой, прям по морде наглой, даже выполоскать не успела…

– Прям так и дала? – Игорь засмеялся.

– Так и дала… А как еще? – просияла на мгновение Светлана и вдруг снова помрачнела, а на глазах навернулись две крупные капли слезы. – А он… Как глазищи свои срамные выпучит… И как начнет орать на меня…

– Хм… И чего орал? – после этих слов лицо мужа начало менять цвет на серые тона. Он никогда не позволял себе повышать голос не только на жену, но и на женщин вообще.

– Орал, что я ему никто, и что знать он нас не хочет, а деревню нашу он вертел как хотел… И вообще, я не имею права поднимать на него руку… И что я… Что я… Даже не женщина толком… Потому что, своих детей народить не смогла, вот и вымещаю всю обиду на чужи-и-их. – И она, громко разрыдавшись упала на грудь мужу.

– Вот…С-с-сукин с-с-сын… – Прошипел Игорь, крепко обняв жену. – Где этот?.. Гаденыш…

– Он потом пошел в комнату…Вещи собирать…Сказала, что уходит от нас…– Светлана с силой обняла мужа руками. – Только не бей его…Пожалуйста, я прошу тебя…Он еще мальчишка – глупый и пьяный… Не губи его…Прошу, не бери грех на душу…Игорь…

Игорь разжал объятья жены, усадил ее настойчиво на стул и ушел вглубь дома.

Вовка лежал на кровати в раскоряку и храпел, как заправский выпивоха. Дядька смотрел на него с десяток секунд, а потом сгреб в охапку, и потащил вон из комнаты, словно дворовую собаку, забежавшую в дом. Выволок на крыльцо, схватил за шкирятник и несколько раз подряд окунул головой в ведро с колодезной водой, стоя?щее на лавке.

– Ты, паскуда такая…– Рычал разъяренный тракторист, схватив парня за грудки двумя руками. – Да как ты, вообще, посмел?.. Как у тебя язык повернулся?.. Такое…Ей… Да ты, вообще, знаешь?..

Он тряс пацана с такой силой, что у того аж лицо побагровело – его ноги почти не касались крыльца, а практически болтались в воздухе. Игорь уже не мог остановиться и, возможно, затряхнул бы племянника до смерти, если бы Светлана не выбежала и не повисла на руках мужа с мольбами остановиться.

Вовка повалился на траву, пытаясь отдышаться – его глаза подернулись мутно-красным, то ли спросони, то ли с перепоя, то ли от удушья. А скорее от всего вместе. Несколько минут он все еще не мог сообразить – в чем, вообще, дело, а потом разрыдался словно ребенок. И чем сильнее он ревел, тем больше ему было обидно – чем обиднее ему было, тем сильнее он завывал. Ему было страшно и жутко неприятно, что на него только что орали и словно какого-то кутенка трепали за шкирку и макали головой в ведро. Но, самое обидное было то, что он вполне осознавал— он сам все это заслужил. Только признать это и извиниться Вовка уже никак не мог – что-то внутри не давало. И все, что у него сейчас получалось – рыдать. Навзрыд. Потому что, всем своим буйным нравом он бунтовал против этого несправедливого мира и ненавидел его каждой клеточкой, но еще сильнее он всем своим нутром жалел самого себя.

– Вы все… Грязные колхозники… Да что вы видели в жизни вообще?.. Кроме своих вонючих огородов и навоза… – Он стоял на коленях и растирал по лицу слезы и сопли кулаком. Мокрый и жалкий, Вовка попытался несколько раз встать, но, ноги его еще не слушались. И он распалялся еще сильнее – Я не хочу вас больше знать… Вы мне больше никто, вы поняли? Вы вообще – НИ-КТО!!! Я ухожу от вас…

Через два часа он уже спал сидя на стуле и уткнувшись лицом в стол, на кухне у братьев Гореловых. Между полупустыми рюмками наполненных самогоном, по остаткам закуски, ползали мухи, а за окном громко скрипели цикады. Все его вещи валялись рядом на полу, вывалившись из сломанного чемодана. Теперь Володя жил тут.

Игорь со Светланой сидели на крыльце в обнимку, он нежно обнимал ее и гладил по волосам:

– Прости меня… – грустно прошептал Игорь, уткнувшись жене в шею.

– Я и не злюсь, ты же не виноват.

– Я не про сегодня… Я про вообще – за все, за исковерканную жизнь, за ребенка…

– Не надо, прошу тебя… Не будем… Я давно простила и забыла… Всех вас. – Слезы предательски поползли из глаз женщины. – Я люблю тебя и мне хорошо с этим жить. Честно. И меньше всего на свете… Я хочу… Чтобы ты постоянно носил в себе эту вину… Я благодарна тебе за все…И спасибо тебе, что ты есть…

Он повернул ее к себе и нежно начал целовать влажное и соленое от слез лицо. А в голове всплыли горькие воспоминания многолетней давности.

***

Провинциалка

Игорь познакомился со Светой на дне рождения однокурсника – она была деревенской девчонкой, приехавшей в Ленинград учиться в аграрном институте. Такая непосредственная, сильная и наивная – как все, кто привык трудиться на земле, вдали от большого города. Ее не пугала никакая работа, и после праздника она сама предложила имениннику остаться и помочь с уборкой. Игорь тоже решил не уходить. Так у них и закрутилось.

В то время Игорь учился на инженерном и через год – после окончания, ему светила блестящая карьера на заводе «оборонной промышленности», благодаря семейным связям. На этом же самом производстве трудился его старший брат Юра и не простым рабочим, а главным инженером. Он готовил свое место для младшего Игоря, чтобы самому перебраться на высший уровень – в министерство обороны, к отцу. Так что жизненный путь Игоря был предначертан, как минимум на ближайшее десятилетие. И когда он объявил, что собрался жениться на провинциалке, спустя полгода отношений – вся семья была шокирована. Отец был в ярости, брат просто не понимал и всячески отговаривал – мол, подумай хорошенько, куда тебе спешить, ведь сначала надо отучиться последний курс, затем сдать экзамены – жизнь построить, на ноги встать крепко… Мать просто игнорировала это событие и их отношения вообще – Света явно была «не ее поля ягода». А потом они узнали, что Света беременна. Поэтому Игорь так спешил со свадьбой – он не хотел, чтобы его ребенок родился вне брака. Стыдно для советского человека и комсомольца.

Семья вроде бы смирилась, а родители предложили сыграть нормальную свадьбу, в хорошем ресторане – отец обещал взять все расходы на себя и даже отправить их на две недели в Ялту, в свадебное путешествие. Игорь был счастлив, Света тоже. Теперь они станут настоящей семьей, по всем канонам советского воспитания.

Однако младший сын настоял на том, чтобы свадьбу сыграли как можно скорее – пока Света была на третьем месяце беременности, поэтому никто ничего не мог заподозрить. О само?й беременности знала только семья Игоря и мама Светы. Так было лучше для всех. Так что дату события назначили на конец мая.

Само торжество было хоть и богатым, но без особой помпезности – количество приглашенных гостей было ограничено ближайшими родственниками и десятком друзей из института. Даже фотографа не заказывали из ателье, а назначили одного из ребят, счастливого обладателя фотоаппарата «Зенит».